Когда встреча закончилась, я едва могла связать два слова. До конца не веря в происходящее, я вышла из кабинета нотариуса. Зачем отцу всё это было нужно? Завещал мне всё своё состояние, но при этом попытался внести в мою жизнь свои коррективы. Верные и правильные с его точки зрения.
— Наталья Романовна! — окликнул меня Равиль Сабирович. — Можете уделить мне пару минут?
— Конечно, — тут же кивнула я и подошла к адвокату.
— Благодарю, что вы всё-таки пришли на оглашение завещания, — сказал он негромко, бросая быстрый взгляд на прошедших мимо нас дядю и Сергея. — Ваш отец сомневался, что вы явитесь.
— Честно сказать, я в замешательстве от поставленных им условий. Но в этом весь папа.
— Это точно, — скупо улыбнулся Равиль Сабирович.
— Это вообще законно? Вынуждать меня выйти замуж?
— Вынуждать — нет. Но вас никто не вынуждает. В этом вся разница.
Я вздохнула. Наверняка наш семейный адвокат приложил свою руку в составлении документа о наследстве и предугадал все подводные камни в случае судебного процесса.
— И какие у меня варианты?
— Вступить в наследство, выполнив условия вашего отца, или же отказаться от него.
— А оспорить завещание?
— Пробуйте, если есть силы, средства и желание. Но я бы вам этого не советовал.
Я смогла лишь обречённо кивнуть. Средств у меня нет, несмотря на желание.
— Я лишь хочу вас предупредить, Наталья, — Леонид так просто не отступит. Что касается Сотникова, он тоже постарается перетянуть ситуацию в свою пользу. Будьте предельно осторожны. Вам лучше выполнить условия вашего отца. В сроках вы не ограничены. И, если я смогу вам чем-то быть полезным, вы всегда можете положиться на мою помощь.
После разговора с адвокатом, я решила вернуться домой и хорошенько всё обдумать. Но на тот момент у меня не было ни единого шанса проскочить мимо родного дядюшки, который вдруг потеплел, как первый луч весеннего солнца после лютой зимы.
— Что ты собираешься делать, дочка? — Леонид настиг меня на крыльце, как только я вышла из здания.
Я удивлённо выгнула бровь, услышав неуместное обращение, с которым он ко мне обратился. Ведь пять лет назад я стала для него распутницей, раздвинувшей перед его святым зятем ноги.
— Извини, дядя, но этот вопрос я с тобой обсуждать не намерена.
Леонид недовольно скривил губы и запричитал поучительным тоном.
— Наташа, дорогая, ты должна понимать, насколько ты беззащитна в данный момент. Сотников же тебя со свету сживёт, лишь бы оставить бразды правления холдингом в своих руках.
А вот в этом я не уверена. Он был со мной предельно вежлив в эту недолгую встречу, и, в отличие от дяди, не поджидал на выходе из здания, словно изголодавшийся коршун.
— Спасибо за заботу. — Я попыталась обойти массивную фигуру родственника, но он в один шаг перегладил мне путь.
— Наташа, ты ведь понимаешь, что тебе нужно как можно скорее выйти замуж?
— Я не тороплюсь.
— Напрасно. Я могу всё устроить.
— То есть найти мне мужа в кратчайшие сроки? — не смогла сдержать иронию. — Спасибо, это лишнее. Своей личной жизнью я буду управлять сама.
— Ты до сих пор обижаешься на меня, дочка? — Дядя разыграл на лице изумление, должна признаться, весьма правдоподобное. — Сейчас это некстати, Наташа. Мы должны объединиться, чтобы выстоять против врага!
Я не ответила. Шестое чувство подсказывало мне, что главный мой враг сейчас стоит передо мной. Леонид — последний человек, на которого я могу положиться.
— Доверься мне, и я обещаю — никто из нас не останется в проигрыше.
— А вы, полагаю, уже всё распланировали? — Прищурилась я.
— А что в этом плохого? Ты получишь хорошие деньги, а я — холдинг. Ведь управление фирмой тебя мало интересует, не так ли?
— Как бы там ни было, выходить замуж по вашей указке я не стану, — ответила холодно. — Разговор окончен.
Дядя в момент побагровел.
— Ты понимаешь, что делаешь? Ты действительно хочешь передать бразды правления нашей семейной компании в чужие руки?!
— Это сделала не я, а отец, — посмела заметить я. — И, думаю, у него были на то свои причины.
В ответ Леонид зло скрежетнул зубами и выпалил:
— Ты ещё пожалеешь о своём решении, Наталья. Я тебе обещаю!
С этими словами он круто развернулся и направился к своей машине, где его, подобно верному псу, ожидал Сергей.
С того неприятного разговора с дядей прошло чуть больше месяца. Он никак не давал о себе знать, и в целом, после смерти папы, моя жизнь никак не изменилась. Я продолжала крутиться как белка в колесе, разрывалась между работой и дочкой, а времени на личную жизнь всё так же не оставалось. Иной раз в голове всё-таки мелькала мысль о фиктивном браке, но я отсеивала её, как ненужный мусор. Ведь речь шла в первую очередь об Алёне. И я не могла доверить удочерение моей любимой девочки какому-то стороннему мужчине.
В один из таких бешеных дней к нам заскочила радостная, сияющая возродившейся надеждой, Любовь Евгеньевна. На её призыв о помощи наконец-то откликнулись — одна из благотворительных организаций, куда она оправляла просьбы о помощи, собрала деньги на лечение сына в Германии. Операция была назначена через месяц. Я была искренне за неё рада.
— Но это ещё не всё, родная! — радостно верещала тётя Люба. — У меня есть для тебя предложение, от которого ты просто не сможешь отказаться! Помнишь Раису? Ты в прошлом году ухаживала за её матерью.
— Помню.
Женщина скончалась накануне нового года от рака и Раиса очень негодовала, что всё случилось так не вовремя. Я старалась не принимать близко к сердцу все события, касающиеся работы, но после той сцены на душе остался неприятный осадок.
— Так вот, она порекомендовала тебя одной обеспеченной семье. У пожилого мужчины, композитора, толком нет родственников. Только племянница с мужем. Мужчина сильно захворал в последнее время, а племянница сидеть с ним круглосуточно не может — своя семья и дети всё-таки. Она ищет сиделку и очень хочет с тобой побеседовать.
— А какой диагноз? Если ему нужна серьезная помощь, я ведь по квалификации могу не пройти.
— Да брось, Наташенька. У него лечащий врач хороший, уж без тебя разберутся в плане медицинской помощи. Да и учиться тебе осталось не так долго, так что иди пока зовут! Деньги очень хорошие, они вам с Алёнкой нужны.
С последним убеждением было сложно не согласиться, поэтому на следующий день я направилась на встречу с племянницей композитора. В итоге была принята на работу в тот же день. У мужчины действительно был хороший лечащий врач — скрупулёзный и ответственный. Благодаря ему, наш пациент с каждым днём шёл на поправку. Я даже успела подумать, что через недельку-другую композитор снова начнёт бегать по утрам и параллельно будет писать музыку, а мне дадут отставку. Но этого не произошло. После очередной плановой процедуры, которую я проводила, состояние пациента резко ухудшилось и он скончался.
А при осмотре скорой помощи у мужчины нашли признаки отравления и доложили об этом полиции. И в тот же день для меня начался кромешный ад.
Единственное, что я смогла тогда, это отвезти Алёну к Любовь Евгеньевне. Я понимала, что произошедшее могут повесить на меня, и чем тогда мне будет грозить столь серьёзное обвинение. Я не могла сдержать истерику. Это был первый раз, когда я плакала при дочери. Только её испуганные глаза и крупные слёзы, стекающие по нежным розовым щёчкам, заставили меня взять себя в руки.
— Господи, как же так, Наташенька! — убивалась моя единственная добрая знакомая. — Если тебя, не дай бог, осудят, с кем Алёна останется? Я не спрашивала тебя никогда, но… папашка-то у неё где? Может с ним надо в первую очередь связаться?
Звонить Сергею я не стала. Первым с кем я тогда связалась был Равиль Сабирович. Подобными делами он не занимался и обещал в ближайшее время найти мне лучшего адвоката по уголовном праву. Только его ценник оказался мне не по карману. Деловой партнёр отца наотрез отказался вмешиваться в мои проблемы. Даже встретиться не пожелал. Всё что ему было нужно бизнесмен уже получил, а вытаскивать дочь ушедшего в мир иной коллеги, он посчитал невыгодным. В конце концов единственным человеком, к которому я тогда смогла хоть что-то донести, был мой дядя.
