и скомандовал, словно зазывая на каторгу:
– Пойдем.
– Куда?
– Вниз.
– К Дмитрию?
– Нет. Он еще не приехал.
Господи, как же я была напугана. Ведь совершенно не ясно, чего ожидать дальше – смерти или чего-то похуже. Но деваться было некуда. Я вышла из комнаты и под строгим конвоем проследовала на первый этаж. А когда передо мной открыли двери уже знакомого мне подвала – захотелось упасть в обморок. Ну все, здесь меня и похоронят.
– Давай, вперед, – поторапливал Коля.
Я осторожно шагнула по лестнице, начиная вспоминать молитвы. Снова увидела эти страшные клетки, сейчас пустующие, потому что вся живность гуляла во дворе. Но именно в одну из этих клеток меня и пригласили – в ту, где когда-то сидел Илья.
– О, нет… – почти заныла я, поворачиваясь к своему конвоиру. – Коля, пожалуйста, дай мне поговорить с Дмитрием. Случилось большое недоразумение…
На что тот спокойно и непреклонно ответил:
– Когда он захочет поговорить – то придет к тебе сам. Заходи.
Но это же было просто немыслимо! Я же ничего не сделала! По факту уж точно. И я ведь не животное, чтобы со мной так обращаться!
– А если не пойду? – спросила с полной решительностью.
– Заставим, Полин, заставим, – ответил мне бывший друг. – Так что, не глупи и иди внутрь. Поверь, для тебя это сейчас больше спасение, чем наказание.
И ведь сложно было с ним не согласиться. Если Дмитрий злится, лучше его не провоцировать. А еще, когда монстр гуляет на воле, в клетке действительно может быть куда безопаснее, чем лицом к лицу на его территории. Поэтому, я решила смириться с обстоятельствами и зашла внутрь, когда щелчок двери заставил дрогнуть. Огляделась. Здесь было прохладно и сыро. На полу небольшой грязный матрас, скомканное одеяло и даже подушка. И железное ведро в самом углу для естественных нужд. Вот и все. Теперь мне точно пришел конец.
* * *
Сегодня впервые не хотелось ехать домой. Он был адски зол и крайне неспокоен. И это раздражало – что его эмоциями управляет какая-то малолетняя девочка. Да он чувствовал себя последним идиотом, что вообще посмотрел в ее сторону, что задумался о чем-то большем по отношению к какой-то заразе. Что все это время – ходил вокруг нее, дарил цветы, старался быть аккуратным и терпеливым. И что получил взамен – очередное предательство, причем двойное, если еще говорить о Макаре. Это просто не укладывалось в голове – Макар и Полина… и как только посмели, да в его доме.
Теперь хотелось хоть чьей-нибудь крови. Именно поэтому и уехал, когда не был уверен, что сможет сдержаться. А ведь уже давно не к лицу грязные методы. Тем более все-таки сын. И всего лишь глупая девка. Оставалось молча перемалывать собственный гнев сжатыми зубами, пока ехал по дорогам ночного города. А потом – остановиться на эту ночь в дорогом отеле и заказать себе самую выносливую проститутку. И встретить рассвет в полном одиночестве под звон битого стекла из опустошенного бара.
Надо признать, но бессонная ночь, дикий одноразовый секс и похмелье на утро – все это хоть как-то притупило его злость. Так что, уже в обед Дима был готов возвращаться домой. Первым делом он принял душ. Затем спокойно пообедал. Разобрался с почтой в рабочем кабинете. И только под вечер пригласил к себе Николая.
– Где Полина? – спросил у своего подчиненного.
– В подвале, как ты и сказал.
– Кормили?
– Нет. А надо было? На счет этого ты как раз не уточнил.
– Покормите.
– Хорошо, сейчас сделаем. Что-то еще на ее счет?
– Пока нет. Иди.
Пока нет – потому что еще не придумал, что же теперь с ней все-таки делать. Отпустить – слишком милосердно с его стороны. Трахать и дальше – был бы смысл, когда тот же интерес отбила одним махом. Держать в подвале – лишь бы не сдохла прежде, чем он что-либо решит. Оставалось дать себе хоть пару дней на принятие этого самого решения.
И ведь думал, что этой ночью будет спать, вымотанный и опустошенный. А этого сна ни в одном глазу. И все мысли в том же подвале, где сидела его глупая пленница. В итоге он продержался до двух ночи, прежде чем спустился вниз, к ней. Полина тоже не спала, разве что дремала на грязном матрасе. Поэтому сразу подорвалась и села, стоило ему подойти ближе к ее клетке в этом тускло освещенном и прохладном месте. Взяв стул, Дима поставил его напротив и опустился на седушку. А когда снова взглянул на свою испуганную, грустную и все равно волнующую пленницу, первым делом попытался понять – что же все-таки чувствует? И ведь хотелось услышать от самого себя – «ничего». Так нет же – глядя в эти порочные и красивые глаза, он снова начал злиться. А еще – желал взять Полину прямо сейчас, именно на этом грязном полу, и так жестоко, как только способен это сделать…
Забавно, но я ждала Дмитрия целые сутки, продумывая тысячу фраз. А когда он все-таки пришел – не смогла выдавить из себя и слова. Его лютый взгляд убивал на месте и затыкал мне рот. Казалось, что любой звук с моей стороны сейчас будет совершенно бессмысленным. Не говоря уже про какие-то оправдания. Все надеялась, что он скажет хоть что-то или хоть как-то начнет разговор. Но Дмитрий беспощадно молчал, избивая своими глазами на мучительном расстоянии.
Казалось, это будет длиться всю ночь. Но когда я все-таки не выдержала и открыла рот, то первым делом смогла сказать только это:
– Прости.
– За что? – почти сразу услышала в ответ, даже не ожидая какой-то реакции.
Пришлось подумать, чтобы подобрать нужные слова.
– За то, что сделала тебе неприятно.
– Похоже, поступок твоего друга не показался тебе каким-то уроком, Полина. Неужели сразу было не ясно, как я поступаю с предателями?
В который раз мне стало стыдно, жутко неприятно и снова страшно.
– И что же теперь со мной будет?
– Еще пока не решил. Но до этого времени будешь сидеть тут.
От одной мысли, что мне предстоит долговременное пребывание в этом ужасном месте, в клетке, по соседству с бойцовскими собаками, я вся похолодела. Даже встала на ноги и подошла ближе к Дмитрию, пока не уперлась лбом в холодные прутья. А на глазах уже наворачивались искренние слезы. И во рту скопилось десяток умоляющих слов.
– Дима… пожалуйста, не надо так…
– А как надо? – спросил,
