с чуть приподнятыми уголками. Пальцы сами скользят по линиям на лице к шее. Под подушечками пальцев дёргается кадык. Я зачарована. Им, сегодняшним вечером, теплом, разливающимся внутри. Но заставляю себя отмереть. Не хочу выглядеть запавшей на него дурочкой, хотя все более, чем очевидно, да?
До дома мы добираемся в тишине. Прикладываю ключ от домофона, придерживаю дверь для Вовы с пакетами. Молча поднимаемся на лифте, молча входим в квартиру.
— О, Господи, вы даже выглядите, как парочка! — восклицает встречающая нас Ангелина. — Спектакль — вышка.
Прислоняется плечом к стене и складывает руки на груди.
— Опять репетировали? — сверлит меня назидательным взглядом.
— Прошлись по основным моментам, — холодно отвечаю я, раздеваясь. Хотя кого я обманываю, ни черта мы не прошлись. Больше спорили и… не знаю как назвать то, что делали по дороге домой.
— Основным моментам, — многозначительно поджав губы, повторяет Геля.
Я подаю ей невербальные сигналы заткнуться: морщу нос, прищуриваю глаза. Не помогает.
— Решили, кто спит на диване? — задаёт провокационный вопрос.
— А что, есть варианты? — вклинивается Вова, вешает куртку рядом с моей, и я вспоминаю, что обещала ее отстирать.
— Разложи продукты, — обращаюсь к нему. — Я пока тебе куртку ототру.
Снимаю с вешалки парку, иду с ней в ванну. На удивление, Геля не следует за мной, а хвостом ныряет на кухню за Вовой. Мне стоит волноваться за их жизни или можно надеяться, что оба будут вести себя, как взрослые?
Перекидываю куртку через душевую планку и мочу губку в теплой воде. С непромокаемой ткани разводы грязи стираются легко. Прислушиваюсь к звукам на кухне — вроде все тихо. Но тревожное чувство меня не покидает.
Быстро заканчиваю, оставляю сушиться куртку в ванной и иду на звуки. На кухне разворачивается жаркий спор.
— Еще слово и… — шипит раскрасневшаяся Геля. Впервые вижу ее лицо такого малинового цвета.
— На таких я и построил бизнес. Никаких шансов заполучить мужика самой. — самодовольно бросает Курт.
Он непринужденно опирается на холодильник позади и окидывает Ангелину насмешливым взглядом с ног до головы. Та стреляет в него убийственным взглядом и открывает рот, готовясь уничтожить противника словами, за которыми обычно в карман не лезет, но Вова не даёт и шанса.
— Безнадёжный случай! — очередной смешок.
И тут к гадалке не ходи, понятно, о ком речь.
Так же тихо, как появилась в дверном проёме, отступаю в темноту коридора.
— Я тебя сейчас угондошу, — последнее, что слышу, прежде, чем нырнуть к себе в комнату.
В этом вся Геля, всегда меня защищает, даже перед псевдо-парнем.
Единственная. Значит я — безнадёжный случай? Вот как он думает.
Останавливаюсь перед шкафом и оглядываю себя в зеркало. И что же такого безнадёжного он узрел в моем облике? Слишком бледное лицо, слишком рыжие волосы? Или этот взгляд обреченки?
И что же тогда значило все, что было сегодня?
Да ничего не значило, вот и ответ. На таких, как я, он делает бизнес, чем лучше отыграет, тем больше шансов на повторный заказ. Как он там говорил, «вы всегда возвращаетесь»? Понятно почему.
Великий актер, мастер перевоплощений, выдайте ему местный Оскар.
Стягиваю с себя узкую офисную юбку, когда в комнату врывается раскрасневшаяся Геля.
— Вот удод! — гневно выдает она, размахивая руками.
— Ага, — спокойно подтверждаю я, вылезая из колготок.
— Нет, ты представляешь, что он сказал?! — звенит ее голос.
— Я слышала, — достаю домашние штаны.
— И???
— Удод, — со вздохом повторяю я.
— И все?! — снова размахивает руками. — Да он… он… Дай мне Яшу, я на него натравлю! — искривляет лицо в кровожадной гримасе и делает шаг к террариуму.
— Ты слишком бурно реагируешь, — пытаюсь сохранить спокойствие, потому что мне с ним ещё работать.
Хотя с удовольствием устроила бы скандал с пощечиной, криками и Яшей ему на шею. А потом смотрела бы как синеет его лицо от этих холодных обнимашек. Но приходится напомнить себе, что в реальности он не мой парень и скандал ни к чему не приведет, а только натянет между нами плотное полотно напряжения. Родители точно почувствуют. Помним о цели.
— Ты серьезно?! — почти визжит она.
— Есть доля правды в его словах, — пытаюсь сохранить хоть крупицу гордости и делаю вид, что меня его слова не трогают.
— Охренеть, — приземляется на диван рядом со мной офигевшая Ангелинка. — Ты, правда, так думаешь?
— Не знаю. Но есть над чем подумать, да? — криво улыбаюсь, маскируя влагу, подкатившую к глазам.
— Ну, знаешь! — снова вскакивает она на ноги и размахивает руками. — Не ожидала от тебя такого! Ещё подруга называется.
А это тут при чем?
Геля разворачивается и идёт к двери.
— «Безнадежной» нужно о многом подумать, — бросает из-за плеча, прежде, чем хлопнуть дверью с той стороны.
Слышны громкие шаги по коридору, хлопок ее двери. Злится. Но ни черта не понятно, почему на меня? Я не могу себе позволить быть такой эмоциональной, как она, и устраивать сцены тоже не могу себе позволить. Завтра приезжают родители.
Снимаю блузку, натягиваю футболку, делаю высокий хвост. Ещё раз оглядываю себя в зеркало. Ничего особенного, да. Но и не жесть. Так почему же я одна?
Вопрос на миллион.
Как там сказал Вова: «Чудовищная книга о чудовищах»? Есть над чем поразмышлять.
Подхожу к террариуму, проверяю температуру внутри, выставляю лампы. Брызгаю пульверизатором по углам, Яша, увидев меня, радостно ползет в направлении моих рук. Соскучился, красавчик. Любит меня. Хоть кто-то.
Беру эту махину на руки, он тут же привычно ползет к плечам, обвивает шею.
Обожает, когда я его наглаживаю. Змеям, вопреки стереотипу, очень нужно тепло и ласка. И общение. Почти как людям, даже если они холодные внутри и отпугивающие снаружи.
— Яшка, — провожу пальцами от головы вдоль его тела по чешуе. — Отвратительный какой-то день, скажи.
Питон, по традиции, не издает ни звука. Но это хороший знак, если он шипит — он не доволен. А так —
