выражают ничего, кроме равнодушия, и эта напускная отстраненность пугает некоторых присутствующих: они под разными предлогами покидают помещение. Я их не виню, выглядят “мальчики” Родиона так, что в любой момент готовы по приказу свернуть шею всякому, кто не понравится их хозяину.
— Фамилию мужа будете брать? — спрашивает меня Надежда и замирает над клавиатурой.
Я очень удивилась когда наша кудряшка скромно представилась. Красивое и говорящее имя для сотрудницы загса, что регистрирует заявления о заключении и расторжении брака.
— Естественно, — сурово и авторитетно отзывается рыжая тетка из-за монитора. — А какая у будущего мужа фамилия?
Отвлекаюсь от разглядывания штампа о разводе в паспорте и свидетельства о расторжении брака, которое прячу в пластиковую папку. Стоило раньше решиться на этот шаг. Сколько лет я потеряла!
— Назаров, — Надежда торопливо клацает наманикюренными пальчиками по клавиатуре.
Неужели я теперь буду Назаровой? Мне только вернули девичью фамилию, как я вновь ее сменю. Когда моя жизнь успела так ускориться, что я боюсь даже лишний раз моргнуть, иначе случится еще какое-нибудь важное событие.
— И чего тут думать? — тетка подпирает лицо кулаком и голодной кошкой смотрит на Родиона. — Хорош мужик, а. Так бы и утащила с собой.
Какая наивная. Это Родион здесь решает, кого утащить, а потом единолично выносит вердикт о скором браке и не считается с чужим мнением. Сложный характер, и не каждая сумеет под него подстроиться. Тут нужна та самая пресловутая женская хитрость, о которой так любят рассказывать свекрови своим невесткам.
— Увы, милая, я уже занят, — он бархатно и игриво смеется, а меня кусает ревность.
Не слышу в его голосе свойственного ему холодного высокомерия. Наоборот, он весь из себя дружелюбный и невероятно очаровательный. Вот бы он со мной был таким при первом знакомстве, и, может, меня не надо было связывать. Тут весь отдел готов ему отдаться и пойти с ним куда угодно, если он позовет.
— Жена не стена, — кокетливо отвечает рыжая мерзавка, и я на нее возмущенно оглядываюсь.
— Очень даже стена, — злобно на нее зыркаю, а потом вспоминаю, что у нас с Родионом брак вынужденный и без близости, которую он пообещал искать на стороне.
Красная, как злой помидор, скрещиваю руки на груди, а будущий муж-стервец улыбается, хитро прищурившись на меня и бороду свою чинно оглаживает. Я уже хочу закатить ему скандал со сценой ревности, потому что он сидит и соблазняет всех кругом улыбками, низким тембром и вежливостью, но не буду.
Забавно, мне бы плакать над многолетним браком, который сегодня официально умер, а я сижу и болезненно ревную того, кто без ухаживаний, слов любви и приличного предложения руки и сердца втягивает в новую семью. И жизнь у меня с ним такая будет? Без романтики, полная ревности и мечтательных вздохов потенциальных любовниц? Я не стерплю его измен и однажды ночью точно придушу подушкой или во вспышке ярости отрежу его достоинство.
— Ты на меня так смотришь, словно хочешь что-то сказать, — Родион величественно откидывается на спинку стула. — И я готов тебя выслушать.
А я внимательно молчу, прокручивая сценарии будущих ссор, в которых при любых вариантах я буду громкой и неадекватной истеричкой. Даже в воображаемых ситуациях я не могу сдержать гнев на неверного мужа. Я бью посуду, переворачиваю мебель, кидаюсь с кулаками и… Родион еще сам не осознает, как он со мной влип по самое не хочу.
На столе Надежды гудит старенький принтер, и через минуту она кладет перед нами с милой улыбкой распечатанное заявление о заключении брака:
— Подписи поставьте, пожалуйста.
— Минуту, Наденька, — Родион энергично встает, и первая мысль, которая у меня проскальзывает в голове — он передумал и сбежит.
Однако он лезет во внутренний нагрудный карман и при удивленных сотрудниках встает передо мной на одно колено, немного нервно распахнув полы пиджака, а затем раскрывает черную бархатную коробочку и протягивает мне, с хитростью плутоватого медведя глядя мне в лицо.
— Ты выйдешь за меня?
Каждый волосок на коже вздрагивает, и мозг в черепной коробке перестает функционировать. Я отключаюсь от реальности, пребывая в вакууме и размытом пространстве, в котором гранями играет и искрит кольцо из белого золота и непростительно прекрасного бриллианта. Тут и ювелиром не надо быть, чтобы понять: Родион соблазняет меня шикарной драгоценностью, о которой мечтает каждая женщина, а та, кто не мечтает — лукавит.
— Яна, — он ласково посмеивается. — Ты еще с нами?
— Не уверена, — отвечаю я и слышу свой ответ будто со стороны.
— Ты согласна быть моей женой?
— Да, — сипло отвечаю я, не обдумывая ответ и выпуская на волю истинное желание, что птицей билось в груди, — согласна.
Когда Родион берет меня за руку, и кольцо касается подушечки безымянного пальца, я едва слышно спрашиваю:
— А если я откажусь?
— Ты уже согласилась, — Родион уверенно нанизывает кольцо на палец и поднимает на меня смешливый взгляд. — А если бы отказалась, то осталась бы без кольца.
— Но…
— А ну, замолчи! — рявкает рыжая тетка, которая влюбилась в Родиона за тридцать минут. — Я тебе тут понокаю! Целуй его! — она грузно поднимается и бьет кулаком по столешнице. — Иначе, клянусь мамой, я у тебя этого мужика уведу!
— Целуйте, — испуганно шепчет Надежда. — Варвара Антоновна страшна в гневе. Тут всем места будет мало.
— Целуй, — вмешивается еще одна из сотрудниц.
— Да, целуй!
— Целуй!
— Кажется, Яночка, выбора у тебя нет, — Родион улыбается довольным Чеширским Котом, — целуй, а то тебя отсюда не выпустят, а я запру дверь.
Наклоняюсь к нему, обхватываю его лицо ладонями и целую с нежностью влюбленной и смущенной невестой, которой я на несколько минут стала. Я ведь его люблю, пусть пока не готова признаться в чувствах на словах, потому что боюсь насмешки и не верю в то, что Родион проникся ко мне чувствами.
— Вот! Умничка! — басом заявляет Варвара Антоновна, и раздаются аплодисменты со всех сторон. — И почаще его целуй, иначе найдутся те, кто будет целовать его вместо тебя.
— И вы, так понимаю, — усмехается Алекс, — первая на очереди?
— Может и я.
— Варвара Антоновна, — не выдерживает Надежда, — вы
