возвращается из туалета.
Эх, ну какой же он красивый.
– Ольга Петровна, можно ещё чаю? – спрашивает, прожигая меня взглядом, а я отворачиваюсь к окну, чтобы бабуля не заметила, как сильно я покраснела.
– Конечно-конечно, сынок, присаживайся.
И мы пьём чай и болтаем обо всём на свете, будто делали так тысячи раз. И мне так хорошо, а рука Вадима под столом сжимает моё колено. И я боюсь выдать себя как-то, боюсь, что все вокруг узнают, как сильно я влюблена. Пусть это не любовь, пусть страсть и, если угодно, похоть, но меня распирает от эмоций, и глупый смех нет-нет да и вырвется на свободу.
– Проведёшь меня? – спрашивает Вадим, когда весь чай выпит, а пирог съеден подчистую.
Я киваю, а бабуля делает вид, что не замечает, как Вадим берёт меня при этом за руку. А я плюю на скрытность, собираясь получить от этого отпуска всё по максимуму. И пусть потом всё может рухнуть, как карточный домик, и унылая реальность внесёт свои коррективы, сейчас я хочу быть счастливой.
– Катрин, я хочу пригласить тебя сегодня на свидание, – выдаёт Вадим, целуя мою ладонь. – Сегодня в восемь я буду ждать тебя у своей машины.
– И куда мы поедем?
– Просто доверься мне, хорошо? Тебе понравится.
– Сюрприз, значит? – делаю вид, что задумалась, хоть больше всего на свете хочется запрыгать на месте и повиснуть у него на шее. Но я ж девушка приличная, правильно? – Хорошо, я согласна.
Сколько месяцев я уже не была на нормальных человеческих свиданиях с мужчиной, который так сильно нравится? Уже и счёт потеряла.
– Наденешь то платье? – шепчет, наклонившись к моему уху. – У меня от него все предохранители чуть не слетели. Хочу снять его с тебя этой ночью.
Жар обжигает изнутри, и я киваю, потому что говорить почти не способна. И, быстро поцеловав его в щёку, убегаю обратно в дом.
Глава 34 Вадим
– Сынок, я понимаю, что это не моё дело, но где ты провёл эту ночь?
Мама сидит рядом, я тоскливо смотрю на часы, а льняной пиджак, который я надел специально для этого вечера, становится жутко тесным.
– Это важно? – уклончиво интересуюсь, а мама вскидывает на меня глаза. Знаю, что тревожится обо мне, но я не хочу обсуждать с ней наши отношения с Катрин. И вообще ни с кем не хочу.
Терпеть не могу задушевные разговоры.
– Вадим, ты был с той девушкой, да? Которую мы здесь видели вчера вечером? Катя, кажется.
Резко отставляю чашку в сторону, чуть не разливаю остатки кофе на накрахмаленную мамой скатерть и рывком поднимаюсь на ноги. Стул с противным скрипом отъезжает назад и всё-таки, перевернувшись, падает на пол.
– Мама, если ты продолжишь этот допрос, мы поругаемся, – предупреждаю, чтобы сразу прекратить эту бессмысленную возню. – Сама же знаешь прекрасно, а всё равно продолжаешь так делать.
Я не люблю впускать кого-то в свою личную жизнь – в ней нет места ни друзьям, ни родственникам. Мне никогда не нужны были советы, а просто сплетничать не привык. И мама, зная меня, как облупленного, всё равно раз за разом пытается вызвать на откровенность. Воистину неугомонная женщина.
– Ладно, сынок, я поняла, – тяжело вздыхает и складывает руки на коленях. – Я на самом деле приехала с тобой о сестре твоей поговорить. И если бы ты не прыгал по чужим кроватям, а уделил матери время, мы бы с отцом давно оставили тебя в покое.
– Мама, – снижаю голос до угрожающего шёпота и опираюсь руками на стол. – Ты переходишь всякие границы в своей попытке вывести меня на откровенность. В итоге выведешь на конфликт и этим всё закончится.
Я довольно мирный парень, но когда кто-то решает покопаться в моём белье, слегка теряю берега. Даже если это моя мама.
– Эх, плохо, когда дети – идиоты, но когда такие умные, как ты, ещё невыносимее.
– Так что там с Ариной? – сворачиваю разговор в нужную сторону, и мама вздыхает ещё тяжелее.
– Ты знал, что она разводиться надумала?
Тоже мне, новость. Но для мамы, похоже, ещё тот сюрприз.
– Я об этом слышу стабильно в месяц раз. На этот раз серьёзное что-то или снова фокусы?
Мама пожимает плечами, а я перевожу взгляд на окно и замечаю отца, который за каким-то чёртом решил навести в моём дворе порядок: разбирает кучу хлама, сортирует всю скопленную там прежними хозяевами хрень, обливаясь потом. Всё делает, чтобы подальше от семейных разборок держаться. Отец – мужик мудрый, голову в костёр не засовывает.
– Она вечно не хочет меня расстраивать, всё к тебе ездит. – Мама вскакивает с места и принимается разбирать привезённые из города продукты и упорно не смотрит на меня. – Скажи, сынок, я настолько плохая мать, что вы лучше язык себе вырвете, чем со мной поделитесь своими проблемами?
Тяжёлый вопрос, конечно.
– Ты просто беспокойная женщина, – начинаю, ступая осторожно, точно по тонкому льду. – Спать бросишь, волноваться начнёшь, нервничать. Безопаснее для всех, чтобы ты поменьше знала. Ну и мы тебя любим, не хотим расстраивать лишний раз.
– Любят они меня, – бурчит себе под нос, но взгляд теплеет. – В общем, вчера к нам её муженёк приходил. Пьяный.
Вот это уже ни в какие ворота. Чёртов козёл – мало того, что сестре все нервы вымотал, меня заочно достал, так теперь и за родителей принялся.
– Я Арине тысячу раз предлагал начистить её придурку пятак. Отговаривает, но чувствую, что рано или поздно моё терпение лопнет.
– Вот ещё, было бы из-за чего руки марать, – негодует мама и упирает руки в бока. – Ты же врач, интеллигентный человек! Тебе нужно себя беречь!
Улыбаюсь, радуясь извечному маминому восторгу по поводу моей профессии.
– Так что он хотел от вас?
– Представляешь, рыдал, – в глубоком шоке округляет голубые глаза мама, а я мысленно матерюсь. – Зато хоть от него узнали, что Арина на развод подала. Он её у нас искал, требовал, чтобы
