Свести нас с Мироном! Это ж надо было до такого додуматься.
– Пусть вам Катерина расскажет, а я пошел.
Женщина краснеет и отворачивается к окну.
– Я не виновата, – прикладывает она руки к груди. – Это Руслан меня надоумил.
– Что-о? Мой брат хочет убить мать моего ребенка? – хмурится Мирон.
– Ты беременна?! – в отчаянии вскрикивает Катерина.
Дед Хасан приостанавливается и смотрит на неё брезгливо.
Катя оседает на пол и беззвучно рыдает.
Я укоризненно смотрю на деда – вот, мол, до чего довели женщину своим обещанием наследства.
Люди сходят с ума, почуяв запах больших денег.
Я не дура, и прекрасно понимаю, что происходит. Они хотели меня нейтрализовать. Мирона тронуть не посмеют, а меня – запросто.
– Катерина, прекрати, – требует дед.
– Муж меня убьет, – рыдает та.
– Я не смогу родить наследницу. Я трубы перевязала-а-а, потому что больше не могу та-а-ак. А он блядует… – при этих словах дед морщится. – Трахает своих любовниц в надежде, что одна из них забеременеет и родит ему дочь.
– Пристрелите её уже кто-нибудь, – закатывает глаза Мирон.
А мне ее жалко становится. Даже если это Катерина послала мне змеюху, то сделала она это от отчаяния. Наверняка Руслан ее застращал. Плюс изменяет ей направо и налево. Думаю, у этой женщины психоз. Ей бы хорошего врача.
А ведь я ей симпатизировала. А она убить меня вздумала.
Значит, не Лера? Хм… Никогда в жизни бы не догадалась, что это сделала Катя.
Как дед Хасан узнал? Значит, она появилась здесь не случайно. Её заставили все рассказать? Или пришла меня добить?
– Никакого наследства вы теперь не получите, – сквозь зубы цедит старик.
Невестка вскакивает и набрасывается на дедулю:
– Как это не получим?! У нас трое деток. Им всем понадобятся немалые деньги на обучение.
– Не мои заботы, – отрезает старик. – У них есть отец. Пусть сам думает, где и на что учить своих чад.
– Но Руслану нужен кредит! Ему нужнее эти деньги, чем Мирону. Чтобы тендер… – и замолкает испуганно.
Терпение босса заканчивается, и он говорит громко:
– Вон из моего дома, Катерина. И да, ты либо платок сними, либо трусы надень.
– А я в трусах, – возмущается невестка, не поняв смысла его фразы. – Показать?
– Вызывай неотложку, – шепчу Мирону.
– Я отвезу тебя. Пошли, – дед Хасан хватает Катю под локоток и уводит под грозным взглядом охранника.
– Ну и дела, – выдыхаю. – Сумасшедший денек, да?
– Не то слово.
Садимся с ним на диван и смотрим друг на друга.
– Значит, если я не смогу родить тебе дочь, с вашей семьей ничего не случится?
– Я предупреждал, что ба – фантазерка, – пожимает плечами любимый мужчина
– Но ты сам верил!
– Меня заставили поверить.
– Трешачок.
– Мгм.
Мирон сграбастывает меня в объятия и прижимает к своей широченной груди. Дышу им и не могу надышаться. А потом… потом у меня появляется рвотные позывы, и я стремглав бегу в туалет.
Хоть бы добежать, хоть бы добежать…
Спустя час лежу в постели и пью воду с лимоном. Мирон дозванивается до врача и требует у него инструкции.
– Инструкции? – доносится до меня мужской голос из трубки. – Холить и любить Дарью. А завтра привести ко мне на прием.
– Понял-принял, – говорит с улыбкой шеф и отключается. – Ну что, Пал Палыч велел тебя отлюбить.
– Это он не про секс, если что.
– Даа? А про что же? – сощуривается. По глазам вижу – не отвяжется, пока не отлюбит хорошенько.
– Ну, про то, чтобы желания исполнять, за селедкой там бегать, я не знаю, – пожимаю плечами.
– Для этого у меня есть слуги. И селедки после поешь… – накрывает мои губы своими.
К счастью, меня отпустило. Тошноты нет, не вырвет случайно на любимого, и он во мне не разочаруется.
– После чего? – пищу полупридушенно.
– После этого, – залезает ко мне под одеяло и касается губами моего живота.
Я хохочу от того, что щекотно. А потом просто стону от наслаждения…
Что он вытворяет своими губами?
Это просто долгий полет в бездну.
Пока не успела прийти в себя, раздвигает мои ноги и мягко давит бедрами. Его толстый член проникает в меня, заставив разлететься на мелкие осколочки.
– Мирон, – выдыхаю…
Забываю обо всем: о беременности, змеях и детях. Есть только и он. Мы двое способны творить в постели такие вещи, что порно отдыхает.
Он делает со мной всякое, а я позволяю. Потому что мне нравится. Нравится его палец, проникающий в тугое отверстие, когда его член находится во мне.
Нравятся его губы всасывающие клитор.
Нравится член, который даже не помещается у меня во рту, но я упорно его туда втягиваю.
Нравится его вкус, цвет и консистенция.
Клиника? Да!
Потеряли голову друг от друга.
Правы были наши бабки, ох как правы, когда пытались нас свести.
Отдыхаем после жаркой оргии: пальцы сплетены, моя голова покоится на его могучем плече.
– А я вспомнил, когда тебя впервые увидел. Тебе было пятнадцать, представляешь? Но выглядела ты на все двадцать. Пышная попка и красные труселя…
– Когда это было? – приподнимаюсь на локте.
И Мирон с улыбкой рассказывает мне, каким потаскуном был в двадцать два и облизывался на меня, увидев на огороде бабушки Аглаи. Я каждое лето гостила у нее в Чугуевке и помогала ей.
Мне жаль, что я этого не помню. Ведь я не видела его тогда, поэтому нечего было запоминать.
А вот разбитую банку на пороге, что-то такое припоминаю… Отрывками, смутно. Кажется, бабушка тогда сказала:
– Засмотрелся на тебя парниша и варенье испортил.
А я всё думала: какой парниша? Прям долго об этом думала, но никакого парня так и не встретила.
Арс у меня первый был. Мне девятнадцать тогда стукнуло. Ему, конечно, больше.
А потом вспоминаю, как бабушка принимала живое участие в моей личной жизни, пока не умерла. Так вот значит, с кем она пыталась меня свести – с Чадаевым! Ох, знала бы – пошла, бегом побежала бы на свидание с ним!
Интриганки две. Значит, дружили. Забавно, потому что бабушку Ясмин я тоже не помню. На портрете, том который упал в спальне – она достаточно молода. Вероятно, я видела ее старенькой. Может быть… целых тринадцать лет ведь прошло.
Надеюсь, наши бабули на том свете рады за нас. Если это возможно, конечно.
–Даш?
– М-м?
– Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, Мирон. Очень люблю.
Зарываюсь носом в его грудь. Мне хочется плакать – плакать от счастья. Любит!
Пусть завтра у нас все будет хорошо,
