в постель и сам пристраивается рядом. — Устал я, Лара, — жалуется, утыкаясь носом мне в макушку. — Переволновался. Но все обошлось. Двойня, так двойня. Воспитаем, да?
— Конечно, воспитаем, — соглашаюсь поспешно. — Это же наши дети.
— Потом еще заделаем. Видишь, как у нас получается слаженно. С первого раза, бац — и парочка спиногрызов, — бубнит он сонно.
— А ты хочешь футбольную команду, — переспрашиваю в ужасе. Ну какая из меня многодетная мать?
— А? Нет… — вздыхает Сарычев с закрытыми глазами. Осторожно веду пальцами по гладковыбритой щеке, потом зарываюсь в волосы. Феликс на автомате перехватывает мою руку. Целует ладошку.
— Спи, — велит, положив руку мне на живот. Хотя за окном еще только легкие сумерки, и спать совсем не хочется. Да и разве заснешь, когда такие новости! Двойня! У нас с Феликсом двойня!
Прикрываю глаза и млею от счастья.
Я не одна. Это главное. Может, и хорошо, что двойня. Теперь разведут его с Лидой, и мы поженимся. Представляю наш дом, полный детей. И неожиданно ловлю себя на страшной мысли.
А как бы жила, не окажись рядом Феликса?
«Повезло мне. По-настоящему повезло», — гоню прочь запоздалые страхи. Феликс прав. Одна ночь решила все. Будто нас кто-то подтолкнул друг к другу.
За окном сгущаются сумерки. Шею легко щекочет дыхание Сарычева. Ворочаюсь, не могу улечься поудобнее. Или от сегодняшних новостей голова кругом. Это Феликс спокоен как танк. Выслушал врачей и завалился спать.
И даже потом ничего ему не предъявишь.
«А что такое?» — скажет. Нет причин волноваться. Можно и вздремнуть.
Снова ворочаюсь. Пытаюсь лечь поудобнее. Рука затекла от хватки Сарычева.
— Что, Лара? Что? — сонно тянет он, вместе со мной меняя позу.
Как ниточка с иголочкой!
Прикрыв глаза, глажу живот. Двойня. Ну надо же! Дочка и сын. Мои малыши.
«Вот хотел Феликс сына и наколдовал!» — улыбаюсь довольно.
В дверь кто-то стучится и тут же открывает ее.
— Можно? — слышится тихий голос, будто из прошлой жизни.
— Кто там? — подскакиваю на кровати. Обычно персонал так не поступает.
— Свои, — раздается с порога знакомый до боли голос. Здесь! В Шанске! О господи!
— Ой, — только и могу выдохнуть. Толкаю в бок Феликса, и тот подскакивает с постели. На автомате прячет меня за спину.
— Надеюсь, не помешал, — усмехается от двери дядя Рома Извеков. Но дальше не проходит.
— Как ты ты сюда попал? — рычит, надвигаясь, Сарычев.
— Для меня двери везде открыты, товарищ прокурор, — пожимает плечами Радкин отец и переводит все внимание на меня, будто грозного прокурора не существует. — Я на минутку, Ларочка. Надеюсь, все же не помешал…
— Не ожидала вас увидеть, — тяну первое, что приходит в голову. Рядом Сарычев, готовый броситься на врага. За дверями наверняка люди Извекова. Не дай бог свара начнется. Только этого не хватало!
— Я пришел извиниться, девочка, — глухо роняет дядя Рома. И на суровом, будто деревянном лице появляется некое подобие виноватой улыбки. — Честно говоря, разозлила ты меня сильно. Расстроила. Вот я и решил тебя проучить немного, — мнется он у двери, как простой смертный.
— Так это вы? — хлопаю глазами. — Никогда бы не подумала…
— Ну а кто? — вздыхает он тяжело и разводит руками. — Справки навел о твоем наследстве. Когда Рада сбежала… Одна она у меня. Понимаешь. А тут ты влезла. Сейчас-то помирились мы с ней. И мне совестно стало… Поэтому прими маленькую компенсацию, — кладет на стол плотный конверт. — Ляльке на приданое от дедушки Ромы, — на жестком хмуром лице появляется некое подобие улыбки.
— Забирай свои деньги и вали отсюда, — грозно рычит Феликс. — Какого ты сюда вообще заявился?
— Помолчи, прокурор. Чай не в суде, — отмахивается от него Извеков и смотрит на меня внимательно. — Мир, Ларочка?
— Мир, дядя Рома! — с трудом поднимаюсь с постели и встаю между двумя врагами. По-любому лучше мир! Гораздо лучше.
— Ну, вот и хорошо, девочка, — крякает довольно Радкин отец и в полшага оказывается рядом. Неловко обнимает за плечи и целует в темечко. — Если что-то понадобится, Радке скажи, все сделаем, — велит он на прощание и выходит, полностью игнорируя Сарычева.
— Твою ж мать! — рычит тот. — Охрана ни к черту! — и тут же окидывает меня строгим взглядом. — Даже трогать не смей, — кивает на конверт.
— Это еще почему? — демонстративно беру его со стола. — Отец моей подруги выплатил мне компенсацию за дурацкую выходку. Заставил меня поволноваться. Эти деньги по праву принадлежат мне.
— Какую еще компенсацию? За что? — зло бросает Сарычев. Давит меня грозным взглядом.
— А ты не понял? — улыбаюсь я, заглядывая в конверт.
— Нет. Поясни, пожалуйста, — в голосе Феликса слышатся сталь и лед одновременно.
— Бабушкин участок мусором засыпали по приказу Извекова. Дрозды тут ни при чем. Понимаешь?
Дрозды не при делах. Нормальный поворот?
Вот что теперь делать, твою ж мать?
Уголовное дело заведено, доказательств на три тома хватило. Куда их теперь? Только съесть!
Да еще экологи и СЭС возбудились. Выкатили штрафы. И суд уже вынес постановление очистить участок и выплатить полмиллиона рублей за загрязнение окружающей среды. Плюс заведено дело на сотрудника Госреестра, выписавшего левое свидетельство о праве собственности на Ларин участок.
А тут здрасьте вам через плечо!
Оказывается, Рома Извеков мою жену жизни учил. Как отец, я его понимаю. За Алиску и мелких любого порву. Как Ларин муж, готов всечь в будку. Как прокурор — засадил бы на долгие годы. Но что ни делай, эта падла по УДО выходит.
— Хрен бы с ними со всеми, — целую Лару в висок. — Отдыхай, девочка. А я в магазин тебе за йогуртом сгоняю. Забыл купить по дороге.
— Могу обойтись, — растерянно тянет Лара, прижимаясь ко мне. — Завтра купишь.
Отпускать не хочет. И я ее понимаю. Тоже никуда бы не уходил. Но мне продышаться надо. Подумать. Изверг, сука, такой классный момент испортил! Двойня у нас. А мы о всякой фигне думаем.
— Ты может и обойдешься, а малыши — нет, — заявляю решительно. — Я быстро. Ты и соскучиться не успеешь.
— Да? — смотрит на меня в недоумении. — А я хотела при тебе вскрыть, — вцепившись в дурацкий конверт, тянет упрямо.
— Ну, давай. Открывай, — цежу нехотя.
Что уже «Боржоми» пить, если почки отпали!
Лара приняла бабки Извекова. Теперь все равно разницы никакой, когда открыть конверт. Остается только ждать, когда мне прилетит ответка. Так и погон можно лишиться. За меньшее люди со службы вылетают с волчьим билетом.
Извеков точно воспользуется ситуацией. Подставит, не поморщится.
Надо втолковать Ларе простую истину. Жена прокурора должна быть вне подозрений. А тут махровая
