ещё подарок. Ни о чём не думал, кроме боли, отразившейся в Агатиных глазах.
Вижу — трясётся. Самого потряхивает, стиснул зубы так, что челюсть ноет. Агата сжалась на сиденье, смотрит перед собой пустыми глазами. Бедная моя. Защитить от всего мира, спрятать, оградить от всего… Жаль, не могу этого сделать. Есть проблемы, которые надо решать самостоятельно, и вещи, которые придётся прожить и пережить.
Время детское, десятый час, пятница. Сейчас бы гудеть дальше с ребятами, смотреть на счастливую улыбку или целоваться в темном углу. Сука. Сука! Ладонь с силой ударяется о руль, Агата вздрагивает.
— Прости, — криво улыбаюсь. — Напугал?
— Нет. — Она пытается улыбнуться, но подбородок отчётливо дрожит. Из последних сил держится. Вдавливаю педаль газа в пол, благо дорога пустая. Моя квартира на бывшей фабрике, лофт. Машина въезжает на подъёмник. Выхожу, запускаю лифт. Агата так погружена в себя, что даже внимания не обратила. Поднимаемся на третий этаж, открываю дверь с её стороны, протягиваю руку. Ладошка в моей ладони ледяная. Воздух в лёгких сжимается спазмом. Обнимаю обеими руками, щекой к макушке прижимаюсь. Всхлипнув, она складывает руки на груди и горько-горько плачет. У самого в носу щекотно. Как вспомню себя, когда узнал, что Света беременна. Предательство тогда размазало. Чувствовал себя жалким, обхарканным. Пока на работе убивался, она на чужом члене с радостью прыгала.
Прижимаю к себе сильнее, по спине непрерывно поглаживаю, пока она оплакивает годы, проведённые в обмане. Разглядел эту девицу, узнал. Та, что подкатывала несколько раз с предложением выпить кофе. Специально, потому что с Агатой работаем, или совпадение? Слишком много совпадений. Муж Агатин явно по её наводке к клубу прикатил.
Постепенно слёзы стихают. Подхватываю Агату на руки и несу вглубь квартиры. Разделения на комнаты тут почти нет, только спальня за кирпичной стеной и винтажной расписной ширмой прячется, да туалет с ванной отдельно. Всё остальное — одно пространство, перегороженное диваном, кухонным островом, тренажёрами и столом. Граф выходит, лениво зевая.
— Вот так ты гостей встречаешь. Не стыдно? — укоряю, но не злюсь — парень взрослый, ещё и простыл недавно. Любит спать у камина, самого настоящего. Пока меня нет, он, конечно, не горит, но сейчас надо бы разжечь. Огонь хорошо успокаивает. Сажаю Агату на диван, кутаю в плед и снимаю с неё кроссовки. Пальто она так и не надела, осталось в машине. Включаю торшер — всё это время свет горел только в лифте. Моргнув, Агата щурится, поднимает покрасневшие глаза.
— Прости за истерику. — После слёз голос сиплый, словно прокуренный.
— За что? — Закидываю дрова в камин, поливаю жидкостью для розжига. Пламя вспыхивает и весело потрескивает. По её бледному лицу пробегают всполохи. Опускаюсь на колени перед диваном, кладу на него голову и смотрю снизу вверх. Граф усиленно обнюхивает колени Агаты и слабо помахивает хвостом. Она гладит его по голове, тянет задумчиво:
— Он перевёз её сюда. Знаешь, я ведь знала, что это она. С самого начала поняла, только говорила себе, что не узнаю. Не укладывалось в голове, что Марат… Что он настолько циничный. Хотя о чём я, на две семьи же жил как-то.
— Агат… — начинаю осторожно, но она перебивает и протягивает руку. Сплетаю наши пальцы.
— Всё в порядке. Знаешь, это именно то, что было необходимо. Я же боялась, что всё равно прощу когда-нибудь. Пойму, найду оправдания. Нет ему оправдания и никогда не будет.
Агата
Так правда бывает: раз, и отрубило. Я совершенно не знала Марата, а он не знал меня. Создала выдуманный мир, сама в него поверила. Мама объясняла, какой должна быть семья, как важно за мужем ухаживать, чтобы сыт, чист и доволен, чтобы все, только взглянув на него, знали, какая у него жена хозяюшка. Подумать только, ведь я уже начала так же Каринку воспитывать. Все эти «ты же будущая мама», «ты же будущая хозяюшка», «ты же девочка»… Вырастила бы ещё одну вечно всем должную жертву, которая априори во всём виновата.
— Ещё недавно я думала, что виновата в его измене, — начинаю, задумчиво глядя на огонь. — «В измене виноваты дворе», — так говорят? Конечно, я виновата, но не так, как думала. Растворилась в семье. Редкий мужчина это оценит, будут просто принимать как должное. Сперва мама в жопу целовала, потом жена начинает…
— Я бы оценил, — тихо говорит Алекс. — Хотя… Тоже виноват перед женой. Зарылся в работу, думал, что оправдаю её ожидания, а оказалось, что у неё они совсем о другом были. Ей хотелось здесь и сейчас жить, а я всё время на завтра откладывал.
— У меня вообще плана на завтра не было. Просто жила сегодняшним днём, какими-то бытовыми мелочами. Сейчас думаю: когда в последний раз хотела чего-то для себя. Просто для себя, не для дочки, не для семьи. И оказалось, что никогда не хотела. Как будто только родилась — сейчас мир заново узнаю.
— Лучше поздно, чем никогда. — Алекс поднимается. — Что-нибудь выпьешь? Или можно чай. Кофе дома не держу.
— Почему?
— От него бессонница, а я и так сплю плохо.
— То вино, что сегодня пили. Есть?
— Есть. — Он подтверждает догадку, что сам заказывал. Пока возится на кухне и достаёт из винного шкафа бутылку, наблюдаю за ним, уткнувшись подбородком в спинку дивана. Значит, она тут, в Москве. Тогда почему Марат этот спектакль с «не хочу разводиться» устроил? Ушёл бы к ней, я ведь не держу. Там, где должна быть боль, ничего уже не осталось. За собственной драмой со стороны наблюдаю. Отстранённо, равнодушно. Беру бокал, Алекс садится рядом, подворачивает под себя ногу.
— Расскажи о себе, — просит, делая глоток. Что рассказывать? Про школу, универ, олимпиады?.. — Ты любишь море?
— Море? Да. Есть кто-то, кто не любит?
— Я больше горы люблю. По молодости фотографией увлекался, выходило неплохо. Хочешь, покажу?
Он вдруг загорается, как будто свет внутри включили. Уходит к стеллажу, возвращается с большим альбомом, включает ещё один торшер, чтобы было лучше видно, и садится рядом.
— Это озеро Псенодах. Удивительный цвет воды, правда? А тут, смотри, гора Гузерипль. Мой первый поход, и сразу столько кадров. Столько впечатлений.
Украдкой смотрю на Алекса: глаза мягко светятся, улыбка задумчивая. Пальцы по фотографиям скользят. Снимки правда отличные, профессиональные. Цвет, ракурс, композиция — почти идеально.
— Почему не стал профессиональным фотографом?
—
