— Ну, теперь она может танцевать. — Я расправляю плечи, чувствуя, как алкоголь расходится по моим венам. — И хочу заметить, делает это потрясающе.
— Неужели это так? — замечает он, потирая подбородок.
Я съеживаюсь, видя, к чему он клонит.
— Да, но только в клубе.
Он кивает головой в сторону гостиной, где люди теснятся, как сардины, перемалывая друг друга, словно выпили жидкие гормоны.
— Это место тоже можно назвать своего рода клубом.
— Не совсем. — Я борюсь с паникой, сдавливающей горло. — Кай, пожалуйста, не заставляй меня танцевать перед всеми этими людьми. Я знаю некоторых.
— Все будет в порядке. Я даже потанцую с тобой. — Он делает большой глоток своего напитка, бросает стаканчик в мусорное ведро, переплетает свои пальцы с моими, а затем тащит меня в гостиную.
Прежде чем мы с головой окунемся в танцевальную оргию, Кай отпускает меня и подходит к стереосистеме в углу комнаты. Брэйдон сидит рядом, потягивая напиток. Когда Кай подходит к нему и что-то говорит, Брэйдон делает гримасу и быстро качает головой.
— Ни за что! — кричит Брэйдон, поднимаясь на ноги и становясь перед стереосистемой. — Этого никогда не случится, чувак.
— Да ладно тебе! — Умоляет Кай, протягивая руку к стереосистеме. — Просто позволь мне сделать это.
Брэйдон отмахивается.
— Ты же знаешь, что я не принимаю подобных просьб, если только они не исходят от горячей цыпочки.
Кай бросает на меня быстрый взгляд, потом наклоняется и что-то говорит Брэйдону. Я не знаю, что он говорит, но у меня такое чувство, что он может использовать меня, чтобы передать свой запрос на песню Брэйдону.
Брэйдон хмурится, но откидывается на спинку стула и нажимает несколько кнопок, прежде чем сесть. В комнате становится тихо, и люди тут же начинают жаловаться.
— Включи чертову музыку! — Кричит долговязый парень неподалеку от меня.
— Брэйдон, перестань быть таким мудаком! — Кричит девушка в развевающемся цветастом платье, раскрасневшаяся и чертовски злая.
— Ты мой должник, чувак, — ворчит Брэйдон, когда Кай возвращается ко мне.
Он показывает ему большой палец, не оборачиваясь, и идет прямо ко мне.
— Ладно, пора танцевать, — говорит он, потирая руки.
— Что ты заставил его включить? — спрашиваю я, но тут звучит песня, и я получаю ответ. Я хихикаю. — Ты выбрал песню Кэти Перри?
— И что? Она потрясающая! — Отвечает он, ничуть не смущаясь своим выбором песни. Он хватает меня за руку и тащит через толпу, которая снова начала танцевать. — Ну, давай же. Ты должна мне танец.
— С чего ты взял, что я должна тебе танец? — Я, спотыкаясь, иду за ним, пока он пробирается к центру комнаты.
Он расталкивает людей локтями, чтобы освободить место, затем его пальцы сжимают мое запястье, и он разворачивает меня так, чтобы моя спина прикасалась к его груди.
— Потому что ты так и не отдала мне обещанную волшебную палочку.
Я начинаю смеяться, но тут же останавливаюсь.
— Ты никогда не давал мне шанса отдать тебе палочку. Через три дня после того, как я пообещала тебе сделать ее, ты решил, что слишком крут, чтобы ходить со мной домой.
— Я пришел к тебе домой после того, как это случилось, — говорит он. — Ты могла бы отдать ее мне тогда.
Я приподнимаю подбородок, чтобы посмотреть на него.
— Когда ты приходил ко мне домой?
— После того, как сказал своему другу, что ты преследуешь меня. — Я хотел извиниться. Я знаю, что это не имело бы большого значения, так как я не планировал говорить людям правду, но я чувствовал себя плохо.
— Почему я не знала, что ты заходил ко мне?
— Наверное, потому, что Ханна открыла дверь, а я струсил.
Упоминание о Ханне болезненно напоминает мне о свидетельстве о рождении и о том, как она положила его на мою кровать, чтобы я увидела. Если она пытается избавиться от меня, то это, вероятно, верхушка айсберга. Кто знает, какие еще подлые игры ждут меня дома?
— Перестань думать и танцуй. — Он трется бедрами о мой зад, и я смеюсь, находя это смешнее, чем, вероятно, следовало.
Но это Кай, а не какой-то случайный незнакомец в клубе, которого Индиго заставила танцевать со мной. Кай, который провожал меня домой, который тайно разделял мою любовь к магии, супергероям и зомби. Который постоянно дразнит меня и иногда выводит из себя.
Он, кажется, довольно напористым в танце, усиливая свои движения, он сжимает мои бедра и притягивает ближе к себе.
— Ладно, тогда, я думаю, мы сделаем это. — Я допиваю оставшееся пиво, зная, что мне это понадобится, и ставлю пустую бутылку на пол.
Бросив последний панический взгляд на людей вокруг меня, я покачиваю бедрами и раскачиваюсь в такт музыке. Я не двигаюсь медленно. Это не в моем стиле. У меня может быть социальная тревога, но дайте мне выпить и немного громкой музыки, и я сойду с ума. По крайней мере, именно так выглядит мой танец. Я винила в этом Индиго первый раз, когда мы пошли в клуб.
Рука Кая двигается по моему животу, его пальцы скользят под подол моей рубашки. Когда костяшки его пальцев касаются моей обнаженной кожи, мне трудно сосредоточиться. И дышать. Внезапно я перестаю думать, что танцевать с ним так уж смешно. Я нахожу это… сексуальным.
Его пальцы рисуют круги на моей коже, когда он прижимается ко мне бедрами. Я борюсь за то, чтобы продолжать двигаться так, как я двигалась до того, как начались все эти прикосновения, но я продолжаю танцевать и забываю, как действовать.
Его дыхание ласкает мое ухо, когда он смеется.
— Ты выглядишь напряженной. Мне показалось, ты сказала, что умеешь танцевать.
Он делает это нарочно. Чтобы отвлечь меня.
— Да, конечно, умею, — говорю я и начинаю танцевать, не обращая внимания на все вокруг, как делала, когда была на отдыхе.
Я поднимаю руки, покачиваю бедрами и раскачиваюсь в такт песне. Кай выстраивает свое тело рядом с моим, и мы идеально двигаемся вместе. Песня за песней, мы продолжаем извиваться, практически занимаясь сексом в одежде. Я бы смутилась — и, возможно, буду смущена, когда наступит утро, — но сейчас мне весело.
Я не знаю, как долго мы танцевали или как долго это продолжалось, но потом Кай разрушает момент, облизывая мою шею.
Я взвизгиваю, поворачиваясь к нему и вытираю его влагу со своей шеи.
Он бросает на меня невинный взгляд.
— Что? Я думал, все крутые ребята приветствуют друг друга именно так сегодня.
Я держу руку на шее для защиты.
— Во-первых, ты не пытался со мной поздороваться. А во-вторых, мне стало жутко, когда Брэйдон лизнул меня.
Его грудь трясется, когда он борется, чтобы не рассмеяться.
— Не думаю, что я такой же жуткий, как Брэйдон.
— Знаешь что? Ты прав. — А это значит, что я могу отплатить ему. Я опускаю руку, подаюсь чуть вперед и провожу языком по его шее, как собака.
Он испуганно отскакивает назад, а потом смеется, сгорбившись и хватаясь за бок. Не в силах сдержаться, я присоединяюсь к нему.
После того, как смех утихает, мы взаимно договариваемся больше не лизать друг друга и снова начинаем танцевать. К тому времени, как мы останавливаемся, чтобы выпить воды, мы потные, горячие и запыхавшиеся. Возвращаемся на кухню, и Кай достает из холодильника бутылку воды, делает глоток и протягивает ее мне. Я выпиваю большую часть воды всего за несколько глотков, а затем возвращаю бутылку.
— Теперь ты меня заинтересовала, — говорит Кай, допив остатки воды.
— И чем же? — спрашиваю я, вытирая рукой влажный лоб.
— Кто научил тебя так танцевать?
— Этому ужасу нельзя научить. Это просто чистый талант.
Посмеиваясь, он наливает себе еще, на этот раз виски с содовой.
— Ладно, ты сама признала свою уникальность.
Я улыбаюсь, когда он протягивает мне пиво. Открываю бутылку и следую за ним, когда он раздвигает стеклянную дверь и ныряет на задний дворик. Свежий ночной воздух приятно ощущается на моей разгоряченной коже, когда я выхожу на улицу. Я думаю, что Кай вышел сюда, чтобы подышать свежим воздухом, но он продолжает спускаться по ступенькам и направляется к домику у бассейна в дальнем углу двора.
