– Ты говоришь о знаменитом ирландском упрямстве? – уточнил Крис.
Уистен кивнул.
– Да, именно…
Кристофер, передернув плечами с несколько недоуменным видом, изрек:
– Честно говоря, не вижу связи. В чем связь между упрямством и лицемерием, в котором нас обвиняют и с которым ты не согласен?
– Мне тоже так казалось, – перебил его Уистен, – пока я не столкнулся с этим качеством в самом себе. Да, мы упрямы, и упрямство – ни что иное, как черта нашего национального характера. Очень часто мы видим, что цель, поставленная нами, недостижима, или что цель эта, которая в свое время казалась нам возвышенной и благородной, на самом деле – ошибочна. Но при нашем упрямстве мы продолжаем идти к ней, в глубине души сознавая, что ошибаемся. Это, наверное, и есть то качество, которое британцы называют лицемерием. Да! – с неожиданной горячностью воскликнул О'Рурк, – именно, именно так! Но это ни в коем случае не лицемерие – по крайней мере, в общепринятом понимании слова «лицемерие».
Кристофер, который во время этого монолога не проронил ни слова, спросил, когда Уистен закончил свою тираду:
– Я одного не могу понять – это хорошо или плохо? То, что ты только что сказал?
Его собеседник лишь пожал плечами.
– Смотря для чего… Хотя, – он тут же спохватился, – твои слова служат прямой иллюстрацией сказанному.
Крис насторожился.
– То есть?
– Тому, что мы, ирландцы, не любим абстрактных суждений… Вот ты, выслушав меня, задал только один вопрос, и притом – сугубо практичный: как, с каким знаком, «плюс» или «минус» отнестись к моему заявлению.
– Но ведь это естественно, – произнес в ответ Крис, – каждое явление может быть оценено или положительно, или отрицательно.
– Смотря для чего, смотря для чего, – перебил его О'Рурк.
– То есть?
– Вот мы только что говорили об ирландском национальном характере, и я вскользь коснулся того, что такое настоящий ирландский характер… Ну, когда говорил об Англии и англичанах, – напомнил Уистен.
Крис согласно кивнул.
– Ну да.
– Настоящий ирландец – по крайней мере, белфастец, – продолжал тот, – это человек, который не может не желать свободы для своей родины… Кстати, я прекрасно знаю одного такого человека – ты, между прочим, тоже знаешь его, и даже слишком хорошо…
– Кто это?
Уистен замялся.
– Поговорим об этом как-нибудь в другой раз.
– А почему не теперь?
– Ну, как ты понимаешь, разговаривать о человеке, пусть даже благожелательно, когда его нет – не в моих правилах, – ответил О'Рурк и отвернулся.
Внимательно посмотрев на собеседника, О'Коннер принялся перебирать в уме всех общих знакомых, наиболее подходящих для определения «настоящий ирландец», но так и не нашел ни одного, которому бы Уистен мог дать подобное определение.
Может быть, кто-нибудь из немногочисленных ирландских студентов, обучавшихся в Итоне?
Вряд ли.
Большинство студентов было скандальными пивопойцами, драчунами, недалекими людьми, живущими исключительно сегодняшним днем, футбольными матчами да боксерскими поединками, которые они посещали в местном спортклубе куда регулярней, чем лекции в колледже; во всяком случае, сам Уистен всегда отзывался о них с подчеркнутым пренебрежением.
Кто же это тогда?
Крис еще раз перебрал в памяти всех знакомых ему ирландцев, обучавшихся в Итоне, но так и не нашел ни одной подходящей кандидатуры.
Может быть, какой-нибудь общий знакомый по Белфасту, тем более, что их столица – город не слишком большой, и люди, подобные ему, Кристоферу, и Уистену, должны иметь хотя бы несколько общих знакомых – ну, как минимум, трех или четырех.
Нет, вряд ли – тогда бы имена этих общих знакомых наверняка бы всплыли в предыдущих беседах.
Кто же этот человек? Джон?
Нет, не Джон; ирландцы, знавшие преподобного отца Джона, при знакомстве с Кристофером рано или поздно интересовались, не родственники ли они (при всей распространенности фамилии О'Коннер в Ирландии).
Тогда – кто же?
Размышления Криса прервала фраза Уистена – он просто механически повторил свои последние слова:
– Да, настоящий ирландец, настоящий белфастец не может не желать свободы для Ольстера…
Крис прищурился.
– Что ты имеешь в виду?
– Только то, что я сказал.
После этих слов Кристофер, вытянув ноги к камину, внимательно посмотрел на своего собеседника и как бы между делом сказал:
– А я думал, что ты говоришь о тех самых парнях из ИРА…
– А хоть бы и о них.
– По твоему, это – настоящие патриоты?
– Конечно! – воскликнул Уистен. – А разве их можно упрекнуть в обратном?
– Но ведь их, – осторожно возразил О'Коннер, – их многие обвиняют… – тут он замялся, словно пытаясь подобрать нужные слова, не слишком резкие, чтобы не обидеть Уистена, которые, судя по всему, всей душой был за ИРА (так во всяком случае решил для себя Кристофер), – ну, скажем, в излишнем экстремизме.
– Экстремизм никогда не бывает излишним, – сказал О'Рурк.
Внимательно посмотрев на собеседника, Кристофер насторожился:
– Кака это?
– Экстремизм ИРА есть ни что иное, как реакция ирландского организма на притеснения со стороны англичан, – веско промолвил Уистен. – Или ты придерживаешься другого мнения?
Кристофер и сам часто задумывался над тем, что он думает об ИРА и вообще – о проблемах ирландского терроризма. И в последнее время, надо сказать, все чаще и чаще склонялся к мысли, что у ирландцев, у коренного католического населения того же Белфаста, наверное, нет другого выхода, кроме террора.
– Так что ты скажешь?
– Думаю, что ты прав, – согласился Крис. – Только…
О'Рурк в упор посмотрел на собеседника.
– Что – только?
– Мне нравится их цель, – после некоторого замешательства принялся объяснять Кристофер, – но я не всегда согласен со средствами, которыми они пытаются ее достигнуть.
– Имеешь в виду взрывы, захваты заложников, террористические акты и тому подобное? – уточнил Уистен О'Рурк.
Крис кивнул.
– Именно.
Тяжело вздохнув, Уистен произнес:
– Знаешь, у нас нет другого выхода… Наверное, это и есть как раз тот случай, когда цель целиком и полностью оправдывает средства.
Слова «у нас нет другого выхода», сказанные как бы между прочим но, тем не менее, очень внятно и отчетливо, весьма насторожили Кристофера.
Теперь он почти не сомневался, что Уистен скорее всего имеет если и не прямое то, во всяком случае, косвенное отношение к ИРА.
Прищурившись, он уточнил:
– У вас?
– У нас, Кристофер, у нас, – подчеркнул О'Рурк, – ведь и ты, если я не ошибаюсь, ирландец?
– Ты задаешь слишком уж очевидные вопросы, – поморщился Кристофер, – на которые прекрасно знаешь ответ.
