class="p1">Перед тем, как отъехать, я отправляю Арту сообщение, чтобы он знал, что Мейсон цел и невредим.
Арт
Прочитав сообщение от Син, я выбегаю из участка со скоростью света. Мне не требуется много времени, чтобы добраться до дома. Удивительно, что меня не остановили полицейские. Я забегаю внутрь и поднимаюсь по лестнице. Чем ближе я подхожу к спальне Мейсона, тем слышнее мне прекрасный голос Син. Заглядываю в слегка приоткрытую дверь. Они вместе лежат на кровати, пока она читает ему книгу. Та самая, которую я читал на могиле Коула.
В моей голове промелькнули воспоминания о том дне. Я сопротивлялся, но она настаивала и не отступала, пока я не согласился. С тех пор я несколько раз приезжала туда, прихватив с собой Мейсона. Я рассказал ему все о Коуле. Я все еще не до конца простил себя за его смерть и, скорее всего, никогда не прощу, но научился жить с этим ради Мейсона.
Син вернул меня с края пропасти. Если бы не она, я, наверное, остался бы на дне. Те первые месяцы вместе были самыми счастливыми в моей жизни, вот почему ее предательство так глубоко меня ранило. Восемь лет прошло, а рана все еще не зажила. Это чертовски долгий срок, чтобы держать обиду. Нормальный человек простил бы ее и пошел дальше, но я никогда не утверждал, что нормальный. Мое имя и это слово не должны звучать в одном предложении. Ненормальный? Вот это определение подходит идеально.
— Хочешь, чтобы я почитала другую книгу? — спрашивает Син Мейсона.
— Нет. — Он зевает.
— Я купила эту книгу на день рождения Коула, давным-давно.
— Ты знала моего брата?
— Да, после того, как он попал на небеса.
— Хотел бы я чтобы он был здесь.
— Он здесь. Просто ты его не можешь видеть.
Я внимательно слушаю, как они обмениваются фразами. Я хочу верить в божественное присутствие, но в мире происходит столько поганого дерьма, что это трудно.
— Ты голоден? Я могу приготовить тебе завтрак.
— Я устал.
— Хорошо. Я приготовлю для тебя что-нибудь вкусненькое к тому времени, как ты проснешься.
— Я хочу пиццу!
— Значит — пицца.
— Ты будешь моей новой мамочкой? — нерешительно спрашивает он.
Я задерживаю дыхание, ожидая ее ответа.
— Конечно, это большая честь. Спасибо, что выбрал меня.
— И Себастьян станет мой настоящим братом?
— Да.
— Юхху!
— Ладно. — Она встает с кровати и натягивает плед до его подбородка. — Поспи немного.
— Я люблю тебя, Син.
— Я тебя тоже люблю.
Я отодвигаюсь влево, чтобы не быть замеченным, когда она поворачивается, чтобы выйти из спальни. Син выходит в коридор, захлопывая за собой дверь.
Ее глаза расширились, сфокусировавшись на мне. Она в тревоге отступает назад, когда я быстро направляюсь к ней.
— Арт, пожалуйста…
Я запускаю руку в ее волосы, а другой закрываю ей рот.
— Тс-с-с. — Я лижу ее ухо. — Я собираюсь вытрахать из тебя все дерьмо.
Резко поворачиваю ее назад, вдавливая в стену. Обнюхивая ее шею, я вдыхаю сладкий аромат.
— Я мог бы просто съесть тебя, — бормочу я.
Син просовывает свои маленькие руки под мою рубашку, скользит ими по моему твердому прессу, прежде чем расстегнуть мои брюки и потянуть молнию вниз. Она вытаскивает мой член, поглаживая его толстую длину. Только ее прикосновение может усмирить бушующего зверя в моей душе. Я беру в руки ее футболку и рву ее посередине, затем поднимаю лифчик над ее сочными грудями.
— Прелесть. — Я прижимаю пышные округлости друг к другу, посасывая один сосок, затем другой.
— Я хочу, чтобы твой член растягивал мою киску, — стонет она.
— Я сделаю больше, чем это. Я собираюсь разорвать тебя на хуй и испортить для других мужчин.
— Ты уже испортил меня для других мужчин. Разве это не очевидно? Ты единственный мужчина, которого я когда-либо захочу.
Я приподнимаю ее, набрасываясь на губы и вторгаясь в ее рот языком. Она пылко отвечает на поцелуй. Я несу Син в свою комнату и кладу на кровать. Она такая чертовски крошечная по сравнению со мной. Я возвышаюсь над ней, ее макушка едва достигает моих плеч.
— Раздевайся.
Она наблюдает за мной, соблазнительно снимая каждый предмет одежды, дразня меня, мучая. Син всегда была хороша в этом. Она усаживается на край кровати и раздвигает ноги. Мой взгляд останавливается на пухлом узелочке, торчащем из ее набухших губ. Господи, пощади, мать твою. Я двигаюсь между ее бедер, хватаю свой пульсирующий член и провожу налитой головкой по ее влажной щели. Блядь, это так чертовски горячо. Она сосет указательный палец, крутит языком вокруг него, прежде чем постепенно вытащить и обвести свой клитор. Манящие глаза цвета Син пристально смотрят на меня, ожидая момента, когда я сорвусь.
— Я хочу, чтобы ты потерял контроль, — шепчет она.
— Поверь мне, ты этого не хочешь.
— Хочу. Пожалуйста, трахни меня жестко.
— На колени, — требую я.
Она переворачивается, затем выгибает спину, демонстрируя свою красивую круглую попку.
— Помни, ты сама попросила об этом. — Я рвусь вперед, терзая тугие мышцы.
— Ух! — вскрикивает она.
От удовольствия или от боли, я не знаю, но мне плевать. Наверное, это действительно делает меня чудовищем. Син умоляла об этом, так что ей придется столкнуться с последствиями. Я впиваюсь пальцами в ее бедра, притягивая ее назад, навстречу моим неистовым толчкам. Безжалостно погружаюсь и выхожу из ее изысканной влажной киски, наслаждаясь ее криками и покачиванием задницы. У нее идет кровь из тех мест, где мои ногти впиваются в ее идеальную шелковистую кожу. Она тянется назад, прижимая руку к низу моего живота, пытаясь свести к минимуму удар по своему телу.
— Ты умоляла монстра выйти и поиграть, так играй, мать твою, — рычу я, убирая ее руку.
Мой член полностью покрыт ее белыми сливками. Сочная вкуснятина, блядь. Я вот-вот кончу. Но еще рано. Она должна освободиться первой. Я замедляю темп, дрожа от желания не излить в нее свое семя. Черт, не получается, я все еще готов взорваться. Блядь! Проклятье, ее киска делает меня слабой маленькой сучкой.
— Кончи для меня. — Я слегка сжимаю и пощипываю ее возбужденный клитор, надеясь, что Син кончит в ближайшие несколько секунд, потому что для меня это будет уже конец.
Я не могу больше терпеть. Каждый удар приближает меня к удовлетворению. Я рычу, выплескивая свою сперму в ее рай, и, боже милосердный, ее киска сжимает мой член в то же самое время, сигнализируя о своей кульминации.
— О боже! — кричит Син.
— Не взывай к нему. Взывай ко мне. Я твой Бог. — Я падаю на
