Похоже, свидание медленно, но уверенно накрывается медным тазом. Собственно, разве с Катрин можно вообще хоть что-то планировать?
– Если тебе, конечно, не трудно. Это же быстро, да? Мы ещё успеем, мне кажется.
Катрин будто бы оправдывается, а мне хочется сжать её в охапку и поцеловать так крепко, чтобы дышать разучилась.
– Раз плюнуть, – вздыхаю, а Катрин радостно улыбается и быстро целует меня в щёку.
– Ты чудо, Вадим! – заявляет со всей уверенностью и принимается тарахтеть: – Я не смогла её там оставить, она же плакала. А потом побежала за мной, представляешь? Вот ты бы смог бросить её, такая хорошенькая же?
Катрин щебечет, а у меня от аромата её парфюма кружится голова, а мужская часть организма напрягается, требуя свободы.
Ну что ж, котёнок так котёнок… Пожрать в пафосном ресторане мы всегда успеем.
Глава 35 Катя
Я не боялась, что Вадим откажется посмотреть Дымку, я боялась, что он обидится на меня за то, что обломала сюрприз. Мужчины же не любят, когда что-то становится на пути их планов, правильно? Но пусть он не показался до одури счастливым и не прыгал от радости обследовать несчастного полудохлого котёнка, однако согласился пойти за мной без лишних возражений. Отлично.
И пусть мне действительно казалось неловким просить Вадима, но и Дымку оставить без помощи не могла. Просто потому, что если кому и нужно в этой жизни помогать, так таким невинным душам. Дети и животные – не те, кто в состоянии сам о себе позаботиться, а большие и взрослые люди часто оказываются слишком жестокими. Хорошо, что котёнок попался мне, а не каким-нибудь малолетним живодёрам – в Интернете слишком часто в последнее время попадались на глаза заметки о садизме подростков. Впрочем, человеческая природа неизменна, просто раньше никто не снимал видео о том, как поджигают хвосты котятам да привязывают к ним ржавые консервные банки смеха ради.
– Ольга Петровна дома? – интересуется Вадим, оперевшись рукой на распахнутую калитку.
– Нет, она к подруге снова ушла, – отмахиваюсь и беру Дымку на руки. – В соседний посёлок. До утра не будет её.
Дымка совсем маленькая и тощая – чуть больше месяца, наверное, – и если её погладить, можно пересчитать все косточки. А ещё она дрожит и жалобно мяукает, и у меня сердце каждый раз сжимается от жалости.
– Так мы одни, что ли? – Взгляд Вадима становится темнее, а я киваю. – Кстати, я бы не советовал тискать необследованных котят. Поверь моему опыту, не всегда это заканчивается хорошо.
– Боишься, что я глисты подхвачу? – смеюсь, но на всякий случай спускаю Дымку на землю.
– И это тоже, – хмыкает и о чём-то задумывается. – Я сейчас домой быстро сбегаю, там у меня есть всё необходимое для первичного осмотра, а ты пока помой руки и свари кофе, хорошо?
– Зануда, – фыркаю, а он морщится. – Будешь читать мне морали, подговорю Дымку, и она плюнет тебе в чашку.
– Напугала, – смеётся и идёт к своим воротам, но напоследок добавляет: – Коты не умеют плевать людям в кофе.
– Значит, чихнёт, – передёргиваю плечами и показываю Вадиму язык.
На сердце так легко и спокойно, и Дымка мне нравится. Решено, заберу её с собой в город – будет в моей квартире хоть одно живое существо, ради которого мне захочется спешить с работы домой и не искать дополнительных поводов работать ещё больше. Карьера карьерой, но иногда ведь так хочется, чтобы за закрытой дверью кто-то ждал твоего возвращения.
Иногда думаю: почему однажды решила, что работать до упаду – самое необходимое мне в жизни? Как так вышло? Ведь всего двадцать четыре, я молодая и красивая, но как-то там не сложилось, тут не вышло, и в итоге поставила крест и утонула в океане причин стать карьеристкой. Эх, не знаю, честное слово.
Зато теперь у меня будет Дымка и один существенный повод вспомнить, что я живая.
– Пойдём, крошка, сварим уважаемому ветеринару его любимый кофе, – говорю, всё-таки вымыв тщательно руки с антибактериальным мылом.
Дымка будто понимает каждое моё слово и, подняв вверх чуть искривлённый на кончике хвостик, семенит следом. Ничего, откормлю её, и будет она самой красивой кошкой на свете.
Во дворе тихо, приношу из кухни всё необходимое для приготовление кофе и включаю видавшую виды электроплиту. Бабушка на ней варит варенье и колдует над всякой прочей консервацией, а я сварю Вадиму его любимый напиток. Главное, не увлечься и не забыть, что он пьёт крепкий и не сладкий – мне-то по вкусу посахарить всё, что можно и нельзя от души.
Насыпаю в начищенную до блеска медную турку пару ложек свежемолотого порошка, наливаю немного чистой колодезной воды – она вкусная и невероятно полезная, – и через пару мгновений аромат кофе распространяется, кажется, на всю округу. Дымка трётся о мои ноги, будто бы боится, что её снова оставят одну, я напеваю себе под нос какой-то незатейливый мотивчик и пританцовываю, переполненная каким-то тихим счастьем.
– Мне обязательно нужно увидеть, как ты абсолютно голая варишь кофе на моей кухне, – раздаётся низкий голос в опасной близости, а я задыхаюсь от неприличности картинок, которые рождает моё воображение после слов Вадима.
А ещё от перспективы, что он хочет от меня этого, слегка кружится голова. Разве совместный завтрак на кухне мужчины – не новая грань отношений? Разве это не значит что-то большее, чем просто приглашение на секс? И почему меня это делает такой счастливой?
Так, я же обещала себе поменьше думать, правильно? Запретила себе анализировать, впадать в жёсткое самокопание? Вот и всё, вот и не буду, значит. Иногда плыть по течению – весело. Во всяком случае, пока отпуск не закончится.
– Будешь хорошим мальчиком, я тебе даже борщ сварю, – обещаю, прикусывая щёку изнутри, чтобы не рассмеяться в голос.
Вадим перекидывает мои волосы на плечо и целует шею, проводя под загорающейся под его губами кожей языком. Так сладко, так невыносимо томительно, что я готова забыть обо всём на свете, лишь бы он не останавливался.
– Пахнет невероятно, – шепчет в изгиб
