— И еще одно, доктор.
Брови доктора вопросительно поднялись.
— Можем ли мы сохранить наш разговор в тайне? Я бы хотел забрать ее без лишнего шума.
На губах доктора мелькнула улыбка, и он уклончиво ответил:
— У меня жесткое расписание, господин Руни, так что я едва ли смогу заглянуть сегодня еще раз к вашей племяннице. Я отдал распоряжение, чтобы ее не беспокоили и держали подальше от этих хищников. Прописанное мною лекарство будет поддерживать ее во время путешествия в полусонном расслабленном состоянии, и я уверен, вы проследите, чтобы ее ничто не вывело из равновесия.
Легким кивком простившись с Майклом, доктор повернулся на каблуках и быстро направился к лифту.
Майкл вздохнул с облегчением: легкость, с которой разрешился самый трудный вопрос, почти пугала его. Он направился к комнате Джоджины в приподнятом настроении. Теперь все пойдет как надо — ирландская удача на его стороне!
Когда он на цыпочках вошел в комнату, было слышно только легкое дыхание Джорджины. С сочувствием он посмотрел на белый овал ее лица, такого безмятежного во сне, но трагически бледного в полутьме задернутых окон. Майкл тихо направился к шкафу, где, он знал, стояли чемоданы. Осторожно вынув из груды один из них и поставив его на пол, пошел к стенному шкафу с одеждой. Он в смущении оглядел многочисленные, сшитые на заказ, костюмы и платья, схватил охапку того, что было ближе, и положил на пол рядом с чемоданом. Затем вынул из ящиков изящное нижнее белье, надеясь, что она не задаст вопрос, как он смел влезть в ее личные вещи. Добавив несколько джемперов и две пары обуви, он торопливо втиснул все в небольшой чемодан. Когда замки захлопнулись, он вытер со лба выступившие бусинки пота, подобные слезам. Ослабив галстук, сжимавший горло, он ринулся в коридор со своей добычей. И снова ему повезло. Вокруг не было ни души, и он на пару секунд вернулся обратно к себе в комнату. Его руки дрожали, когда он наливал крепкий виски.
— Слава тебе, Руни, — клял он себя со злостью, — но ты никогда не станешь шпионом! Что если бы тебя схватили за кражу одежды Джорджины или пристрелили на месте!
Затем с торжествующей уверенностью он поднял стакан и, перед тем как влить спиртное в пересохшее горло, произнес тост: «Ирин, вперед!».
За завтраком он получил и другие добрые вести. Отель был тихий, небольшой, но удобный, и его персонал полностью посвятил себя обслуживанию сотрудников фирмы «Электроник интернейшнл»: в это время года, в начале мая, дела шли неважно. Без возражений они отвели свободные номера под временные офисы, а в одной из комнат внизу устроили общую столовую, которая служила также приемной для бизнесменов. В результате такой стесненности неизбежно приходилось есть всем вместе. Майкл уселся на свое обычное место за столом с Касселом Уолли и Сьюзен Честерман. Стул Джорджины пустовал, напоминая о ее отсутствии. Завтрак уже заканчивался, когда Кассел Уолли нарушил молчание.
— Руни, я послал телеграмму Стелле о болезни Джорджи, но в головном офисе с ней не могут связаться. Она отправилась в деловую поездку, но не оставила никакого адреса, по которому с ней можно связаться; ты знаешь, она не любит, чтобы ее беспокоили в пути письмами и телефонными звонками. Во всяком случае, в офисе говорят, самое большее, что они могут сделать, это дать знать, когда она вернется.
— Но между тем, — он бросил через стол сердитый взгляд на Майкла, недвусмысленно возлагая на него вину за задержку, — надо принять тысячу и одно решение. А чтобы довести дело до конца и подписать необходимые бумаги, нет ни одного лица, кто бы имел на это полномочия.
Майкл изобразил вежливое сочувствие, за которым надеялся скрыть набежавшую волну надежды. Здоровье Джорджины было первой заботой, но с отходом ее от дел в отсутствие Стеллы останавливалась подготовка к строительству завода в Англии. Значит, надежда еще оставалась!
Он издал горлом звук, который можно принять за тихое сочувствие, но пронзительные глаза Кассела Уолли обратились к нему, полные подозрения.
— И не надейтесь, Руни, — сказал он с уверенностью, имеющей под собой почву в виде личных взаимоотношений с Джорджиной, и усмехнулся — Ваша мечта о заводе в Ирландии остается несбыточной, как и раньше, и если все ирландцы так же не предприимчивы, как и вы, я этому рад. — Широко улыбнувшись, он повернулся к Сьюзен. — Ты знаешь, какой анекдот об Ирландии мне вчера рассказали? Пересекая реку Шаннон вблизи Афлоны, надо выбрасывать часы и покупать календарь! И этот парень хочет, чтобы в такой стране мы строили завод, можешь себе представить?
Сьюзен, очевидно, не могла этого представить, потому что разразилась звонким смехом. Майкл сидел, внутренне кипя от злости, а внешне глухой к их издевательским насмешкам. Он подождал, пока они успокоятся, затем встал, с достоинством, как он надеялся, раскланялся и отбыл в полной тишине.
Его уши горели, когда, подымаясь по лестнице, он услышал новый взрыв смеха, но стиснул зубы и сдержал себя.
— Посмотрим, как ты засмеешься, когда узнаешь о нашем отъезде, негодяй, сквозь зубы произнес он. — Могу поклясться, что скорее зальешься слезами!
Гнев Майкла утих от успокоительной мысли: отсутствие во время ланча и обеда припишут его плохому настроению, и к тому времени, как их хватятся, он и Джорджина будут уже далеко на пути в Ирландию.
На этот раз Майкл по достоинству оценил силу денег. Фирма по прокату автомобилей, куда он позвонил, обещала ему прислать водителя лимузина, который доставит их в ближайший аэропорт. Там же его уверили, что их будут ждать в аэропорту Дублина, чтобы отвезти в Керри. Еще не наступило время отпусков, и поэтому не составило труда получить два билета на дневной рейс. Осталось только подготовить к путешествию Джорджину. Он знал, что Уолли назначил деловую встречу в городе, куда должен взять с собой Сьюзен. Усевшись в кресле, он не отрывал взгляда от окна, пока не убедился, что они уехали, затем поспешил в комнату Джорджины.
Когда он подошел к кровати и громко кашлянул, она не шевельнулась, продолжая спать глубоким сном. Ничего не оставалось, как поднять ее силой. Чувствуя себя человеком без сердца, он взял ее за плечи и слегка встряхнул.
— Джорджина, проснись!
Она издала протестующий стон и повернулась на бок. Он снова попытался ее разбудить.
— Джорджина, ты слышишь меня? Проснись, детка, мы должны сделать нечто важное!
Она с трудом подняла тяжелые веки, ее серые глаза с удивлением остановились на его покрытом испариной лице.
— Уходи, дядя Майкл, — она по-детски зевнула, — уходи, я хочу спать.
— Нет, ты не можешь, — он снова энергично и настойчиво встряхнул ее. — Ты должна встать и немедленно одеться. Это приказ, — его вдруг осенила идея. Через пятнадцать минут ты должна быть на совещании в городе, иначе нарушатся все твои планы по строительству завода!
