Вот только в Лондоне все срывается — наши планы разбиваются о забастовку диспетчеров. И в итоге вместо шести часов пересадки нам приходится провести в городе вечного смога три дня.
— Всегда мечтал встать с постели и посмотреть на Биг-Бен, — весело заявляет Родион, по пути из ванной задержавшись около панорамного окна нашего люкса.
Лежа на высоких подушках, я лениво наблюдаю за ним. Расслабленный Вепрь, обкрутив вокруг бедер белое полотенце, напоминает грозного воина, осматривающего поле боя. Муж задумчиво разглядывает Вестминстерский мост, заканчивающийся чуть ли не у порога отеля. Зачарованно глазеет на башню Биг-Бена и откидывает в сторону полотенце. Я беззастенчиво любуюсь широкими плечами и узкими бедрами любимого. Пожираю глазами голого мужика, стоящего на фоне самого знакового пейзажа.
«Какой же у меня красивый муж», — довольно, будто кошка, потягиваюсь я и тихо зову:
— Родичка…
Веприцкий окидывает меня веселым взглядом и, подражая Челентано, разбежавшись, прыгает в постель. Сжимает меня в стальных объятиях и весело предлагает:
— Пойдем, погуляем, чижик. Вон, солнышко из-за тучки выглянуло. Заодно и аппетит нагуляем.
Меня долго упрашивать не надо. И уже через полчаса мы с мужем лениво бредем под зонтом вдоль набережной Темзы. Смотрим на серую воду и на величественные особняки, расположившиеся на другой стороне реки.
— Вот бы в Британский музей сходить, — мечтательно разглагольствую я и тут же замечаю недовольную гримасу Веприцкого.
— Ну какие музеи, чижик? — бормочет он недовольно и, кивнув на колесо обозрения «Лондон ай», как бы невзначай интересуется: — Не хочешь прокатиться? Посмотрим на город с высоты птичьего полета.
— С тобой я на все согласна, — легкомысленно бросаю, и только оказавшись в стеклянной кабине, понимаю, что попала сюда не просто так.
— Давай, вещай, — требует муж, деловито усаживаясь напротив. — Кому и что рассказывала о нашем плане.
— А? Что? — задыхаюсь от возмущения и, только поймав суровый взгляд мужа, понимаю, что где-то наша идеальная задумка дал трещину.
— Что-то случилось? — осведомляюсь поспешно и даже не смотрю на построенные не так давно небоскребы причудливой формы.
— Где-то произошла утечка информации, — недовольно морщится супруг. — Кто-то вломил тебя по полной программе, чижик. Замечательный нарком товарищ Алекс уже в курсе. И он готовится… Поэтому постарайся вспомнить, кому и что ты говорила. Ясное дело, Алиса не считается…
С самой верхней точки «Лондонского глаза» я смотрю на распростершийся внизу город. И не вижу его. Слезы застилают глаза, а стекло кабинки усыпано косыми каплями дождя.
— Да ни с кем, — печально вздыхаю я, — только Рокси написала детали. Она обещала помочь.
— Ну конечно, — раздраженно морщится Родион, — только вот не сказала, кому именно собирается помогать. Но это даже и хорошо, — обнадеживающе улыбается он. — Бакли-Рвакли-Пакли будет ждать нас, готовиться, перетирать столовое серебро. А мы его продинамим.
Я не успеваю открыть рта, как мой любимый заявляет упрямо:
— Вот бы ты влипла, чижик! Приор узнавал — там, на вилле подготовка идет полным ходом. Алекс нанял каких-то крутых детективов. Нотариус и кузен уже приезжали на инструктаж. Все ждут, когда прилетит моя птичка и попадется в расставленные силки.
— Но… — Я пытаюсь возразить, сказать, что Рокси не могла — мы же с ней такие близкие подруги! Я ей помогала…
— Молчи, — обрывает мой лепет муж. — Время болтовни прошло. Дай мне всю информацию о Рокси. Где живет, кому дает… Я перешлю Приору, он наведет справки.
Что? Мне хочется заорать… Приор?! У него получится? Но я беру себя в руки, понимая, что, скорее всего, муж прав. Ведь все мои неприятности начались после дружбы с Рокси. И во время нашего развода Алекс постоянно оказывался на шаг впереди, а я так и не поняла, откуда дул ветер.
— Наверное, ты прав, — вздыхаю, замечая, как медленно и верно наша кабинка приближается к земле. — Но что же теперь делать?
Мне хочется упасть на колени и умолять мужа помочь. Набить морду Алексу. Взять штурмом виллу Бакли. Спуститься ночью на парашюте и украсть дочку… Смаргиваю слезинки и силюсь не разреветься.
— Родичка, — шепчу я. — Пожалуйста…
— Да все будет хорошо, чижик, — успокаивает он, и как только кабинка равняется с землей, выскакивает первым. Подает мне руку и открывает зонт. — Не хотел бы я жить в Лондоне, — бросает небрежно. — Вечный дождь и сырость. Мне уже надоело, а ведь прошел только один день. — До меня постепенно доходит, что маршрут мимо колеса обозрения выбран неслучайно. Все, что хотел сказать, Родион сообщил. Вот только непонятно, как теперь быть. И неужели нет никакого выхода, чтобы выцарапать Мелиссу из рук сумасшедшего папаши? — Не боись, чижик, — будто читает мои мысли Веприцкий. — Если я берусь за дело, то враг сдается… — Мне некстати приходит на ум ситуация с мнимой цветочницей, но я вовремя прикусываю язык. — Расскажи мне, — просит Родион, — о режиме дня Мелиссы. Она куда-нибудь выезжает из имения? Школа? Кружки? Подруги?
— Нет, — мотаю головой. — Она еще маленькая. Занимается с няней. Луиза полностью на нашей стороне, — печально вещаю я и думаю, что никогда не обсуждала с Рокси няньку дочери. — Мелисса иногда ездит к детям, живущим по соседству, но там такая же серьезная охрана, как и у Бакли. Ну, и раз в месяц — заранее запланированный визит к стоматологу.
— Когда именно? — вскидывается муж, и я понимаю, что у него уже готов новый план, но не хватает некоторых деталей.
— Дай соображу… — Я, достав телефон, нахожу нужное сообщение от Луизы. — В следующий понедельник — Алекс хочет поставить ей брекеты. Но врач пока сомневается…
— А разве таким малышам ставят?
— Конечно, еще рано. Но у Бакли все должно быть идеальным…
— Я понял, — кивает муж.
И больше мы к этому разговору не возвращаемся.
* * *
Родион превращает наше вынужденное ожидание в маленький медовый месяц. Балует меня вкусностями и подарками. Водит за ручку и не дает продыху по ночам. И когда самолет взлетает над Хитроу, я с высоты полета привычно смотрю на голубую воду Атлантики.
«Все получится», — шепчет внутренний голос. Я снова оказываюсь в кольце рук Родиона. Только сейчас мой муж задумчив и собран. О чем он думает, что рассчитывает, мне неизвестно, и сейчас я предпочитаю не спрашивать, полностью доверяя ему и полагаясь на удачу.
Мы приземляемся в аэропорту Кеннеди глубокой ночью. И пока я таращусь в телефон, пытаясь найти номер такси, Родион получает багаж и, взяв меня за руку, будто маленькую, ведет к выходу. На ходу здоровается с каким-то парнем:
— Привет, Никитос. Рад, что ты нашел время встретить нас лично…
— Да для тебя хоть в пекло, Родя, — серьезно заявляет парень под стать моему мужу и радостно сжимает его в объятиях. И тут он замечает меня.
— Это Майя, моя жена, — гордо представляет Родион.
— Никита Царев, — смущенно представляется он и, по-свойски ткнув Родиона в бок, спрашивает с усмешкой: — Как ты умудрился, бро, жениться на самой красивой девушке Бостона?
— Повезло, — смеется муж. — Майка сама пришла. А вы знакомы? — подозрительно оглядывает меня и своего приятеля.
Я устало качаю головой — Никиту вижу впервые.
— А я помню вас, — заявляет Царев, подхватывая наши сумки и устремляясь к выходу. — Два года назад на Рождественской елке наши дети не поделили подарок.
— Рыжие близнецы? — уточняю. — Майк и Грег?
— Мишка и Гришка, — гордо заявляет счастливый отец и, закинув в багажник белоснежного «Форда Эксплорера» наши сумки, садится за руль. Родион усаживается рядом, усадив меня на заднее сиденье.
— Это меняет дело, — довольно улыбается Никита. — Никаких отелей. Жить будете у нас. Танька меня со свету сживет…
— Татьяна Царева, — выдыхаю я, догадавшись.
— Ну конечно, — радостно кивает Никита. — Вы ей очень помогли. Поэтому если этого типа я еще могу отвезти в гостиницу, то вы, Майя Владимировна, просто обязаны жить у нас.
