****
- Левая нога, носок тянем, - привычно говорила я, и память выкидывала злую шутку - как будто стены Академии, любимые ученицы, всеобщая любовь и народная слава. Но нет. Крепкое старое здание, в целых три этажа. Первый - зал питейного заведения самого обычного толка. Второй этаж - комнаты девушек и зал для занятий. Третий этаж - наш. И когда я говорю наш, я имею в виду себя, Марго, которую я так и не могу заставить себя называть Агнессой, и пан Хенрик. Он всегда присутствует вечером в зале. У него особое место - в самой глубине темного зала, и из этой ниши я каждый вечер ловлю внимательный взгляд серых глаз, изредка - огонек сигары подмигивает из темноты. Ни о каких выступлениях и речи не идет - девицы, которые стеклись со всего Нижнего города, не умели поначалу даже спину ровно держать, что и говорить о растяжках, или о простейших плие....
- И умницы, все, отдыхаем.
- Панна Уршула, - жалобно позвала меня Мартинка.
- Что, дорогая, - отозвалась я, догадываясь, какой последует вопрос. И точно.
- А когда танцы будем учить, панна Уршула?
- Да, когда, - подхватили все остальные девушки.
- Скоро, - пообещала я твердо. - Вы уже большие молодцы, и со всем справляетесь.
- Вы так всегда говорите, - пробормотала одна, отводя глаза. Я вздохнула.
- Ну, если бы я называла вас неуклюжими коровами, дело бы быстрее не шло. - Чуть более любезно, чем нужно, сказала я.
- А мы неуклюжие коровы? - возмутился кто-то.
- Уже нет, - мило улыбнулась я и погладила Мартинку по опущенной голове. - Но когда я вас впервые увидела - чуть не сбежала.
- А покажите танец какой-нибудь, - робко попросила Ястыся - бледный синеглазый ангел.
- Танец, - усмехнулась я и стянула с плеч легкий шарф. - Ну, отчего бы и нет...
Марго, до той поры что-то писавшая в амбарной книге, подняла голову и тоже подошла ближе. Я перебирала в шкатулке кристаллы с музыкой.
- Пожалуй, это подойдет, - я аккуратно вложила кристалл в гнездо и подхватила шифоновый шарф.
Танец - это маленькая жизнь. Или маленькая смерть. Смотря, что танцуешь. Не знаю, кто играл эту музыку для записи, но легкой и беззаботной его жизнь точно не была. И было ощущение, что эту музыку подсмотрели у тебя в душе.
Иногда - редко, но все же - бывает, накатывает что-то. Тоска по несбывшимся мечтам. Грусть по ушедшим друзьям. Печаль о собственной молодости - прошедшей, промелькнувшей, щедро растраченной - и не на то, и не на тех, но так счастливо и безрассудно...
Дыхание все-таки сбилось в самом конце - уж больно отчаянно плачет скрипка, а труба ведет ее в этом плаче - воздух сам заканчивается, горит в легких.
- А как этот танец называется? - прерывающимся шепотом спросила Ястыся.
- Никак, - я пожала плечами и снова накинула на них тонкую ткань. - Это... само. Маргаритка, что ты? - я с расстройством увидела мокрый след на щеке.
- Я так давно не видела, как вы танцуете, панна. - Негромко сказала она. - И так рада, что вы снова это делаете...
- Что решила поплакать, - подхватила я, стирая влагу с ее щеки. - Ну, перестань. Я так грустно это делала?
- Мы все поняли, - твердо сказала Ястыся. - И мы не будем выдуриваться. Да, девочки?
- Да, - отозвалась Мартинка. - Чтобы так танцевать не жалко и полжизни отдать!
- Чтобы так танцевать - надо родиться панной Уршулой, - усмехнулась Марго и пошла обратно к своим книгам.
- Девочки, - вдруг позвала Ястыся изумленно, - а вы видели, вот эти движения, - она довольно хорошо показала, какие именно. - Это же было, было, когда панна Уршула танцевала!
- Точно, да, - загалдели девочки. Маришка из своего угла смерила их насмешливым взглядом. - И вот эти тоже!
- Открою вам секрет, - посмеиваясь, казала Маришка, снова подходя к нам. - Танец, глупые вы курицы, вы учите давно! С первых дней, можно сказать. Но для того, чтобы все движения соединить в танец - надо быть мастером. Понятно вам?
- Понятно, - довольные девицы закивали и, шушукаясь, убежали по своим делам.
Я же, вздохнув, примкнула к Маришке. Мы с ней тщетно пытались вникнуть в тонкости бухгалтерского учета, и похвастать успехами не могли, хотя отправленный нам на помощь паном Хенриком человек, терпеливо объяснял все до полного изнеможения.
- Видимо, одним дано махать ногами, а другим - владеть цифрами, - однажды заявил он, после целого дня бесплодных попыток вколотить в наши головы хоть немого науки. Я от души с ним согласилась, чем вызвала немалое удивление, а Марго - наоборот, зашипела не хуже кошки и тут же, не сходя с места, поклялась заткнуть нашего учителя за пояс не позднее Большого Открытия.
Большим Открытием - вот именно так, с большой буквы, мы называли тот недалекий день, когда будет открыта сцена в нашем заведении. Пока же мы только наняли людей отскоблить полы, перекрасить стены, да соорудить сцену. На очереди была замена мебели и "кухонная реформа", как мы шутили - кухня требовала серьезных изменений не меньше, чем мебель в зале. К тому же я начала потихоньку планировать номера - исходя из того материала, которым располагала и имея в виду ту публику, перед которой предстояло выступать. Публика была разной - и как ни странно это признавать, вполне приличной. Драк на моей памяти не было ни одной. Девушек из обслуги если и пытались посадить на коленки, то никак не против их воли, песни похабные никто не кричал, некоторые даже приходили с дамами, правда дамы те были густо накрашены и пили ничуть не меньше своих кавалеров, но какое мое дело...
Наше с Марго дело было посидеть полчаса в зале до прихода пана Хенрика, в середине вечера обойти посетителей с глупым вопросом, все ли им нравится. Попробовали бы они что-то другое сказать, когда пан Хенрик буравит своим фирменным взглядом из угла. А в конце вчера объявить, что вечер, собственно, закончен, приходите к нам еще. Делалось это все для того, чтобы народ потихоньку привыкать к грядущим новшествам - терять наработанную клиентуру и вводить в убытки пана Хенрика - совершено непозволительно, как заявил нам Януш - наш наставник по бухгалтерии.
- Не помешаю? - пан Хенрик появился откуда-то совсем неслышно - впрочем, мне вообще редко удавалось предугадать его появление.
- Что вы, нисколько, - порадовалась я возможности избавиться от нудной вереницы цифр.
- У меня для вас сюрприз, - неожиданно сказал он, и мы с Маришкой переглянулись.
- Сюрприз? - недоверчиво переспросила она, откладывая карандаш. - Что за сюрприз?
- Вам понравится, - хмыкнул он и встал. - Пойдемте.
Мы, как привязанные, двинулись следом. Идти пришлось недолго - на третий этаж, в комнату, которую мы использовали и как столовую, и как примерочную, то есть, беспорядок в ней царил изрядный, вопреки всем стараниям горничной. Теперь же посреди комнаты были стопкой составлены несколько чемоданов - довольно большие, к слову сказать. Мы с Маришкой снова переглянулись, на этот раз с изрядным недоумением.
