Давид и Наталья приехали в особняк почти в десять часов пополудни. По дороге Наталье пришло сообщение от Кристины с расспросами о делах. Наталья ответила, что неудобно говорить и пообещала перезвонить чуть позже.
Наталья пожелала Давиду доброй ночи, поднялась в свою комнату, приняла душ. Легкая и приятная усталость. Наталья легла на кровать, закрыла глаза. Казалось, она вот-вот уснет. Но как случается нередко, в самую неподходящую минуту, вспомнила, что обещала позвонить Кристине. Может, завтра поговорить. А вдруг, не получится завтра. Лучше сейчас.
Наталья взяла телефон. Один гудок, второй. На экране гаджета появилось лицо подруги.
— Привет, русалочка! — тихим уставшим голосочком проговорила Наталья по видеосвязи.
— Привет, подружка! Как ты? Я уже начала волноваться. Так и не позвонила по приезду.
— Прости. Признаться, сама не своя от некоторых изменений в жизни, — Наталья хитро улыбнулась и почти шепотом прибавила: — Я беременная, Крис!
— Как беременная? Так быстро? Ой, погоди… — Кристина замолчала, хлопая глазами.
— Ну да, — покивала Наталья.
— Пашка отец?
— Да. Только, смотри, никогда и никому…
— Не поняла? Ты сказала Давиду, что ребенок его?
— Не смеши, — Наталья улыбнулась. — У меня с Давидом не было ничего. Он бы не понял моего юмора.
— Так а…
— Давид хочет жениться на мне, беременной, чтобы ребенок по закону был его. Даже рад, что так вышло.
— Ну и ну, — оторопевшая Кристина смотрела на подругу. Ошеломленная новостью даже забыла поздравить Наталью с тем, что та скоро станет мамой.
Наталья кратенько рассказала о том, как узнала, что беременная, что хотела сделать аборт, а потом передумала, о своих коварных планах, состоявшемся разговоре с Давидом и о том, что он с нетерпением ждет решения любимой женщины. Очень плавно Наталья перешла от темы беременности к тому, как ей нравится быть с Давидом, жить в его роскошном доме, какой Давид внимательный, заботливый и щедрый, какие у него чудные друзья, как прекрасно они провели сегодняшний вечер с семьей профессора… Так Наталья методично подвела разговор к тому, что завтра объявит Давиду свое решение, скажет «да» счастливой жизни с ним.
— А Паша? — спросила Кристина, когда Наталья с довольной улыбкой завершила рассказ. — Ты не собираешься ему говорить про ребенка?
— Ты что? — округлила глаза Наталья. — Такое впечатление, что ты меня не слышала. Я же вроде бы все сказала. Паша не должен узнать, Крис. Ни в коем случае. Лишние проблемы. Не надо. Если ребенок родится в браке, отцом будет считаться Давид. Он рассчитывает именно на это; чтобы потом, вдруг, не появился Паша и не предъявил свои права. Давид так и сказал …
— Жестоко, однако.
— Что именно? — Наталья поморгала.
— То, что ребенок не будет знать своего родного отца, а Паша не сможет общаться с малышом или малышкой…
— Русалочка, не вижу в этом ничего страшного… У нас каждый второй ребенок не знает своего настоящего отца, а каждый второй отец не общается со своим ребенком.
— Каждый второй? — усмехнулась Кристина.
— Ну, не каждый второй. Но и не мало. Не важно. Русалочка, мой ребенок своим отцом будет считать Давида и только его. И будет безмерно счастлив, что Давид его отец. А Паша… Ну да, немного некрасиво, но не более. В конце концов, женщина определяет, кто будет отцом ребенка. Женщина определяет, с каким мужчиной ребенку будет лучше, какой мужчина сможет дать ребенку как можно больше в этом мире.
— Я тебя не узнаю, — вздохнула Кристина, помолчала немного, потом прибавила еле слышно: — Впрочем, узнаю.
— Не слышу, Крис. Говори громче.
— Говорю, ясно все с тобой, — Кристина вздохнула, прибавила: — Кстати, Паша уволился, с Боровски не работает.
— Да ты что? — съехидничала Наталья. — Что так? Потребовал, наверно, зарплату за секс с бывшей, а Боровски не дал…
— Ну, подробностей не знаю. Знаю только, что Паша в клубе теперь на полную ставку.
Наталья задумалась, немного помолчала, ехидная улыбка спала с лица.
— Как он, Крис?
— Видно, что тоскует. Но … держится.
— Я поняла, — Наталья грустно улыбнулась, а через секунду натянула счастье на лицо: — Бог с ним! Давай о нас. Как ты?
— Подружка, я тебя не понимаю, — Кристина печально улыбнулась, игнорируя вопрос Натальи. — Ты же любишь Пашу… У вас ребенок получился. Боженька дал вам ребеночка, потому что вы любите друг друга… А ты… Ты так легко распоряжаешься судьбами. Как-то не по-человечески. Нельзя так.
— Не читай нотаций, Крис, — очень спокойно говорила Наталья, настолько спокойно, что Кристине стало не по себе. — Я делаю все правильно. Поверь, пройдет несколько лет, пять-десять, и ты увидишь — каждый мой шаг оказался верен на сто процентов. Я смотрю далеко вперед, — Наталья улыбнулась, опустила глаза и продолжила неторопливо и тихонько: — Я не могу жить только чувствами. Да, возможно, люблю Пашу, — Наталья запнулась, кинула взгляд на дверь спальни, продолжила, еще тише. — Но, возможно, не так сильно, чтобы потерять голову. Мне нельзя ее терять. Тем более, сейчас, когда у меня будет ребеночек. Надо думать о будущем, не только своем, но и малыша. И это будущее должно быть безоблачным, Крис, — Наталья замолчала, перевела дыхание, немного подумала и полушепотом продолжила: — Безоблачное будущее, мое и ребенка, только тут, в Москве, рядом с Давидом. Быть с Пашей — обречь себя и ребенка на неуверенность в завтрашнем дне. Что Паша может предложить мне? Что Паша может предложить ребенку? Любовь? — Наталья хмыкнула. — Одной любовью, подружка, сыт не будешь. И голод часто, если не всегда, рождает в сердцах людей злобу и гнев на всех, в том числе и близких.
С Давидом — иначе, — помолчав, продолжила Наталья. — С ним я могу распланировать свою жизнь и жизнь ребенка на много лет вперед. И знаю точно, что эти планы реализуются. Тут Москва. Тут миллион возможностей. Тут все деньги. Тут лучшие медицинские учреждения. Тут лучшие учебные заведения. Тут другая жизнь, Кристина. И мне так везет, все идет, как по маслу… Давид, вообще-то, мог послать меня. Мог сказать, что я не нужна ему с ребенком. Он же меня принял, — Наталья замолчала, вздохнула. — Я не могу позволить себе просто любить. Не могу позволить себе быть сентиментальной. Теперь уж точно не могу. В сказке, возможно, все иначе. Но я — не про сказку, русалочка. Я — про жизнь. К тому же, — Наталья вновь заулыбалась, — с Давидом, мне, и вправду, хорошо. Я не вру. Я уверена, что полюблю его, со временем. Да, другой любовью, не такой, как… — Наталья запнулась, сжала губы, потом прибавила: — В общем, не суди меня, Крис. Пожалуйста. Я знаю, что делаю. Мне нужна твоя поддержка, а не упреки. Поддержи меня, пожалуйста, Крис.
— Я тебя услышала, — кивнула Кристина и нежно улыбнулась. — Прости. Я не от вредности читаю морали. Я хочу, чтобы ты была счастливой. Только и всего. Всегда считала, что женщину счастливой делает любовь, настоящая любовь к мужчине. Хотя, счастье у каждого свое. Я тебя услышала. Окей…
Разговор подруг продолжился, но был такой натянутый, что Кристина извинилась перед Натальей и предложила созвониться в другой раз — что-то голова разболелась. Наталья, прекрасно понимая, почему подруга изъявила желание попрощаться, сделала вид, что поверила в недуг подруги, отправила море воздушных поцелуев, пожелала выздоровления и спокойной ночи.
Наталья отключила телефон, положила его на прикроватную тумбочку. С минуту гладила животик.
— Я все делаю правильно. Завтра… завтра скажу Давиду, — Наталья улыбнулась, посмотрела на живот. — У тебя будет прекрасный папа. Добрый. Чудесный. А главное — с кучей связей и денег. Значит, проживем без проблем. А если они и будут — мы их решим. За деньги. Это не я так придумала, маленький. Жизнь такая. Без бумажки — ты букашка, а с бумажкой — человек. Мы будем жить с тобой как человеки. Сытыми будем. Облюбленными. В достатке, безопасности и покое. Это в жизни главное, малыш. Остальное — можно пережить. Вот только Давиду о своем решении я скажу не завтра. Через недельку. Так будет убедительнее. Впрочем, — минуту погодя, прибавила вслух Наталья, — к чему тянуть. Завтра. Поговорю с Давидом завтра.
