рядом…всегда…так.
Раздирает затылок. Полосует спину. Обхватывает ногами и сильнее подмахивает. Ей тоже хорошо! Нет. Ей просто труба! В нашем союзе нет того, что кто-то один хороводит. Мы обоюдно трахаем друг друга, и я не понимаю, кто кого сильнее. И не хочу понимать. Не в силах осознать в эту минуту ничего, кроме сумасшедшего восторга.
Похуй на всех! Похуй как выберусь из ситуации с Викой. Параллельно все.
Только Лера имеет значение. Только она мой мир! Размыкаю ноги, сомкнутые вокруг и снова раскрываю ее. Держу колени выше и неотрывно смотрю, как вхожу в сочную плоть. Тугая…Так плотно обхватывает, что иной раз с трудом двигаюсь. Вид действующего члена в Лерке подводит к той грани сильнейшего возбуждения, что терпеть становится уже невозможно. Все остро, едва выносимо.
Трахаю и смотрю на девочку свою, слежу за эмоциями. Бляяя… Я так надеюсь, что на свою. Вряд ли отпущу ее теперь. Краем ума осознаю, что с ней приобрел уникальную возможность в сексе — думать о происходящем в моменте. Открывает меня малышка.
Приподнимаю почти в вертикальное положении, крепче упираюсь ногами и, блядь буду, выдаю такой полет шмеля, что через несколько секунд у нас полные корзинки меда. Содрогаясь и хватаясь за меня, Лера кончает, и ее влага стекает по моим бедрам. Так тесно приникает своим телом, что с усилием выскальзываю и тут же сливаю сперму на пол. Пока не прошел пик дикой тряски, все еще обнимаемся и целуемся, гладим друг друга нежно и требовательно одновременно.
— С днем рождения, Матвей, — говорит мне куда-то в плечо.
— Это был… подарок?
Лера отстраняется, все еще помутневшими от пережитого глазами, взирает на меня. Губы распухли, кожа на лице порозовела, влажная, теплая. Моя! Жду, что ответит. Я-то вкладываю иной смысл, зная, что может в этот же момент смотать. А я не хочу! Не могу отпустить больше. Молчит. Бродит взглядом по моему лицу, трогает пальчиками нос, щеки, по губам проходится бегло. От ее прикосновений снова бросает в неконтролируемую дрожь.
Наконец, обнимает и прижимается. Дыхание опаляет плечи. Обхватываю руками и стискиваю. Держу, как хрустальную вазу. И я боюсь сейчас. Словно приговор, жду ответ.
— Нет, — глаза в глаза. — Не подарок. Это другое. А презент…
Соскальзывает на пол. Бредет к своей небольшой сумке. Возвращается назад и протягивает маленький пакет. Тут же раскрываю и вытягиваю на свет. Браслет с гравировкой. Подношу ближе и различаю надпись «Если бы…» Что она имеет ввиду?
Лера обнимает и целует. Захватываю в замок. Вопросительно смотрю, ищу ответ.
— С днем рождения.
— Спасибо. Как это понимать, Лер?
Много ненормата…Соррян)
— Ну почему? — орет Вика на весь дом.
Морщусь от визга. Благо нет никого, все уехали.
Мать утром с трагическим видом сидела за чашкой кофе. Бледная, почти прозрачная. Хотел подколоть по поводу похмелья, но не стал. Вовремя увидел, как батя предупреждающе машет головой.
— Ма, доброе утро! — наклоняюсь, чтобы поцеловать.
Она недовольно подставляет щеку и, не глядя на меня, отпивает глоток. Устало потирает виски. Маякую бате, типа, гроза надолго? Он неопределенно пожимает плечами.
— Можете не посылать друг другу знаки, — раздается ее голос. — Сядь, пожалуйста, — кивает на стул.
Началось. Ладно, сам заварил, сам и расхлебаю. Сажусь и строю глазки. Мама нечитаемо взирает на меня. Понимаю, что ни хрена мое обаяние не действует. Она такая у нас, да. Не прорежешь ни хрена. На вид вся такая мягкая и покладистая, но если что не по ее, то дело труба.
— Мам, давай я сразу скажу — все решу. Прямо сегодня. Прости за цирк с Викой, но я правда не знал, что все так будет.
— Что будет?
Батя стоит позади мамы и складывает руки крестом. Значит, не сказал ей ничего. Ну, понятно почему! Она пока не верит, что могу быть серьезен, это ясно. И если на данный момент вывалю ей о намерениях по отношению к Лере, то могу нарваться на скандал. Рискую получить огромный вагон недоверия. Дружбу семей нельзя разрушить!
— Мам, я все улажу, ок? Она уедет. Сегодня.
— Хорошо бы. Извини, но то, что было вчера… — нервно постукивает ногтем по кружке — вообще за гранью! И еще, что она плела про возможную свадьбу? Вашу!
Ого! Вот это Виктория хватанула! Это в каком же бреду мы с ней об этом разговаривали? Такого точно не помню. Это нелепое заявление даже не злит меня, а скорее наоборот. Хотя смешного мало совсем. Пока заправляю кофемашину, как бы беру негласную паузу перед ответом. Благо понимают мои, что несколько неожиданная новость для меня сейчас была. Молчат. И я тоже пока ничего не говорю. Машинально засыпаю кофе и доливаю свежего молока, выбираю режим. Тупо смотрю на гудящий аппарат и потом на тонкую кремовую струйку.
Ее приезд был своеобразной броней для меня. Эгоист я, тут ни хрена не поделать. Угу. Но не стыдно по одной единственной причине: я всегда знал, что Вика охотится на парней с большими бабками. Видимо по критериям подошел ей. По сути, мы ничего друг другу не должны. Она изображала любовь, я изображал интерес и отваживал в мозгах Леру. Все. Это — все!
Да и с малышкой непонятки конкретные были. Вот и использовал объект для ревности, хотя не уверен был, что подействует. По-детски? Возможно! Но на войне все средства хороши, я считаю, что это был хороший ход.
Иду с кружкой назад. Мать все еще сидит с неприступным видом. П-ф-ф-ф-ф, надо сказать. Не то, чтобы я за что-то отчитываюсь, просто так повелось у нас в семье, что мы умеем разговаривать друг с другом. Чтобы мы не творили, какие бы действия не совершали, у нас правило — родители не должны волноваться, а следовательно все проступки обсуждаются (ну почти), вот так, ничего не поделать. И каждый член нашей группировки блюдет его. Даже ебанутый Молот! Лерочка не в счет пока.
— Ма, — беру ее за руку — прости, ладно? Больше не повторится такое. А по поводу слов Вики не заморачивайся. Херня все это.
— Матвей! — брови ее ползут вверх.
— Сорян-сорян, — торопливо киваю. — Ерунда в смысле. Мне другая нравится, ты же понимаешь. И я намерен всерьез…
— Маш, едем, — батя подхватывает маму и уводит ее из кухни. — Дел много, до вечера не управимся.
На прощание округляет глаза и машет головой в направлении второго этажа. Типа, разбирайся уже, мы уезжаем, действуй, а потом разглагольствуй о намерениях. Через минут сорок дом пустеет. Все еще сканирую
