тяжелеют веки, а конечности наливаются свинцовой тяжестью. Моргаю, пытаясь стряхнуть дремоту, но тщетно. Сон сокрушительной лавиной обваливается на меня, и я тону в объятиях Морфея, так и не дождавшись включения мобильника.
* * *
Утро наступает резко и болезненно. Точнее даже так: оно будит меня пощечинами. Метафорическими, конечно, но, раскрыв глаза, я ощущаю на лице такой жар, будто меня реально несколько раз ударили.
Я не ночевала дома. Боже мой! Я реально не ночевала дома! Не предупредила Мишу, не позвонила, ничего… Просто уехала поздравить бывшего парня с днем рождения и… Не вернулась.
Судорожно хватаю телефон и холодею: одиннадцать пропущенных от Миши! От человека, который в принципе никогда не названивает по несколько раз подряд.
Очевидно, что мне нужно ему срочно перезвонить… Но что сказать? Как оправдать свой отвратительный в своей нелепости поступок? Напилась и заснула у Реймана на диване! Отличное оправдание, Рита! Пять баллов!
Напряженно тру виски, пытаясь привести себя в чувства, и с нарастающим страхом гипнотизирую телефон. Время одиннадцатый час, очуметь можно! Никогда раньше так долго не спала, а тут, что называется, дорвалась!
Оглядываюсь по сторонам и прислушиваюсь: вокруг никого, гробовая тишина. Где же Денис? Где Ирина? Неужели тоже спят?
Хотя, о чем я думаю?! Какая мне разница, что делает Рейман и его сиделка? Мне надо срочно перезвонить Мише и… Одеться! О, Господи! Я ведь сижу на диване в одном только нижнем белье и сползшем до живота полотенце! Да, одеться бы точно не помешало. Где там мои брюки?
Вскакиваю на ноги и потрясенно замираю. Но не от увиденного, а от услышанного. Где-то там, на улице, очевидно, рядом с домом паркуется машина. Слышу, как глушат мотор и хлопают дверью.
Боже мой! Пусть это будет Пепел или еще кто-нибудь еще… Кто угодно, только не тот, о ком я думаю!
Словно вор, на цыпочках подкрадываюсь к окну, слегка отодвигаю шторку, выглядываю наружу и сдавленно охаю.
Это Миша. Быстрым порывистым шагом он приближается к дому. Еще мгновенье, и он будет здесь.
Рита
Не проходит и пяти секунд, как раздается стук в дверь. Настойчивый, требовательный, нетерпеливый. Дрожащими пальцами натягиваю полотенце на грудь и рвано выдыхаю.
Что лучше: заставить Мишу ждать у порога и быстренько одеться или же открыть сейчас, чтобы ему в голову не успели полезть дурные мысли? Времени на длительные раздумья нет, и, повинуясь внутреннему порыву поскорее со всем этим покончить, я выбираю второй вариант.
Страшно так, что аж поджилки трясутся. Ох, как я влипла… Как же сильно я влипла!
Трясущимися руками распахиваю дверь и тут же встречаюсь с пронзительным взглядом любимых зеленых глаз. Поначалу Миша смотрит, вопросительно, непонимающе… Но потом замечает, что я стою перед ним в одном полотенце, и его взор становится гнетуще мрачным.
– Миш, я сейчас все объясню… Рейман он… Ему в бассейне рекомендовано плавать… Ну, так для спины лучше… И я… Я вчера помогала ему спускаться в воду… И одежду промочила… Сушиться повесила… Вот. А потом телефон разрядился, и я пока ждала его включения, заснула… На диване заснула, Миш… Одна…
Говорю сбивчиво, заикаясь. И одновременно с этим понимаю, что мои жалкие оправдания звучат как бред сивой кобылы. Неубедительно, фальшиво, глупо.
Миша не перебивает, слушает внимательно, но от меня не укрывается новая эмоция, отражающаяся в его взгляде. Раньше он так на меня никогда не смотрел. Не могу понять, что это… Неверие? Брезгливость? Разочарование?
Да, в точку, оно самое. Прямо сейчас, в эту секунду Миша разочаровывается во мне. Кажется, я больше не та женщина, которую он мечтает сделать счастливой… Я упала в его глазах. В этом можно не сомневаться.
– Я звонил тебе, – негромко говорит Миша, глядя мне в самую глубь души. – Много раз звонил.
– Я знаю, – торопливо киваю. – Я собиралась перезвонить, но…
– Я ведь люблю тебя, Рит, – голос парня звучит тихо, но я слышу в нему тоску. Жгучую невыносимую тоску, которая, как дикий зверь, впивается когтями в его сердце. – И хочу, чтобы ты тоже меня любила. Пускай не так, как его. Пускай хоть вполовину. Я и на это согласен.
– Миш, я…
– Но что бы я ни делал, Рит, как бы ни отдавал тебе всего себя, ты по-прежнему выбираешь его. Снова и снова выбираешь его.
Он смотрит на меня с такой невыразимой болью, с таким глубоким отчаянием, что мне вдруг становится плохо. Прям физически плохо, будто яда глотнула. Пульс подскакивает до критических значений, тело прошибает холодный липкий пот, а грудь сдавливают мучительные спазмы.
– У нас ничего не было с ним, клянусь! – выкрикиваю я в попытке заглушить собственною совесть, которая, словно дрель, свербит мое нутро. – Мне только ты нужен, Миш! Правда!
– Тогда какого черта ты столько недель ошиваешься рядом с ним?! – взрывается парень, хватая меня за плечи. – Почему ночуешь у него?! Почему разгуливаешь в нижнем белье по его дому?! Ответь мне, ПОЧЕМУ?!
Это первый раз, когда Миша, повышает на меня голос. Он не просто зол, он в бешенстве. И самое неприятное, что я правда заслужила его гнев.
– Я же говорила, одежда в бассейне промокла… – невнятно блею я, глядя на него глазами затравленного зверька.
Слегка поморщившись, будто обо что-то испачкался, Миша убирает руки с моих плеч и делает шаг назад:
– Прощай, Рит. Кажется, я ошибся в тебе.
Удивительно, как такая короткая фраза может причинить такую зверскую боль. Меня будто обухом по голове ударили, будто дух весь разом вышибли. Уж лучше бы он продолжал орать на меня, лучше бы называл сукой и дрянью, чем вот этот укор в его глазах. Немой и в то же время такой красноречивый.
Парень разворачивается и направляется к машине, а я выскакиваю на улицу следом. Цепляю за рукав, пытаясь повернуть его к себе лицом:
– Миша! Миша, не уходи, пожалуйста! Прости, что так вышло! Ну, хочешь я больше не буду с ним общаться? Хочешь? – полотенце слетает с груди, оставляя меня в одном нижнем белье, но я не обращаю на это внимания. – Я очень люблю тебя! Мне с тобой так хорошо, так спокойно, так надежно…
Он резко останавливается и вновь обращает взор на меня:
– Не ведись на спокойную жизнь, Рит, если тебя не тянет идти домой по ночам… Это ни тебе, ни мне не нужно.
Он выдергивает рукав своего пальто из моих одеревеневших на холоде пальцев и опять устремляется прочь.
– Миш, меня тянет идти домой,
