средней школе, нацелился на футбольную стипендию колледжа.
— Я хочу кушать. — Роман потянул Уиллу за пальто.
— Хорошо, милый. Мы пойдем домой и чем-нибудь перекусим.
— Я приду завтра, — сказал Джексон Дакоте. — Просто оставьте мне записку, если есть что-то, что я должен знать.
— Будет сделано.
— Спасибо за твою помощь, София, — сказал он.
— Это было весело. — Я помахала на прощание Райдеру, затем Джексону, который посадил Романа на бедро, прежде чем взять свою жену за руку, чтобы вывести ее через черный ход.
— Ты в порядке? — Спросил Дакота, когда дверь закрылась.
— Ага. Что я могу сделать?
— Нам нужно приготовить еще немного теста для пиццы. Осталось ровно столько, чтобы продержаться до ужина и, может быть, завтрашнего обеда.
— Рассказывай как.
Час спустя, когда мои руки были липкими, а свитер перепачкан мукой, я не могла выбросить Романа и его костюм из головы.
В чем заключалась моя страсть?
В баре она не сработала. Я наслаждалась своим пребыванием здесь, но это было из-за Дакоты. Работа здесь не была тем, что я могла бы делать каждый день с улыбкой.
Что мне было делать? Должно было быть что-то.
За последние шесть дней я поняла, что моя семья все это время была права. Это было время для меня сделать с собой больше, чем оставаться профессиональной светской львицей. Пришло время перестать быть поверхностной, мелочной и наивной женщиной, которую в той журнальной статье изобразили не более чем показным блеском.
Пришло время найти цель.
Я просто понятия не имела, как это сделать.
Дакота
— Чем мы займёмся сегодня? — София прижалась ближе ко мне.
Я перекинул ногу через ее бедро, перекатывая ее на спину, прижимая к кровати. Затем я зацеловал ее всю, вдавливая свою эрекцию в ее сердцевину.
Когда у нее перехватило дыхание, я ответил.
— Такой ответ тебе подходит?
— Угу, — выдохнула она мне в шею, прежде чем вцепиться в кожу и сильно засосать.
Я с нетерпением ждал возможности провести еще один день в постели. В первый день мы просто учились, исследовали и тестировали. Но теперь, когда я знал, что София хорошо справляется с моим контролем, что она может расслабиться и избавиться от любых запретов, когда дело касается ее тела, сегодня мы собирались поиграть.
Я опустил руку на пояс ее шорт и спустил их вниз. Женщине нравилась ее шелковая пижама, но сегодня она собиралась спать обнаженной, если не считать драгоценного камня в пупке. Если мы вообще будем спать. И до конца этих каникул она будет раздеваться как можно чаще.
Я был околдован. Пристрастился к ней.
В другой жизни я бы сделал больше, чем просто гонялся за ней повсюду.
Я бы поймал ее.
Моя рука скользнула между нами, мгновенно нащупав ее клитор. Ее бедра оторвались от кровати от моего легкого прикосновения, а глаза вспыхнули.
Эти темные радужки были так же выразительны в спальне, как и в любом другом месте. Я точно знал, что она чувствовала, насколько близка она была к взрыву и как сильно она хотела меня.
И прямо сейчас она хотела, чтобы я трахнул ее девятью способами.
Все еще голый с прошлой ночи, я взял свой член в руку, направив его к ее входу. Я уже собиралась проскользнуть внутрь, когда зазвонил телефон на моей тумбочке.
— Черт возьми.
— Не отвечай. — София покачала головой, в ее глазах была мольба.
— Прости, детка. — Я скатился с нее и схватил телефон. Это был папин рингтон, который я не слышал больше месяца. Если он звонил, значит, что-то случилось.
— Привет. — Я встал с кровати, спустив ноги на пол. Мой стояк был так же зол, как и София.
— Дакота. — Для разнообразия он не казался расстроенным или сердитым. Может быть, это был звонок, который я мог бы проигнорировать.
— Папа.
— Твоя сестра родила ребенка.
— Что? — Я вскочил с кровати. Коко должна была родить только через шесть недель. — Все в порядке?
— По десять пальцев на ногах и руках. У тебя родилась племянница.
— А как Коко?
— Просто отлично.
Я вздохнул, опускаясь обратно на край кровати. Позади меня София сидела, прижав простыню к груди.
— Хорошо.
У Коко было еще четверо детей, так что это был не первый ее опыт родов. Но никогда не знаешь, что может случиться.
— Я позвоню ей позже, — сказал я папе. — И я пошлю цветы в больницу.
— Просто привези их.
— Привести их?
— Коко хочет, чтобы ты был здесь сегодня на наречении.,
Я провел рукой по волосам.
— Папа, я, э-э, я не могу приехать туда сегодня.
— Ты работаешь или что-то в этом роде? — спросил он с горечью в голосе.
Папа был одним из самых усердных тружеников, которых я знал, и научил своих детей трудолюбию. Но поскольку я не работал в резервации, я мог бы работать по сто часов в неделю и отдыхать все остальное.
— Нет, это не так.
— Тогда езжай спокойно. — Папа повесил трубку.
Я опустил голову, мои плечи сгорбились, отяжелевшие от чувства вины.
Коко была тем, кто положил начало этой традиции. С тех пор как родился ее первый сын, она хотела, чтобы все мы были рядом, когда они с мужем объявят имя ребенка. Затем мы передавали новорожденного по кругу, представлялись друг другу, чтобы он или она знали, что мы семья.
Я не пропустил ни одной церемонии наречения детей моих сестер. Отец знал это.
— Черт. — Я бросил телефон на матрас. Я ненавидел терять день с Софией, когда она так скоро уезжает.
— Что такое? — София на коленях обошла кровать и положила руки мне на плечи. — Все в порядке? — спросила она.
— Мне нужно домой. Моя сестра сегодня родила ребенка, и мы все должны быть там, когда она объявит имя.
— О, хорошо. — Ее руки упали, и она слезла с кровати. Затем она порылась в простынях, чтобы найти свои пижамные шорты. — Я оденусь и соберу кое-какие вещи, и ты можешь подбросить меня к Логану по пути из города.
Я не хотел, чтобы она собирала свои вещи. Я сказал ей, что она останется здесь до конца своей поездки, и ее чемоданам самое место в углу моей спальни, где они и стояли, пока наше время не истекло.
— Подожди. — Я схватил ее за руку, прежде чем она смогла уйти, притянув ее к своим коленам. Ее цветочный аромат ударил мне в нос, прогоняя прочь здравый смысл. — Ты хочешь поехать со мной?
Она искоса взглянула на меня.
— В резервацию?
— Да. — О чем,
