После воскресного барбекю он подошел к Лили и поведал ей свой план. Этим вечером у нее был выходной, а он должен был дежурить.
— Ты можешь встретиться со мной сегодня вечером, попозже? — шепнул он, когда все начали расходиться.
— Но ведь у тебя дежурство.
— Я уже все устроил. Поработаю до девяти, а потом меня прикроет Тим. Он вывернет лампочку у нас в домике, и до утра, пока не пойдет с обходом Боб, там не будет света. Пожалуйста, Лили, мне так надо повидаться с тобой наедине!
Она взглянула в его полные искренности глаза.
— Я тоже хочу побыть с тобой. — Рассеявшиеся романтические грезы с новой силой захватили ее.
Путь до залитого лунным светом каменистого берега был неблизким, но Лили уже знала дорогу как свои пять пальцев. Зейн сидел на большом валуне в двух шагах от озера и ждал ее.
— Ты давно здесь? — спросила она, повиснув у него на шее.
— Очень, — ответил Зейн, крепко прижимая ее к себе и целуя в ухо. Он больше не слышал ни шума крыльев ночных птиц, ни шелеста молодого дубка. В ушах у него звучали только удары собственного сердца да шум крови в голове.
Уже много месяцев Зейн жаждал прикоснуться к груди Лили и теперь не смог побороть искушение. Его руки скользнули к ней под свитер и поднялись по спине до застежки бюстгальтера. Однако возня с застежкой грозила затянуться навечно.
— Вот так, — прошептала Лили, расстегивая крючки.
Этот жест обескуражил и вместе с тем обрадовал Зейна. Он понял, что она чувствует то же, что и он. Ее груди оказались больше, чем он ожидал, они наполнили его ладони шелковистой нежностью. Никогда в жизни Зейн не испытывал такого острого наслаждения. Пальцы легли на ее сосок, и от этого прикосновения он вдруг стал твердым. Зейн снова дотронулся до него и почувствовал, что сосок стал еще тверже. Лили застонала. Зейн увидел, как ее глаза закрылись, а губы раздвинулись. Он осторожно опустил ее на землю. И снова Лили вела себя не так, как другие девушки, которых он знал. Она не скрывала своих чувств. Просто и щедро она отдавала ему себя. Лили любила его и верила ему. Чувства переполняли Зейна.
«Наверно, такой и должна быть любовь», — подумал он, снимая с Лили свитер и глядя на ее обнаженную грудь. Лунный свет скользил по белой коже, и она просвечивала, как тончайший фарфор. Зейн видел ее голубоватые вены, и у него мелькнула мысль, что она, должно быть, очень хрупкая, хотя Лили всегда пыталась убедить его в обратном. Он с благоговением прикоснулся к ее груди губами, и ему показалось, что от нее исходит аромат лилий. Когда он дотронулся языком до соска, кожа у нее на груди покрылась мурашками, и он услышал, как она порывисто вздохнула. Лили отвечала ему, и Зейн почувствовал себя непобедимым.
Он лег рядом и расстегнул ее джинсы. Его рука скользнула по ее гладкому животу и очутилась ниже. Никогда прежде Зейн не совершал ничего подобного. Ему вдруг стало страшно, что Господь сочтет его поведение греховным.
Но в этот момент Лили прошептала: «Я люблю тебя», — и ощущение греха как рукой сняло.
Мягкие волоски у нее между ног казались ему похожими на волосы ангела, а кожа была удивительно теплой. Рука двинулась дальше, и Зейн ощутил влагу. Его пальцы скользнули внутрь.
Лили застонала. Зейн почувствовал, как сердце у него подпрыгнуло. Его губы ласкали грудь Лили, а пальцы касались самых сокровенных мест, заставляя все ее тело трепетать. Она стонала и повторяла его имя снова и снова. Эти звуки сливались для Зейна в одну божественную музыку. Он не задумывался над тем, что ему делать и как, но лишь следовал извечному зову, который придавал ему решимость слушаться своих чувств и стараться дать ей то, чего она ждала.
— Я хочу тебя, Лили, — сказал он, надеясь, что эти слова, произнесенные вслух, освободят его от томительного желания.
Пальцы Лили погрузились в волосы Зейна, и она нежно поцеловала его.
— Я тоже хочу этого, — прошептала она чуть слышно.
Зейну хотелось, чтобы это мгновение длилось вечно, но он знал, что должен остановиться. Совесть подсказывала ему, что он поступает неправильно. Они еще слишком молоды. Что, если Лили забеременеет? И в то же время какой-то внутренний голос подсказывал ему, что нет лучшего способа доказать ей свою любовь.
Лили не пыталась остановить его. Ее тело и душа стремились к Зейну, наполняя ее бесконечной любовью и страстным желанием. Все, что они делали, казалось ей естественным и правильным. Ей нравилось, что голова Зейна лежала у нее на груди. Ощущение было необыкновенным, но Лили казалось, что она уже испытывала его когда-то прежде… словно они знали друг друга в другой жизни. Ей хотелось слиться с ним в одно целое.
— Лили, я не могу, — наконец прошептал Зейн и медленно, нерешительно убрал руку. Он в последний раз поцеловал ее груди, одну за другой, и сел. Глядя на нее, Зейн думал, что все древние богини и небесные ангелы не могли сравниться красотой с Лили.
Ему хотелось навсегда запомнить ее такой. Запомнить эту ночь, когда Лили отдала себя ему, не ставя никаких условий, повинуясь только любви. Зейн верил, что так между ними будет всегда.
— Лили, я люблю тебя. Я боюсь сделать тебе больно. И мне не хочется, чтобы в первый раз все произошло так обыденно… где-нибудь в машине или здесь, на земле. Я хочу для тебя чего-то необыкновенного.
Она улыбнулась и убрала прядь золотых волос, упавшую ему на лоб.
— Верю. И за это люблю тебя еще больше.
— Правда?
— Да. — Она села. В глубине души Лили пришлось признать, что она разочарована. Она считала, что не может быть ничего прекраснее, чем любовь здесь, у озера, под покровом звездного неба.
«Неужели он считает, что лучше заниматься любовью где-нибудь в гостинице для свиданий?» — думала она, надеясь, что в конце концов Зейн даст себе волю и они вместе поплывут в потоке любви.
— У нас впереди еще целая жизнь, Зейн, — вместо этого произнесла она.
— Да, Лили, целая жизнь, — улыбнулся он в ответ, веря всем сердцем, что сумеет сделать их первую ночь незабываемой и что никто не сможет их разлучить. Ни теперь, ни потом…
К концу первых двух недель Эванджелина убедилась, что все: хозяева, гости и воспитатели — знают о ее недовольстве здешними условиями. За ней не без основания закрепилось прозвище «Богатая стерва».
Лили показывала Ким, Эми и Сэнди, как надо упаковывать рюкзак, если собираешься в длительный поход, когда скучающая Эванджелина, которая лежала наверху на своей постели, бросила на дощатый пол номер «Семнадцати». Звук упавшего журнала, походивший на громкий шлепок, заставил Лили вздрогнуть. Эванджелина расхохоталась. Лили взглянула на нее.
