— Хочу разобраться, — бурчит он. — У меня пазлы в башке не складываются, — сообщает он недовольно.
«Ну конечно, — хмыкаю я мысленно. — В голове фигурно нарезанные картонки? Заметно!»
— Что ты хочешь выяснить? — осведомляюсь спокойно, насколько это возможно.
— Я поручил провести дополнительное расследование. Пока не получу интересующие меня сведения, останешься здесь.
— С чего бы? — фыркаю я, натягивая одеяло на груди.
— У тебя два варианта, моя прелесть, — сердится он. — Компенсируешь людям все убытки или ждешь, пока я полностью разберусь в этой мутной истории. Ты так верещала в клубе, что даже я засомневался в своей правоте. Поэтому сидишь тут и не свистишь, поняла? В доме прислуга, — раздраженно бросает он. — Комнаты убираются, в холодильнике полно еды. Что-то понадобится, можешь попросить.
— И сколько мне тут находиться? — с вызовом шиплю я. — У меня вообще-то своя жизнь, Родион Александрович, — ехидно замечаю я. — Ваши доводы засуньте себе…
— Куда именно? — саркастически хмыкает он, и одна бровь поднимается кверху.
«Джентльмен, твою мать, — мысленно охаю я. — Монокль только где?»
— Твое положение и так весьма шаткое, — криво усмехается Веприцкий. — Я бы не советовал усугублять.
И снова проводит пальцем по моей ступне. Нежно и очень бережно. Такое поведение совершенно не вяжется с его тоном. Агрессивным и чуть снисходительным. Вдобавок на мне нет трусов, что тоже не прибавляет уверенности.
— Отпусти, — прошу я, пытаясь вытащить ногу из его цепких лап.
— Подумай, что тебе нужно. Я отдам распоряжение, — усмехается он, снова оглаживая мою щиколотку.
— Мне нужна моя одежда и моя сумка, — нервно требую я. — Домашняя обувь и, может быть, спортивный костюм. Давай я съезжу домой, возьму необходимое, — предлагаю я примирительно, в глубине души лелея надежду удрать или вызвать полицию. — И верни мне мой айфон, пожалуйста, — добавляю тихо. — Мне срочно нужно позвонить…
— Ага, сейчас, — ухмыляется Вепрь. И я вижу, как на надменное и властное лицо ложится тень. — Не зарывайся, милая, — рычит он, поднимаясь. — Шмотки тебе принесут, сумку тоже. А вот про телефон забудь. Мне только твоих спасителей здесь не хватало.
— Клянусь, — шепчу я. — Верни телефон. Мне нужно быть все время на связи. У меня дочка маленькая, — уже реву я. — Если я не отвечу, она решит, что я ее бросила…
— Где она? — замирает на месте мой похититель. — Говори адрес, мы заберем.
И тут я впервые в жизни радуюсь, что Мелисса осталась в Америке. А с другой стороны, будь она со мной, моя девочка, мне бы не пришлось обращаться к Вепрю за помощью и сейчас пререкаться тоже не пришлось бы.
— Она живет в Бостоне со своим отцом, — чуть слышно лепечу я сквозь слезы. — Пожалуйста, не лишай меня единственной радости. Прошу, — реву я.
— Хорошая мамочка, да? — фыркает он и, задумавшись, смотрит в окно. Там на улице, оставляя косые капли на стекле, льет ливень.
Мне нестерпимо больно от слов Родиона. Но ничего не поделаешь… Да и делиться сокровенным не настало время.
«И настанет ли? — горько усмехаюсь я. — Выйду ли я живой из этого дома? Или меня вынесут вперед ногами и закопают где-нибудь под елкой? Тогда и говорить о своих проблемах нет смысла. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас», — напоминаю я самой себе Правило Миранды и лихорадочно подыскиваю новые доводы для своего похитителя.
— Хорошо, — лениво сообщает он. — Я выдам тебе смартфон без симки. По всему дому вай-фай. Социальные сети заблокированы в принципе. Скайпом разрешу пользоваться только для разговоров с ребенком. Остальные мой сисадмин заблокирует. Идет? — бурчит уже у самой двери.
— Да, конечно, — сквозь слезы соглашаюсь я. Главное — Мелисса. Ну и выйти живой отсюда.
— Договорились, — скупо кивает Вепрь. — Телефон завтра, все остальное сегодня, — бурчит нехотя. — Надумаешь сознаться, скажи прислуге. Со мной свяжутся.
— А ты… то есть вы? — выдыхаю я, не в силах скрыть любопытство.
— У меня дела, — с кривой ухмылкой сообщает он. — А ты хочешь, чтобы я остался? — смеется хрипло и, прислонившись плечом к косяку двери, оглядывает меня жадным взглядом. — Но ты же понимаешь, девочка, — бросает нехотя, будто не слова выговаривает, а сплевывает. — Если я останусь, то не дам тебе уснуть. Хочешь?
— Нет, — как заведенная мотаю головой.
— Я тоже, — фыркает он. — Валера велел соблюдать предписания. Ешь, спи. Ну и молись. А вдруг поможет… — морщится он и быстро выходит из спальни.
«Тоже мне царь горы, — всхлипываю я, утыкаясь носом в подушку. — Подумаешь, герой… Хотя, — шепчет мне внутренний голос. — Если бы он на тебя запал, Майка, то и помог бы обязательно. Не факт, — отмахиваюсь я от самой себя. — Запала может только на трах хватить. Лучше заплатить, чем отдаться», — бурчу мысленно и прислушиваюсь. Где-то вдалеке хлопают двери, слышится шум двигателя, кто-то бьет по газам, и какая-то неведомая машина срывается с места.
— Идиот, — шепчу я, с трудом поднимаясь с кровати. Подхожу к окну и, не ожидая подвоха, отдергиваю занавеску из тонкого тюля. И сразу натыкаюсь взглядом на суровое лицо Вепря, на злющие синие чуть прищуренные глаза.
Сзади слышится шорох шагов, и я поворачиваюсь как ужаленная, лишь мельком успеваю увидеть и осознать, что мой похититель смеется.
— Родион Александрович велел передать, — смущаясь говорит крепкая коротко стриженная девица в джинсах и форменной майке «Пантеры». Она протягивает мне допотопный смартфон. Ни разу не яблоко. Телефон начинает тут же звенеть как припадочный.
— Да, алло, — мямлю я, прекрасно понимая, кто именно мне звонит.
— Валера велел тебе лежать, — гневно рычит Веприцкий. — А ты уже шастаешь…
— Так что же, — инстинктивно парирую я, поворачиваясь обратно к окну. Пристально гляжу на своего тюремщика. — Мне теперь и в окно выглянуть нельзя?
— Смотри на здоровье, — хмыкает он в трубку и, махнув рукой, идет прочь. Зычно свистит, и к нему, как по команде, подбегают два высоких черных пса.
«И не сбежишь», — мысленно вздыхаю я, возвращаясь в кровать. И тут же вижу брошенную на стул сумку. Мою собственную. Слышу, как в ванной льется вода. Заглядываю туда осторожно. Девушка в майке «Пантеры» протирает кафель и раковину. Оборачивается на взгляд.
— Меня Оля зовут, Майя Владимировна. Если что-то понадобится, обращайтесь.
— Родион Александрович что-то говорил по поводу одежды, — слабо намекаю я.
— Так Марина уже в город поехала. Завтра утром привезет. Не волнуйтесь, Майя Владимировна. Лучше скажите, что вам поесть принести, — улыбается Оля. — Сегодня вам, конечно, в ночнушке ходить по дому не надо. А завтра, как вещи привезут, спускайтесь на кухню. Там у шефа деликатесов полно. Вам, как гостье, разрешено его холодильником пользоваться…
— Какие мы щедрые, — фыркаю я, укладываясь в постель вместе с сумкой. — Лучше бы ты меня домой отпустил, Родя, — шепчу под нос и прижимаю к себе ту единственную вещь, что принадлежит лично мне. Потом осторожно лезу внутрь, втайне надеясь, что мой айфон все-таки на месте. Но увы. Я с ужасом осознаю, что чьи-то чужие руки копались в моих вещах. Перебирали содержимое косметички, разглядывали паспорт.
«Телефон мне нужен, — ворчу я. — Там фотографии Мелиссы и мои заметки. Те самые, что я по крохам собирала, пытаясь связать концы с концами. Только с их помощью я могу найти управу на Алекса и забрать у него дочку!»
Я стараюсь не думать. Боюсь сорваться и еще больше навредить себе. Почему я вбила в свою пустую башку, что помочь мне может только Веприцкий? Зачем вообще вернулась в Россию? На том же Брайтоне найти человека, подобного Вепрю, не составило бы труда.
«Кому ты врешь, — натужно вздыхаю я. — Ты бы оттуда живой точно не выбралась. И местные воротилы обязательно бы навели сведения об Алексе. А узнав, с кем имеют дело, сдали бы меня с потрохами. Да еще Алиса прожужжала все уши, что кроме ее дорогого Родечки никто мне помочь не в силах. А сама сбежала с Павликом, зараза. Да еще велела молчать».
