Теперь он почти не сомневался, что Уистен скорее всего имеет если и не прямое то, во всяком случае, косвенное отношение к ИРА.
Прищурившись, он уточнил:
– У вас?
– У нас, Кристофер, у нас, – подчеркнул О'Рурк, – ведь и ты, если я не ошибаюсь, ирландец?
– Ты задаешь слишком уж очевидные вопросы, – поморщился Кристофер, – на которые прекрасно знаешь ответ.
– И тем не менее… Нет, я хочу выяснить только одно, я хочу уяснить для себя раз и навсегда: ИРА для тебя – это что: банда преступников, какой нас пытается представить официальная британская пропаганда, или…
И вновь «нас»…
Нет, вне всякого сомнения, этот Уистен имеет к ИРА какое-то отношение…
И, скорее, чтобы положить конец этому затянувшемуся разговору, чем по каким-либо другим причинам, Кристофер ответил:
– Да, Уистен, во всяком случае, я могу сказать только одно: при всей моей слабой ориентации в ИРА, мне кажется, что они по большому счету правы… Видимо, у этих парней действительно нет никакого другого выхода…
Вскоре Кристофер забыл о том разговоре, да и об Уистене – полный курс колледжа был закончен, О'Рурк отправился к себе в Белфаст, а сам О'Коннер решил получить еще одно образование – и в тот же год поступил в Королевский политехнический Университет в Лондоне.
Желание продолжить обучение возникло не потому, что Крис был честолюбив, и учеба в Лондоне давала бы ему какой-то жизненный статус, не потому, что он действительно хотел стать инженером, и даже не потому, что подобным образом решил обрести хорошую, высокооплачиваемую профессию.
Просто в то время Кристофера как никогда обуревала жажда знаний, и притом – любых знаний; ему было все равно, где учиться и чему, лишь бы учиться.
И вновь – лекции, занятия, конспекты, снова занятия, опять конспекты, работа репетитором, таксистом, дворником (когда Крису удавалось найти даже такую подработку), каждодневная беготня по шумным улицам в поисках пусть временной, но работы…
Вскоре Кристофер пришел к выводу, что при подобном раскладе, при таком бешеном перенапряжении его надолго не хватит: Лондон засасывал, не позволяя сосредоточиться на двух вещах одновременно.
Надо было выбирать – или учиться, или…
К тому же, даже тех денег, которые Крису удавалось заработать, не хватало; Лондон – огромный столичный город, требующий куда больших расходов, чем Белфаст или даже Итон.
И в конце концов, обессилевший, Кристофер все чаще и чаще подумывал о том, чтобы бросить учебу и возвращаться домой, в Белфаст.
К этому времени умер его отец, родной брат аббата Джона, и оставил единственному сыну небольшое наследство в виде коттеджа на юго-западной окраине города, как раз на берегу залива, нескольких подержанных автомобилей и большого земельного участка.
Известие о смерти отца (он был намного старше Джона и давно уже, еще с пятидесятых годов перебрался из Гленарма в столицу графства) решило все: на следующий день Крис забрал документы и первым же самолетом отправился домой…
Первые недели после похорон Кристофер занимался тем, что приводил в порядок дела покойного: в том числе и обширный архив, который хранился на стеллажах в кабинете. Тут были и деловые записи, и старые, просроченные векселя, и письма, которые отец Криса, будучи еще молодым, писал матери, и дневники.
Последнее весьма заинтересовало сына: он был несказанно поражен, когда увидел там фамилию О'Рурка.
Как – неужели Уистен?
Нет, вряд ли.
Всех друзей и просто знакомых отца Крис неплохо знал – они хотя бы единожды бывали в этом доме. Правда, среди них Кристофер никогда не встречал человека с такой фамилией, и это показалось ему странным.
Кристофер долго мучился над этой загадкой отцовского дневника, – все время, пока занимался архивом отца.
И вот однажды, прогуливаясь вдоль набережной, он неожиданно услыхал за своей спиной:
– Крис?
О'Коннер обернулся – перед ним стоял его товарищ по колледжу в Итоне. И стоял, надо сказать, не один – рядом с ним была миловидная девушка лет двадцати-двадцати трех, чем-то неуловимо похожая на спутника; достаточно было одного беглого взгляда на Уистена и его спутницу, чтобы определить, что это – брат и сестра.
Крис, широко улыбаясь, подошел к своему приятелю. Они обнялись, после чего пошли уже втроем.
– Ну, как дела, – спросил Уистен, придерживая шляпу от порывистого ветра, – давно тут?
– Нет, всего лишь несколько недель.
– Как, ты уже не в Лондоне? – удивился О'Рурк.
Лицо Кристофера погрустнело.
– Увы, обстоятельства оказались выше меня… К тому же, у меня умер отец, – он вздохнул, – несколько недель назад…
Уистен вздохнул.
– Да… Извини, но мне не хочется говорить тебе банальности вроде «ему там наверняка лучше, чем тут»… Да, Дуглас О'Коннер был хорошим человеком… Извини, но я действительно любил его, и смерть твоего отца…
Махнув рукой, Уистен поднял воротник.
При всем драматизме ситуации Кристофер не мог не спросить:
– Дугласа? Как, ты знал моего отца?
Уистен коротко кивнул.
– Да.
Теперь Крису многое становилось понятным; многое, но не все.
Так вот откуда, оказывается, в дневниках отца фамилия О'Рурк!
Стало быть, они действительно были знакомы; более того, этот самый Уистен играл в жизни отца достаточно значительную роль – настолько серьезно, чтобы последний заносил его имя в дневник.
Но откуда, как они были познакомились?
И что могло связывать двух таких непохожих (во всяком случае, на первый взгляд) людей?
Почему отец никогда не рассказывал ему о своем знакомстве с О'Рурком? Да и сам Уистен…
Став спиной к ветру, Крис прикурил – Уистен предупредительно протянул ему зажигалку.
Возвращая ее обратно, О'Коннер спросил:
– Ты знал моего отца?
– Да, – ответил Уистен. – Помнишь тот наш разговор в Итоне – ну, когда ты переселился ко мне жить?
Кристофер прищурился.
– Что ты имеешь в виду?
– Тогда я мельком сказал, что у нас есть один общий знакомый, который для меня является образцом настоящего ирландца… Тогда мои слова, помню, повергли тебя в некоторое смущение – судя по всему, ты долго ломал голову, кто же это может быть. Да, это был Дуглас, Дуглас О'Коннер, это был твой отец…
Хотя Крис и был внутренне готов к такому повороту событий, но разволновался настолько, что выпустил сигарету из рук.
– Ты… Значит, вы были знакомы?
– Мы были друзья… И не только друзья, нас связывало много большее, чем простая дружба, – ответил Уистен притихшим голосом.
Они немного постояли у гранитного парапета набережной, помолчали – Крис был настолько ошарашен этой новостью, что не сразу мог прийти в себя.
