– гормоны, о которых столько говорят и пишут. Или это что-то большее?
«Давай для начала начнем встречаться…» – Низкий и вызывающий мириады мурашек голос Тэхо до сих пор звучал в моей голове. Я дотронулась до своих губ и только сейчас поняла, что улыбаюсь.
Мия!!! Твой мир катится в тартарары, а ты млеешь, вспоминая касания губ Тэхо?
Да! Единственное, о чем мне хотелось думать сейчас, стоя на краю пропасти, – это о Тэхо. И еще о том, что я согласилась быть его девушкой. Я впервые с кем-то встречаюсь.
Вибрация телефона выдернула меня из непривычных грез, и я, накинув куртку, поспешила вниз. У подъезда с зонтом стоял Дэниэл, одетый во все черное. Этот цвет чертовски шел ему, контрастируя со светлыми волосами и особенно ярко выделяющимися на фоне серого неба голубыми глазами. Дэниэл выглядел уставшим и осунувшимся. Окинув меня взглядом с ног до головы, он едва заметно кивнул. Мы молча сели в его машину.
– Ты голодна? – включая поворотник, спросил Дэниэл.
– Очень! – Мой желудок тут же гулко заурчал.
Дэниэл с трудом улыбнулся:
– Тогда пообедаем.
Через несколько минут мы приехали в небольшой уютный ресторан с красивым видом на Итхэвон. В это время людей здесь было немного, а некоторые заведения только открывались, но поздняя осень каким-то удивительным образом украшала это место. Дэниэл помог мне раздеться и сесть, сделал заказ за нас обоих, но избегал смотреть на меня и не задавал вопросов.
– Я думаю, что должна извиниться.
Он вскинул на меня свои голубые глаза, и мне стало катастрофически стыдно. Кажется, это чувство не собиралось отставать от меня в ближайшее время.
– Прости. Я не готова была вчера к оказанной мне чести стать принцессой юбилейного бала Daimendé. Да и не заслуживала я этого титула, если честно, – не поднимая на него глаз, затараторила я.
– Не готова настолько, что сбежала с Яном Тэхо и провела с ним ночь?! – В голосе Дэниэла слышалась злость и обида.
Наши взгляды все-таки встретились.
– Ты вчера загнал меня в угол.
– Я, черт возьми, выбрал тебя! – Он грохнул кулаком по столу с такой силой, что приборы подпрыгнули и жалобно звякнули. – И я дал тебе достаточно времени, чтобы осознать все происходящее.
– Что?! Опять ты за свое! Я что игрушка в витрине магазина, чтобы ты выбирал меня?! – ответила я Дэниэлу в том же тоне. – Что было бы вчера, если бы я осталась?
Он тяжело дышал.
– Ты бы уехала со мной.
Так и думала. Я была уверена, что Дэниэл не отпустит меня.
– А если бы я была против? – Мой голос дрогнул.
Он отвернулся.
– Мы с Тэхо встречаемся.
Меня обожгло холодным огнем его глаз и вмиг вспыхнувшей ярости, заполнившей все пространство вокруг нас.
– Не-е-ет…
– Он нравится мне, Дэниэл.
– Замолчи, пожалуйста!
– Мы наломали с ним вчера кучу дров. Не порти свою репутацию, ухаживая за девушкой, которая неизвестно где провела ночь с другим.
Я видела, как побелели его пальцы, сжатые в кулаки. Но не хотела оправдываться перед ним и рассказывать, как все было на самом деле, ведь это значило бы, что у него еще есть шанс.
Шансов не было. Сейчас я понимала это ясно. Я сделала свой выбор. Я выбрала Тэхо.
– Мне плевать, – наконец сказал Дэниэл, и на его лице появилась устрашающая улыбка. – В отличие от Яна Тэхо, моя семья не зациклена на целомудрии невесты наследника и моем собственном. Я могу менять девушек хоть каждый день и жениться хоть десять раз.
– Остановись, Дэниэл! – Чем больше он говорил, тем страшнее мне становилось. Его одержимость пугала.
– Не могу…
Я встала из-за стола и выбежала на улицу. Дождь усилился, но я шла, куда глаза глядят, не обращая внимания на то, что мои волосы и куртка сильно промокли. Зубы неимоверно стучали – то ли от холода, то ли от досады и беспомощности. Хотелось кричать и рвать на себе волосы! А еще я четко осознала: мне нужно что-то сделать. Не хочу ждать вечера и дрожать, сидя дома в ожидании возвращения отца! Я поймала такси и назвала адрес посольства.
Уверенной походкой, не терпящей отказа, я прошла мимо секретаря Юна в приемной и открыла дверь в кабинет отца. Он стоял у окна и, засунув руки в карманы брюк, смотрел вдаль. Услышав, что кто-то вошел, отец обернулся.
– Впервые ты пришла ко мне на работу и даже не потрудилась привести себя в порядок, – осмотрев меня с ног до головы, сказал он.
Согласна, вид для дочери дипломата совсем не подобающий – мокрая до нитки куртка, забрызганные грязью джинсы и свисающие сосульками промокшие волосы.
– На улице дождь, а у меня нет зонта, – глядя ему прямо в глаза, произнесла я.
– Раз ты пришла ко мне на работу, значит, тебе есть, что сказать.
– А тебе разве нечего сказать мне? – Я чувствовала, как начинаю заводиться и терять контроль.
– Не думаю, что тебе интересно мое мнение, иначе ты бы поняла все после первого нашего разговора.
– Вчера я пыталась спасти себя, потому что ты, кажется, уже решил, с кем я проведу остаток жизни!
– Ничего я не решал за тебя, Мия! – Отец повысил голос. – Я хотел тебя защитить от глупых и наивных чувств, которые испортят тебе жизнь, но ты вляпалась в самое болото!
Каждое его слово было похоже на пощечину, болезненную, хлесткую, отрезвляющую.
– Наследник семьи Ян – худший вариант для тебя!
– Или для тебя? – не выдержала я. – Какие у тебя совместные дела с господином Яном и Робертом Этвудом?
Отец грустно усмехнулся и сел в кресло.
– Чего ты себе навыдумывала? Увидела нас вместе и решила, что я с ними о твоей будущей свадьбе сговариваюсь? – Он разочарованно покачал головой. – Мия, жизнь не вращается вокруг твоих влюбленностей, и ты не настолько завидная невеста, чтобы вокруг меня вились главы крупнейших мировых компаний с просьбой удостоить их вниманием. А после твоей вчерашней выходки вообще можешь забыть об уважении со стороны влиятельных семей.
Я почувствовала, что на глаза навернулись слезы. Отец умел все вывернуть так, что мои действия и мысли становились нелепыми до абсурда.
– Что же вас тогда связывает? – севшим голосом спросила я. – И почему ни разу не обмолвился, что ты меценат Daimendé?
– Зачем тебе эта информация? До вчерашнего дня она не имела к тебе никакого отношения. – Отец закрыл ладонью глаза. – Тебе еще нет восемнадцати. Ты уверена, что готова пройти этот путь невесты чеболя?
Я молчала, потому что не знала ответа на этот вопрос.
– Ты хоть понимаешь, что,
