«Пора…» — подумала грустно.
— Воды, — прохрипела, паясничая.
Марк хохотнул и пошёл на кухню. Стакан стоял на столе, я уже выбиралась из постели, чтобы выпить витамины. И он сделал ровно то, что мне было нужно: залпом допил остатки воды и налил свежую для меня. Подал мне стакан, растянулся рядом, закинув руки за голову. Как быстро начнёт действовать? Уже рассвело давно.
— Жаль, что это была всего лишь игра, — сказал вдруг вкрадчиво, тщательно выговаривая каждое слово.
Я отвернулась, пряча слёзы, а повернулась лишь тогда, когда его дыхание стало спокойным и размеренным. Уснул… в стакане было действительно много снотворного в каплях. Быстро забрало. Надеюсь, я не перестаралась… все по инструкции, восемь часов здорового крепкого сна ему обеспечены, пока он опомнится, поедет сначала к отцу… успею. Мне нужно часа три, чтобы собраться. На фотографиях я в самом деле должна выглядеть счастливой. А вот с нарядом проблем не будет. Вряд ли Краснов помнит, в каком платье я была, сделаю это для себя: очень символично.
Я легла рядом с Марком, положив голову ему на грудь. Сможет ли простить мне эту выходку? Я бы крепко задумалась на его месте. Опоила и вышла за другого. Н-да… Так хорошо с ним. Я водила пальцами по его телу, пока он спал, заливала его слезами и не могла заставить себя подняться.
— Прости, — проскулила, понимая, что давно пора уходить. Если я прореву ещё час, то стану похожа на пельмень, а не счастливую невесту.
Стоя напротив регистратора я пообещала себе, что это последнее притворство в моей жизни. Едва мы сели в машину, улыбка тут же сползла с моего лица, я пристегнулась и слегка откинула сиденье, а Тимур плавно тронулся с места. Мой новый муж.
С освобождением Краснова он не спешил. Продержал его где-то ещё неделю, ко мне не лез, уходил рано, возвращался поздно, а я исправно ездила на работу, пока однажды днём не позвонил Беседин.
— Заеду? — спросил коротко, а я хмыкнула в трубку:
— Заезжай, Андрей Петрович.
Он появился через десять минут, устроился на диване, не доходя до моего стола, и уставился на низкий столик. Я подошла сама и положила перед ним копию брачного договора. Он прочитал его и усмехнулся:
— Ловко.
— Брось придуриваться, Андрей Петрович, — поморщилась в ответ и села рядом. — Кравченко отличный адвокат, он бы с лёгкостью выиграл мое дело в суде, но ты все равно рекомендовал сменить. Причём, речь шла именно о необходимости проверить все подписанные мной документы, а из твоего списка подходил лишь Брянцев. Что, дрогнула твоя продажная душонка?
— Дрогнула, — ответил серьезно. — Чертовы блины из головы не идут.
— Я напеку тебе ещё, если все это наконец-то закончится.
— Он не уедет, — поморщился в ответ. — И планирует восстать из пепла. Видок у него так себе, Шишов постарался, у следствия сомнений не возникнет.
— И к чему он вернётся? — усмехнулась в ответ. — Фирма в опале, его же стараниями, Кораблёв под следствием, его посадят, вопрос только, кого он потянет за собой? Шишова, с его связями, или мертвого Краснова? — Беседин хмыкнул, а я развела руками. — У него достаточно средств, чтобы начать все с начала. Уверена, есть и план «Б». Ему ничего делать в этом городе.
— Ты кое-что забыла. У него в этом городе скоро будет ребёнок.
— Уверена, тебе не составит труда убедить его в обратном.
— И зачем мне это?
— Ради блинов, — ответила удивленно, он хохотнул и поднялся, прихватив папку.
Я посмотрела на часы и заторопилась на приём к врачу, успев минута в минуту. Первое УЗИ. Когда-то я мечтала, что приду на него не одна…
— Папу будем ждать? — улыбнулась врач, на моих глазах навернулись слёзы, а в следующую секунду дверь распахнулась без стука и торопливо вошёл Марк, буркнув смущенно:
— Простите, я опоздал.
Сел рядом, ухватил мою руку и уставился на монитор на стене в ожидании. Врач включила сердцебиение малыша, Марк сжал мою руку и не отпускал, пока она не произвела все замеры, не посмотрела внутренние органы и не убедилась, что все в порядке. Распечатала снимки, на которых уже вполне отчётливо был виден маленький человечек, выдала заключение и отправила с миром. А едва мы вышли из кабинета, он молча развернулся и пошёл к выходу, не сказав больше ни слова. Моё сердце сжалось до крошечных размеров, но я запретила себе раскисать и поехала к Тимуру печь блины.
Пришёл домой на удивление рано, принюхался и опасливо прошёл в кухню.
— Сильно сомневаюсь, что это для меня, — буркнул недовольно и сел за стол.
— Ты прав, это взятка, — ответила, разворачиваясь. — Но у Беседина треснет морда от такого количества, так что…
Бахнула на стол сгущенку, сметану и варенье, купленные по пути, поставила тарелку с блинами, а через пять минут начала замешивать ещё одну порцию.
— Я так и знал, — заявил, прикончив последний. — Ты отменно готовишь. Нахрена я согласился на это?
— Он уедет, — сказала в пустоту, не поворачиваясь.
— Конечно, он уедет, — отозвался брезгливо. — Деваться некуда, завод я не отдам ему из принципа. Я правильно понял, следователь напоёт, что ребёнок Кораблева?
— Так лучше, — поморщилась в ответ.
— Думаю, купится. Хотел сопроводить тебя сегодня, но меня опередили. Неловко вышло, — я замерла, а он хмыкнул: — Не парься. Но не думай, что так просто отделаешься, условия брачного контракта в силе.
— Зачем тебе это? — вздохнула, разворачиваясь.
— Три месяца на самом деле большой срок, — пожал плечами невозмутимо. — Этот оборванец вполне может успеть завести себе подружку или вообще жениться. Чем черт не шутит. А я хоть пожру нормально, запарила эта ресторанная фигня. Так что разбирай вещи, хватит сидеть на чемоданах. И ещё, раз уж ты моя жена, будешь ходить со мной на официальные мероприятия.
— Нет, — замотала головой, а его взгляд резко изменился:
— Будешь, Серафима. И будешь вести себя так, что ни подкопаться. И ребёнок…
— Нет! — рявкнула, швырнув лопатку, которой переворачивала блины, на пол. — Хватит с него двух папаш.
— От меня, — закончил он мысль, а я стиснула зубы, поняв, что спорить бессмысленно, если рассчитываю получить развод. И мое обещание самой себе, что притворства достаточно, гроша ломаного не стоит.
Тимур поднялся, подошёл и поцеловал меня в макушку, а затем просто вышел, оставив переваривать.
И началось. Днём я ездила на работу, приезжала пораньше, чтобы успеть приготовить к его возвращению, потом садилась за дипломную работу, официальных мероприятий было в неделю по два минимум, я наряжалась, как кукла, расточала улыбки и тихо ненавидела себя.
Через месяц на одном из таких сборищ я встретила Марка. С милой девушкой, он принципиально игнорировал меня, громко смеялся и трогательно поддерживал ее под спину. Я спала в отдельной спальне, рыдала ночами, а днём все начиналось сначала. К официальным мероприятиям Тимура прибавились мои на благо фонда, Марк то и дело мелькал перед глазами, но ни разу даже не поздоровался. Я начала сомневаться, что стоит разводиться, и начала присматриваться к Тимуру.
К концу третьего месяца я договорилась о защите дипломной работы, живот начал округляться, я перестала влезать в старую одежду, разозлилась и сожгла все во дворе дома Краснова. Смотрела на пожарище и поняла, что огня маловато. Слила бензин из бака в канистру, которую нашла в гараже, облила гостиную и подожгла, выбежав на улицу. Огонь быстро разгорался, я улыбнулась и выдохнула:
— Так-то лучше.
Постояла немного и вызвала такси. Водитель выскочил из машины, держась за голову, а я отмахнулась:
— Не обращайте внимания, — назвала адрес и села в машину. Ему ничего не осталось, как сесть за руль, он покосился через зеркало, но я осталась невозмутима.
Вышла у офиса Брянцева, сообщила секретарю, что мне надо попасть к нему во что бы то ни стало, он вышел на звук моего голоса и широко распахнул дверь.
— Развод, — сказала коротко, плюхнувшись в кресло.
— Уверена? — уточнил осторожно. — У тебя не останется ничего.
