когда операцию делали. Или тебе отдали с остальными вещами?
– Что? Ты о чем? – смотрит непонимающе, вглядывается в мое лицо и трогает подушечками пальцев линию волос, где мне удалили их.
– Часы, помнишь? Песочные… Что ты дарил в прошлом году.
– В… Прошлом?
– Ну, когда ты уезжал осенью. Орхан, ты чего? – вижу, как он бледнеет. – Все хорошо?
– Да… Нет…
Замечаю фигуру дальше по коридору и перевожу туда глаза.
– Нет, нет, нет, – пугаюсь и цепляюсь за мужа сильней. – Пожалуйста.
– Далия? – он переводит туда глаза и встает со мной на руках.
– Малик, – фактически рычит тот мужчина и двигается на нас источая злобу и ярость.
– Прошу защити меня, я боюсь его. Он проник в мою палату и смотрел на меня, пока я не позвала врача. Орхан мне страшно, – кричу поглощенная страхом, прижимаюсь к нему все сильней.
– Какого черта тут происходит? – спрашивает вслух, но тот тип уже остановился еще на моей речи и смотрел.
Я не пыталась понять его взгляд, я просто хотела быть от него дальше. Со своим мужем.
– Ты что ее… бьешь? – задает Орхан вопрос незнакомцу, словно… он его знает.
– Вы знакомы? Родной, кто это?
Но мужчина разворачивается и уходит, а я ощущаю слабость, захватывающую мое тело, и сердце, бьющееся так, что кажется я на волнах боли и зная, что я в надежных руках склоняюсь к плечу и отключаюсь.
Орхан
Не передать словами как сильно я был зол.
Доехал до дома и не выходил из машины, по-прежнему сжимая руль.
Я отгоняю от себя мысли о прошлом, о ней… Обо всем что было, но они занозой впиваются в мою голову. Жалят и давят на самые больные точки.
Не помогают уговоры, не помогает очистить разум ничего, и я жму педаль газа, развернув машину в обратную сторону.
В больнице ни у кого ничего не спрашиваю. На проходной меня пропускают, так как мой отец здесь. А дальше иду, примерно вспомнив откуда мог выйти Аббас и нахожу белый коридор.
Совершенно пусто, за стойкой никого, решаю уйти и не мутить эту и без того мутную воду. Отец прав. Сейчас все иначе. Она не просто дочь влиятельного человека – она теперь жена, а это уже серьезно.
Но как только я хочу уйти я слышу ее. Это был слегка осипший голосок, но готов поклясться это она.
Поворачиваюсь назад, когда из-за угла еле держась выходит ОНА.
Бледная, с повязкой на голове, худая, но такая близкая-чужая.
Смотрит и словно все годы проносятся по моему сердцу… все годы без нее. Годы отрицаний, желания забыть, выкинуть из своей жизни… не вспоминать и не искать в других… Но она оставалась там, сколько бы не пытался сделать вид, что все ушло невозвратно.
– Орхан… – произносит мое имя, и я срываюсь вперед, потому что стоять в стороне смерти подобно.
Ловлю ее, когда она начинает падать и обнимаю. Так крепко как могу. Руки привыкают к мягкости ее кожи, легкие к запаху волос.
Все таже. Нежная… Любимая девочка…
И пусть все внутри переворачивается от самообмана, в котором она моя, но я хочу сейчас представить, что ничего не было. Что она не чужая.
– Лала, – острие боли вспарывает горло, так больно сейчас, но я терплю и погибаю с ней.
Потому что не имею права быть тут, не имею права прикасаться к той, что познала чужие руки. Это злит. Но ее голос возвращает меня назад, и я снова покрываюсь дымкой лжи, в которую ступаю сам, желая утонуть совсем.
Пребываю в этом моменте недолго. Потому что она начинает говорить странные вещи.
Я помню тот кулон, который дарил ей пять лет назад!!! Пять!
Пытаюсь понять, что это значит, как в коридоре появляется муж Далии и она тут же превращается в статую, а после умоляет со страхом в голосе защитить.
В голове мозг превращается в кашу. Я вижу, что она не шутит. Но вот что странно, как только Далия просит защиты, Аббас замирает, вместо того, чтобы меня убить, а после вообще уходит.
Изнутри зреет вулкан.
Смотрю вновь на девушку, но она теряет сознание.
– Черт.
Спешу на выход из коридора этого, открыв кое-как дверь.
– Таир, – он стоит, облокотившись спиной о стену с закрытыми глазами, засунув руки в карманы, – найди медсестру или врача она потеряла сознание.
Реагирует молниеносно.
Мы враги. Мы не друзья, но она между нами. И мы забываем об этом, зная, что уже через секунду будем готовы уничтожить друг друг.
Укладываю ее на кровать, куда отводит меня медсестра и сразу выхожу. Кажется, я, итак, натворил дел.
Не стоило мне приходить. Но то, что я видел и слышал. Неужели она потеряла память в этой аварии?
В голове проносится тот момент. Ее крик и столкновение.
Черт, черт, черт!
А если это из-за меня?
Мечусь в коридоре сжираемый мыслями о том, что я виновник этих бед и не замечаю, как ко мне подходит Таир.
– Ты в курсе, что сейчас я имею право тебя убить?
Поворачиваюсь к нему ожидая увидеть глаза наполненные кровью злобы и мести, но там что угодно, кроме того, на что я если честно рассчитывал.
Таир
Я вложил в удар всю силу, но этого оказалось мало. Мне было бы мало даже его смерти.
И все почему?
Потому что я знал, что она со мной, потому что ей не позволили традиции нашего мира быть с ним.
Он всегда был с нами.
Рядом.
В доме. Кровати. Везде был он. Словно тень.
Я не мог требовать чего-то от Далии. Она была и остается идеальной женой. Она отдавалась почти на сто процентов. Однако для него она оставила все еще много места в своей памяти.
Но предъявлять счет сердцу? Нет.
И вот прогулявшись немного. Вымыв руки, я возвращаюсь, чтобы видеть своими глазами то, чего боялся всегда.
Видеть ее любовь к другому. Искреннюю Далию, которой ни разу не видел я.
Видеть ее радость, улыбку, видеть все чего мне не довелось. Я думал, что третий лишний Малик.
Заблуждаться я научился еще в день помолвки. И первое с чего я начал, так это то, что я победитель.
А дальше по наклонной.
Новая и новая ложь, оправданная традициями семьи и религии. Слова «надо» и «обязан» стали какими-то обыденными, на которые перестаешь обращать внимание и вот проходит время отсчитывая года, а ты стоишь в коридоре и
