— Потому что это оно самое и есть, — признаю я очевидное.
— Да, ладно? А почему я не получила приглашение на свадьбу? Я же вроде как крестная вашего романа!
— Даже не думай обижаться! Я вообще узнала, что я замужем, совсем недавно. Вот прям перед отпуском.
— Это как? Кстати, загар шикарный!
— Как-как? — вспоминаю я свое бешенство. — Меня же в положенное время в отпуск не отпустили. Егор заканчивал проект, а одной мне никуда "нельзя задницу вывозить". И поехать на море смогла только в начале сентября. Ищу я, значит, свой загранпаспорт, а его нет нигде. Сунулась, и обычного паспорта нет. Думаю, все. Потеряла, или украли. Возможно, на мне уже пара кредитов. Поплакала даже. Расстраивалась, пока Егор не предъявил мне новенький документ на имя Раевской Елизаветы Валерьевны.
— Офигеть! — Маринка машет рукой официанту. — Не останавливайся! Это что вообще? А дальше?
— А дальше я устроила полновесную истерику. Как он смеет? Почему он со мной не считается? И вообще я не хотела брать фамилию мужа! И кто сказал, что мне нужен такой муж? В общем, свежевыявленный муж хлопнул дверью и пошел колотить грушу. А я поразглядывала паспорт, не такая уж и дурацкая фамилия, да и на фотке я вроде ничего вышла. Даже вспомнила, при каких обстоятельствах Егор уговорил меня сделать фото на документы. Прохиндей и интриган! Короче, я замужем. Внезапно. Если б не отпуск, не знаю, когда бы мне об этом рассказали.
— Тиран, — восхищенно тянет Маришка. — Но жалко, что свадьбу зажал.
— Это был повод для скандала на следующий день, — смеюсь я. — К утру до меня дошло, что белое платье мне не надеть, вальс не танцевать и букет не бросать. Я даже не дождалась, пока Раевский проснется. Я его растолкала и устроила разнос.
— Бедный мужик, — почти рыдает от смеха подруга.
— Угу, он быстро слился на работу, выждал часа три, прислал букет и только после этого позвонил. Оказывается, свадьба у нас будет. Но сейчас ему некогда, сначала надо другой какой-то проект закрыть. На резонный вопрос, почему тогда было не подождать с регистрацией, я получила какой-то невнятный ответ про чьи-то узаконенные права на мою задницу. Очень романтично. Почти признание в любви.
Маринка уже всхлипывает.
— Да запей ты, сейчас еще икать начнешь, тебе принесли. Это у них новенькое в меню, мне зашло, — я демонстрирую свою стеклянную кружку, украшенную мандаринками и коктейльной вишней.
— А чего это ты безалкогольное пьешь? — удивляется Марина. — Я-то понятно. Стой. Ты тоже встряла?
И она опять принимается хохотать.
— Встряла — это не то слово, — ворчу я. — Тут тоже нашлись те, кто принял единоличное решение, воспользовавшись моей временной невменяемостью.
— Так вроде «невменяемость», это как раз когда «не в меня»! — ржет зараза.
— Тебе смешно, а я вот до последнего не могла поверить в коварство Раевского. Даже, когда случилась задержка. Даже, когда первые пять тестов показали положительный результат.
— Ну вы даете!
— Да я после такого скотства, сказала, что давать больше не буду! И устраивала бунты: раскладывала кругом презервативы, распечатывала ему информацию о пользе предохранения, солила ему кофе, складывала яичницу в карман брюк…
— Лизка — ты мастер метафор, — опять ржет. — А он что?
— Мы же падишах! Мы же Князь! Он меня карал, воспитывал, наказывал…
— Прям жестоко наказывал? — с хитринкой интересуется Марина.
— О, да! — краснею я, воскрешая в памяти особо запоминающиеся моменты. — Еще как жестоко! Особенно вчера наказал беспощадно.
— А ты?
— А я сегодня проснулась раньше него, хорошенько подумала и накосячила еще раз.
Марина таки обливается пуншем.
— А что делать? Первый триместр, врач сказала, что секс пока с осторожностью. И этот мужлан вдруг решил прислушаться, — с тоской жалуюсь я. — Приходится выкручиваться.
— Да ладно? Серьезно? Раевский тебе не дает?
— Пытается. Сначала хотел достучаться до меня словами. Не вышло. У меня гормоны громче говорят. Я ночью к нему пристаю всячески, расшатываю слабую мужскую психику. Первое время с матами уходил спать в другую комнату. Наивный. На замок двери межкомнатные не запираются. Сейчас вроде смирился, но жалуется, что породил «ненасытное похотливое чудовище». Нет, ну молодец, нет? Сам все решил, сам меня забеременел, а теперь как до секса дела доходит, он самоотверженно мне отказывает! Я мстю приготовила. Теперь боюсь, что будет, когда он узнает, что я тоже умею принимать единоличные решения.
— И что там за месть такая?
— Я увольняюсь, — гордо объявляю я.
— Не поздновато? — удивляется подруга.
— В самый раз!
— Даже не знаю, как тебе сказать, но, думаю, как твой руководитель Егор наверняка в курсе, что ты увольняешься…
Машу рукой:
— Это ладно. Но он не знает, что я устраиваюсь на работу к Олегу!
— Вот это поворот! И когда ты ему скажешь?
— Сегодня, — я уже предвкушаю.
— Он взбесится…
— О, да! И обязательно меня накажет!
Мы хохочем.
— Лизок, ты расцвела, — улыбается Маринка светло.
— Я счастлива, Марин.
У меня жужжит мобила. «Погуляла и хватит. Там холодно». Вглядываюсь в окно. Так и есть уже приехал. Не успеваю извиниться перед подругой, как звонит ее телефон. Она корчит забавную рожицу.
— Да, милый. Нет. Не устала. Я бы еще посидела. Ну полчасика. В смысле уже приехал?
Я показываю ей пальцем в окно, где видно, как рядом с машиной Егора паркуется авто Маринкиного мужа.
Мы смотрим друг на друга, синхронно закатываем глаза и смеемся.
Похоже, нас обеих все устраивает.
Бонус. ХХХ. Воспитательные меры
Я одета только в те самые красные туфли и нитку жемчуга, что спускается до самого пупка.
Я подхожу к тебе вплотную.
Я смотрю тебе в глаза.
Не отрывая взгляда, я на выдохе опускаюсь перед тобой на колени, оставляя горячим дыханием тающую дорожку на твоей коже от ключиц вниз.
Мне запрещено пользоваться руками, и я жду.
Ты смотришь сверху вниз, ты упиваешься картиной покорности. Ты думаешь, что ты — хозяин положения.
Запускаешь руку в мои светлые волосы, оставляя тяжелую ладонь на макушке. Ты молчаливо направляешь меня, и я подаюсь вперед.
Пухлыми губами я мягко обхватываю головку, вбираю в себя, глажу языком уздечку. Я все еще не отвожу глаз. Мои губы скользят то нежно, то втягивая. Мой язык обвивается вокруг головки с каждым погружением. Ты наблюдаешь за этой смелой лаской. Все так, как должно быть.
Мне хочется прикоснуться к члену руками, ощутить его тепло, подрагивание, едва уловимую бархатистость. Моя грудь налилась и потяжелела. Но руки мои по-прежнему скрещены за спиной.
Как змея в клубок, желание скручивается где-то у меня в глубине и отдается ритмичными всплесками между ног.
Мне запрещено ласкать себя.
Тебе кажется, что ты все контролируешь, но я кладу твой член на язык и заглатываю его до конца, чтобы кончиком подразнить его основание. И, совершая обратное движение, прослеживая языком весь твой рельеф, я чувствую, как ты подаешься вперед. Чувствую, как напрягается низ твоего живота.
Ты все еще уверен, что ты здесь главный?
Я начинаю губами навинчиваться по спирали на горячий член. Я обвиваюсь вокруг него языком, снова скольжу до упора. Я немного увеличиваю темп, и твоя рука непроизвольно начинает сжимать мои волосы, пытаясь задать свой ритм. Но я знаю, еще немного, и тебе уже ничего не будет важно кроме влажной и теплой глубины моего рта. Это слышно потому, как ты втягиваешь воздух сквозь зубы.
Ты сейчас в моей власти, если я остановлюсь, твоя вселенная разобьется. У тебя сорвет крышу, и ты потеряешь человеческий облик. Потому что прямо сейчас я управляю твоей сутью, твоей сердцевиной, тем, в чем ты сейчас сосредоточен.
Твои зрачки так расширены, я вижу пульсирующую вену на виске, когда я пропускаю твой член в горло. Я сдавливаю горло глотком и, наконец, вижу эту мольбу в глазах, которую ты даже не осознаешь.
