заявление?
— Понятия не имею, — его лицо отразило неискреннее недоумение.
— Мне кажется, ты всё-таки знаешь, — не верю его словам.
— Дин, какая разница, почему он забрал заявление. Сейчас паблики пошумят, пошумят — и всё забудут. А так началась бы такая разборка… Тебя в конечном итоге привлекли бы к делу как свидетеля. Оно тебе надо?
— Нет, конечно!
— И мне не надо! Счастье любит тишину. Так что нечего светиться тебе в пабликах, — целует в плечо и начинает медленно поглаживать мне промежность, а в глаза сверкает явное желание.
Откуда у него силы? Даже его член устал, весь выдохся. Еле-еле подергивается, словно не понимает, кого слушать: мозг, который требует напрячься и встать, или яйца, которые кричат, что пусты. На сегодня лимит исчерпан.
— А теперь моя очередь задавать вопросы, — говорит с пугающей улыбкой. — Что за хуйню ты там несла насчёт меня и Раисы?
— Ну… — виновато сдвигаю брови и вздыхаю. — Прости! Я хотела, чтобы Аселка была уверена в твоей заинтересованности в разводе.
— И давно Тимон и Пумба знают друг друга?
— Кто?
— Раиса и Асель.
— А-а… — смеюсь, потому что Раиса действительно похожа на Тимона. Худая, жилистая, с короткой стрижкой и часто носит рыжий костюм. Аселька на Пумбу совсем не похожа, но при желании тоже можно найти сходство. — Не скажу, что они знакомы. Учились в университете на разных курсах. Раиса была активисткой, её знал весь университет. Участвовала во всех мероприятиях, викторинах, конкурсах. В общем, как говорит Аселя, была в каждой бочке затычкой. Асельку она не замечала, поэтому особо её не знает.
— А что Пумба гаврила про дом? Ты отдала его в благотворительный фонд? — смотрит восхищенно.
— Да, — тихо произношу, опустив веки. — В поселке, где родились и похоронены твои родные, построили мечеть, и имам после каждой молитвы читает мольбу за их души. Там также открылся приют для тех, кто остался без крыши над головой, — поднимаю веки и замираю.
Глаза Дамира наполнились слезами, лицо покраснело. Он прижимает меня к себе ещё крепче, словно хочет вдавить в себя.
— Ты сделала для них намного больше, чем я, — прохрипел он. — Спасибо тебе, любимая, — прошептал, почти потеряв голос. Затем начал безудержно целовать моё тело, оставляя на нём новые засосы.
Дамир вновь начинает пристраиваться у меня между ног. Он несколько раз проводит головкой члена по моим складочкам, от чего тот окончательно оживает, а складочки вновь становятся и влажными, вопреки моему желанию.
— О, нет! — жалобно восклицаю. — У меня уже нет сил. Вы решили меня до смерти затрахать, Дамир Аскарович?
— Нет, Динара Анваровна! — входит в меня, — Я просто наверстываю упущенное.
— Пожалейте хотя бы психику соседей, — успеваю сказать прежде, чем он накрывает мой рот своим.
Дамиру нравится кончать шумно и протяжно. Он не сдерживает своих эмоций и его стоны громкие и пугающие. И вправду горилла. Но в этот раз дело до стонов не доходит. Раздается звонок в дверь. Сердце замирает от страха. Оно не сразу вспоминает, что находится не в своей квартире. Походу, у меня уже появилась привычка бояться звонков во время секса.
— Дамир, дверь, — шепчу ему. Но он не собирается останавливаться.
Звонок настойчивый и громкий, в конце концов отбивает всё желание кончать под его раздражающую трель.
— Блять! Кого ещё занесло? — злобно рычит и выходит из меня. Накидывая на бедра полотенце, идёт к двери. Я поднимаюсь и, укрывшись простынёй, прислушиваюсь.
— Ты? — с коридора доносится гневный, но в то же время удивлённый голос Дамира.
— Хочу поговорить с тобой, — это голос Самира.
— Ты выбрал неудачный момент для этого, — раздражённо отвечает Дамир.
— Ты не один?
— Я с женой. Ты прервал наше счастливое уединение.
— Давай, как-нибудь встретимся и поговорим по-мужски, — предлагает Самир.
— Ты ещё не заметил, что в наши мужские разговоры всегда вмешивается баба? — слышится нервный смешок Дамира.
— На этот раз её не будет.
— Нет, никакого раза, Самир. Тебе лучше уйти!
— Возьми это, — видимо, что-то даёт Дамиру.
— Что это?
— Досье. Ты знаешь на кого.
— Ты мне уже давал это досье.
— Это настоящее.
— Засунь его себе в зад. Я уже знаю то, что должен был знать тогда.
— Там есть кое-что интересное.
— Да мне плевать! Последние восемь лет предпочитаю верить своей интуиции больше, чем фактам, особенно предоставленным тобой.
— Может быть, ей будет интересно, — раздаётся хлопок. Видимо, Самир бросил то, что держал в руках, на консоль. Затем слышу, как захлопывается дверь, и через мгновение Дамир входит в спальню. Раздражение на его лице заметное, но при виде меня постепенно исчезает. Он накидывается на меня и вновь начинает безудержно целовать моё тело, словно пытается отвлечь свои мысли нашей близостью.
— Дамир, — шепчу, поглаживая его волосы. — Что происходит? Объясни. Откуда ты его знаешь? — хочу узнать.
— Ниоткуда, я не знаю этого человека, — но он не хочет со мной серьёзно говорить.
Я отталкиваю его и обиженно надуваю губы.
— Что? Я не хочу о нём говорить! — возмущается он.
— Хорошо, ладно, думаю, мне уже пора. Аселька, наверное, уже пришла, — вскакиваю с кровати и пытаюсь найти свои трусы. Нахожу.
— Дин, Дина, — выхватывает трусы из моих рук и закидывает их на люстру. — Не уходи, — прижимает к себе. — Останься со мной. Напиши Асельке, что поехала к Томе. Ну… помочь ей с днюхой. Пироги там испечь, салаты, заготовки сделать.
— Дамир, какие пироги? Какие салаты? День рождения послезавтра, и он будет в ресторане. Кстати, в Самирстане.
— В Самирстане? — гневно спрашивает он.
— Да! Возле гольф-клуба, — добавляю.
— Не пойдёшь! — категорично заявляет он, вводя меня в шок.
— В смысле, не пойдёшь? — фигею я.
— В смысле, ноги твоей не будет в его заведении, — говорит на полном серьёзе.
— С какой это стати? Я иду на день рождения моей подруги, а не к Самиру на свидание! — возмущаюсь на нет.
— С той стати, что ты моя жена! — рычит на меня.
— Жена — не рабыня! — вырываюсь из его объятий и хватаю свои спортивные брюки. — Ты мне не хозяин, а муж. И то — постольку-поскольку, — натягиваю их.
— Что? — хренеет, судя по выражению, — Повтори! — хватает меня за руку.
— А что ты хочешь услышать?! — выдергиваю руку. — Ещё недели нет, как вновь появился в моей жизни, а уже права качаешь?! Объявился восемь лет спустя, и хочешь, чтобы я по твоему уставу жила? Нет уж! Выкуси! — показываю фигу, отправляя его в охренительное охренение. — Я не собираюсь менять свою жизнь в угоду тебе! Не нравится такая жена, никто не держит! Всего хорошего! Давай, до свидания, — что-то разошлась я. — Можешь не провожать! — натягиваю на себя футболку,
