— Что? Ты беременна? Но… — она запнулась, поднимая глаза к моему лицу. — А где же счастливый папочка?
Машинально перевела взгляд на её мужа. Побледневший Сергей не сводил с меня глаз. Наш молчаливый диалог был красноречивей любых слов. Он всё понял. В его светлых как чистое небо глазах, затаились паника и недоверие. Ведь будучи моим первым и единственным мужчиной, он прекрасно понимал, кто этот «счастливый папочка».
— Мы расстались, — ответила, натянув на лицо улыбку.
— Как это печально, — со злорадством в голосе пропела Маша.
Продолжать с ней лицемерный разговор желания не было. Поэтому я решила покинуть компанию сестры и её двуличного мужа.
— Извините, я отойду ненадолго.
Даже когда я переключилась на других гостей, меня всюду преследовали взгляды Сергея. Он словно искал подходящего момента, чтобы подойти ко мне. А я упорно не давала ему такой возможности.
Через несколько часов я изрядно устала от этой праздничной суматохи и постоянного внутреннего напряжения. Предупредила папу, что хочу немного отдохнуть и пошла к себе. Мой уход не остался без внимания Сергея. Некогда любимый мужчина поймал меня в коридорчике, ведущем к лестнице, и больно подхватив меня под локоть, поволок от посторонних глаз в ближайшую открытую дверь.
Так мы оказались во мраке папиного кабинета. Сергей даже не включил свет, видимо опасаясь, что наше уединение заметят.
— Пусти меня! — рявкнула на него, и мой рот был тут же зажат большой ладонью.
— Тише, — шикнул он, строго блеснув в темноте глазами, и буквально припечатал меня к шершавой жёсткой стене. — Нам нужно поговорить. Тебе так не кажется?
— Не кажется.
— Ты ждёшь от меня ребёнка, Наташа, — это был не вопрос, а скорее обвинение. — Почему не предприняла меры?
Заледенела от его вопроса. Неужели он собрался давить на меня, чтобы избавиться от моего малыша?!
— Я не собираюсь перед тобой отчитываться. Катись к чёрту и не лезь в мою жизнь!
— Глупая! — выдохнув, он прильнул ко мне, приподнял моё лицо за подбородок и заглянул в глаза. — Ну что ты наделала? Почему не сказала, кто ты есть?
Молчала в ответ. Я остро чувствовала его близость, и сердце рвалось из груди. Но не от большой любви, а от страшного разочарования в себе. Я действительно оказалась слишком глупой и наивной, для такого расчётливого человека, как Сергей.
— Этот брак — ошибка, Наташа. Я был вынужден жениться на Маше, ради бизнеса и статуса. Хотел объяснить всё тебе. Мы бы справились со всем, пережили это время как любовники. А после того, как я развёлся, были бы вместе! Понимаешь?
Не сдержала горькой усмешки. На самом деле я была рада, что не сказала Нестерову правду. Иначе сейчас могла оказаться на месте сестры.
— Я ничего не хочу понимать. Ты мне противен…
— Врёшь! — шикнул на меня, перебивая. — Если бы это было так, ты не оставила нашего ребёнка под сердцем. И мы можем всё это исправить. Можем быть вместе, как полноценная семья. Мы всё объясним твоему отцу, он нас поймёт…
Внезапно в кабинете загорелся свет. Сергей резко отскочил от меня, а я сощурилась от яркого света и посмотрела на дверь. Меня испепелял недобрый взгляд отца, такой холодный, чужой и отстранённый.
— Ну попробуйте объяснить, — холодно пророкотал он. — А я внимательно послушаю.
Всё, что происходило дальше, слилось для меня в один огромный, покрытый чёрными тучами, кошмар. Разочарованные взгляды отца, истерика и гневные угрозы Маши, осуждающие высказывания дяди. Я была вынуждена оправдываться за тайную связь, в которую была втянута когда-то в слепую. А Сергей, увидев отрицательный настрой моего отца к своей персоне, быстро поджал павлиний хвост и поспешил заверить свою жену, что совершил ошибку. Так сказать его бес попутал. Я понятия не имела, что именно он пел ей в уши наедине, но для своей двоюродной сестры я стала врагом номер один. Лишь в одном Сергей говорил правду — он действительно не знал, кто я на самом деле.
Мне пришлось рассказать отцу всё так, как было на самом деле. Но тот был настолько взвинчен новостью о моём тайном романе с Сергеем, что даже не пытался меня услышать. Он моментально сместил Нестерова с руководящей должности и, защищая меня, в пух и прах разругался со своим братом.
— Я не стану рушить брак Маши из-за того, что твоя дочь не думала перед кем раздвигает ноги! Не знала она, а как же! Маша и Сергей год до свадьбы год встречались, а она не знала! — Дядя спорил с отцом в кабинете. Они кричали так громко, что мне, затаившейся у лестницы, было прекрасно слышно каждое их слово.
— Не смей оскорблять мою дочь! Ты идиот, если не видишь, какую змею мы пригрели на груди. Я его и близко не подпущу к руководству холдингом. Убирай его с филиала, иначе я вас всех без штанов оставлю!
— Чёрта с два я уволю зятя с филиала, и Маша сама решит подавать ей на развод или нет. Не лезь к ним! Пусть молодёжь сама разбирается, — уже мягче закончил Леонид.
— В таком случае, Лёня, кроме этого филиала у тебя ничего не останется. Даю слово, — холодно пообещал отец и, резко дёрнув дверь, вышел из кабинета.
Я вздрогнула от неожиданности. Поймала ледяной, наполненный гневом взгляд, и застыла, не смея даже вздохнуть.
— Папа, я, правда ничего не знала… — снова принялась оправдываться, но один жест руки заставил меня замолчать.
— Иди к себе, Наташа, — выдохнул отец устало. — Поговорим завтра.
Разговор, с которым мне пришлось столкнуться на следующий день, сломал меня окончательно.
— Я всё обдумал, Наташа. — Папа подошёл к окну моей комнаты, всё такой же суровый и холодный. — Мы не можем оставить этого ребёнка. Ты должна сделать аборт.
Эти слова обрушились на меня смертоносной снежной лавиной, безжалостно сдавливая меня со всех сторон. И я понеслась прямиком вниз, в непроглядную пропасть. Пропасть отчаяния и страха.
— Папа… — сморгнула выступившие слёзы. — Ты что такое говоришь?
— Так будет лучше, поверь…
— Нет! Не поверю. Он же живой, понимаешь?
— Сроки ещё позволяют. Я узнавал, — продолжал отец сухо.
— Это мой ребёнок! И решать в первую очередь мне!
— А ты — моя дочь, Наташа. И я не позволю тебе совершить такую чудовищную ошибку. Нельзя рожать от мужа сестры. Ты хоть понимаешь, в какой скандал это может вылиться для нашей семьи?
— Буквально вчера ты не боялся скандала, и был готов принять внука от безымянного парня, вскружившего мне голову! — процитировала его же слова. — Что поменялось?!
— То, что у безымянного парня появилось имя! — рявкнул отец, поворачиваясь ко мне. В его глазах было столько боли, смешанной с яростью, что у меня перехватило дыхание. Я никогда его таким не видела. — Что ты будешь делать, когда этот ребёнок родится? Или когда у сестры дети появятся? Может будете на пару с Машей этого папашу недоделанного делить?! А что будет, если твой ребёнок узнает, что его дядя на самом деле ему родной отец? А троюродные братья и сестры — единокровные!
— Не узнают! Никто не узнает, папа! — простонала я жалобно. — Я ведь не собиралась никому ничего говорить.
— Тем не менее, мы все об этом узнали. Шило в мешке утаить нельзя, дочка. И как бы больно нам сейчас не было, тебе придётся через это пройти. Это самое правильное решение в сложившейся ситуации.
Я без сил опустилась на кровать. Слёзы брызнули из глаз и я закрыла лицо ладонями, поддаваясь эмоциям. Меня лихорадило от одной мысли об аборте. И я не понимала, что для меня страшнее потерять: поддержку любимого отца или жизнь малыша, которого я уже успела полюбить не меньше.
— Никто не узнает… Никто… Никогда… — повторяла сквозь всхлипы.
Тяжело вздыхая, папа сел рядом, обнял меня за плечи и заговорил:
— Наташа, разве ты не видишь, от кого собралась рожать? Нестеров — подонок, от него можно ожидать чего угодно. Он ведь и сам скажет твоему ребёнку правду, если посчитает это выгодным для себя. И ты хочешь дать ему такой рычаг давления на меня? Он может угрожать, шантажировать, выкручивать любую ситуацию под себя, лишь бы добиться своего. Ну нельзя тебе оставлять малыша, понимаешь? Наташ, ты ещё так молода… Ещё встретишь достойного мужчину, полюбишь, родишь… Все мы совершаем ошибки. И иногда, чтобы всё исправить, нам приходится поступать не так, как мы того хотим.
