И я вот-вот рухну, провалюсь в пропасть позора, от которого мне никогда не отмыться.
Пока я занимаюсь самобичеванием, параллельно пытаясь нормализовать сбившиеся от недопустимой близости Дениса мыслительные процессы, происходит то, от чего мое сердце пропускает, кажется, не один и даже не два удара. Оно останавливается. Замирает на невероятно долгий миг.
Денис мягко касается меня под водой. Сначала его руки обхватывают мои запястья, затем скользят вверх по локтям, минуют плечи и ложатся на ключицы, в том самом месте, что не прикрыто одеждой. И хотя мы находимся в бассейне, я явственно чувствую, как кожа под его пальцами пылает. Раскаленным углем горит.
– Что ты делаешь? – одними спрашиваю я, силясь справится с наваждением, которое затуманивает сознание.
– Я люблю тебя, Рит, – хрипло выдыхает он. – Очень люблю и очень скучаю.
Рита
– Что ты делаешь? – одними губами спрашиваю я, силясь справится с наваждением, которое затуманивает сознание.
– Я люблю тебя, Рит, – хрипло выдыхает он. – Очень люблю и очень скучаю.
А в следующую секунду я физически ощущаю подтверждение его слов. Денис прижимается ко мне, и в мой живот упирается его возбужденная плоть. Твердая, как камень.
Я пытаюсь сосредоточиться на правильных мыслях. Мыслях, которые должны отрезвить мой ум и приструнить бессовестно содрогающееся тело, но отыскать их в голове никак не удается. Все плывет, полыхает в тягучем лазурном мареве его глаз, рассыпается, крошится, тает…
Денис опускает руки ниже, расстегивает несколько пуговиц на блузке и кладет ладонь на грудь. Я с трудом удерживаю так и норовящие захлопнуться веки, а щекой ощущаю его горячее дыхание. Оно опаляет мою кожу, вызывая внизу живота предательски-сладкую истому…
Парень подается вперед, губами накрывая мой рот. Его поцелуй напоминает расплавленный сахар и вязким сиропом наполняет все мое нутро. Но помимо сладости на языке чувствуется горечь. Едкая, терпкая, жгучая.
Именно так ощущается на вкус предательство. То самое, которое я по-прежнему помню и которое по сей день отзывается в моей душе тупой ноющей болью.
Можно ли простить предательство? Наверное, да.
Можно ли забыть его? Вряд ли.
Ведь предать может только тот, кому ты доверяешь. Тот, кого любишь. Ты открываешь ему душу, распахиваешь настежь сердце, впускаешь его в свой хрупкий внутренний мир. Ты дорожишь этим человеком, бережно хранишь каждое воспоминание, связанное с ним, отдаешь ему всего себя…
Но, по иронии судьбы, нож в спину вонзают именно те, кого ты защищаешь грудью.
От этих мыслей я застываю, подобно статуе, и широко распахиваю глаза.
Яркой молнией в голове вспыхивает образ Миши. Моего любимого человека, которому я стольким обязана. Ведь именно он вытащил меня из бездны отчаяния, в которую до этого столкнул Денис. Он показал, что любовь необязательно должна сопровождаться страданиями, слезами и кровью на искусанных губах. Он подарил мне душевный покой, бережно зашил мои раны и отогрел мое замерзшее сердце.
И этот человек доверяет мне. Он ждет меня дома, пока я так глупо и отчаянно цепляюсь за осколки своего прошлого. Ранюсь, царапаю руки, но все равно цепляюсь.
И если сейчас я опять совершу эту роковую ошибку, то винить Дениса в произошедшем будет глупо. Ответственность за происходящее полностью на мне. Это я не вычеркнула его из своей жизни. Я приехала к нему в дом, напоила алкоголем и предложила искупаться в бассейне.
И именно я сейчас не отталкиваю его от себя, позволяя нашим языкам сплетаться в поцелуе.
Удивительно, я столько лет обвиняла Дениса в измене, слала ему проклятья, считала предателем и монстром… Но чем я сама-то лучше?
Нет, даже не так… Я хуже! Хуже него!
Денис по крайней мере не знал, каким невыносимо болючим может предательство, как оно ранит, как кромсает на куски душу… Его ведь никогда не предавал любимый человек.
Денис не знал, а я знаю. И все равно предаю Мишу. Прямо сейчас в эту секунду.
Поняв, что я не отвечаю на его поцелуй, Рейман отрывается от меня и вопросительно глядит в глаза, как бы спрашивая, почему я замерла.
– Не могу, – хрипло произношу я, с облегчением осознавая, что туманное наваждение отступает, а разум проясняется.
Денис тут же понимает меня. Вопреки моим ожиданиям, он не спорит, не пытается меня переубедить или взять силой. Легонько оттолкнувшись от бортика, к которому я прижимаюсь спиной, парень отстраняется и медленно отплывает к противоположному краю бассейна.
– Поможешь вылезти? – прокашлявшись, интересуется он, но его голос все равно стучит надтреснуто.
– Да, конечно, – отзываюсь я. – Сейчас.
Вылезаю из воды и, бегло отжав отяжелевшую от влаги одежду, направляюсь к Денису. Помогаю ему выбраться из бассейна и усесться в кресло-коляску. Затем стягиваю с него гидрокостюм и в растерянности гляжу на его насквозь промокшие трусы.
Наверное, мне нужно помочь переодеться ему в сухое? Но ведь при этом я увижу его полностью голым… Хотя я уже видела его без нижнего белья раньше. Вряд ли за эти годы там что-то изменилось…
Мои противоречивые размышления прерывает сам Денис.
– Дальше я сам. Спасибо, – сухо бросает он и, развернув кресло-коляску, неспешно катится к выходу.
Оставшись одна, я обессилено прислоняюсь спиной к стене и тихонечко, сантиметр за сантиметром, сползаю по ней вниз. Ощущения такие, будто мою душу вынули из груди, скрутили, отжали, как тряпку, промокнули ей залитый помоями пол и засунули обратно.
Ну что же это происходит со мной, с моей жизнью? Почему я опять сижу на полу и реву из-за Дениса? Когда это все закончится?
Не смешно уже. И даже не горько. А противно как-то. От слабости своей, от глупости, от себя самой противно.
Стягиваю мокрые брюки и блузку, вешаю их на полотенцесушитель. Пусть немного просохнут перед тем, как я поеду домой. На улице как-никак зима, а просить у Дениса сухую одежду – выше моих сил.
Обмотавшись полотенцем, которое нашлось у бассейна, выхожу в зал, отыскиваю свою сумочку и извлекаю из нее телефон. Вот черт, разрядился и вырубился!
Достаю зарядку и нетвердыми шагами бреду к розетке. Хмель по-прежнему ощущается в теле, а после бассейна и происшествия с Денисом наваливается еще и страшная усталость. Не только физическая, но и моральная. Я прям чувствую, как она пригибает меня к земле. Ни вдохнуть, ни выдохнуть не дает.
Поставив телефон заряжаться, сажусь на диван и измученно откидываюсь на его спинку. То и дело поглядываю на черный экран в ожидании, когда на нем наконец покажется заветное яблочко. Но секунды отчего-то тянутся невыносимо медленно, время будто застыло.
Чувствую, как
