Трясущимися руками я снова беру трубку. Пролистываю список контактов. Видимо, тот, кто составлял их для меня, любит черный юмор.
«Марина», «Ольга», «Алиса» и «Я» значатся в записной книжке. Ну кто такой я с большой буквы, мне известно. Ольга и Марина — помощницы по дому. А вот Алиса наверняка тут оставлена специально. Проверить, точно ли мы знакомы, заодно и вывести на след непокорной племянницы и ее простоватого бойфренда.
— Алиса, — шепчу я в трубку, как только мне ответили.
— Майка, ты? — возбужденно кричит моя подружка. — Где тебя носит, а? Я тебе звоню, звоню…
— Твой родственник… Этот живодер… Запер меня, — сиплю я чуть слышно. — Обвинил меня во всякой фигне и запер…
— Где? — удивляется Алиса. — В «Пантере»?
— Нет, — цыкаю я. — В каком-то загородном доме. Тут…
— Ну мать, поздравляю! — поет довольная подружайка. — Ты произвела впечатление на моего дядюшку. К нему в Плуталово мало кто допущен. Что бы ни надумал наш повелитель, ты в шоколаде… И пока он думает о тебе, есть вероятность, что меня оставит в покое…
— Ты… — пытаюсь сдержаться я. — Мне нужно забрать Мелиссу у Алекса. Как ты не понимаешь? Я могу не успеть!
— Родик тебе поможет, — хмыкает вероломная подруга. — Очаруй его, что ли…
— Перестань, — вздыхаю я. — Он вешает на меня какие-то долги и требует их уплаты. У меня таких денег нет. Вернее, есть, но это для дочки. Если твой родственник их у меня отберет, то я никогда не увижу Мелиссу.
— Не ной, — предупреждает Алиса. — Я скоро приеду и с ним поговорю. Какие еще долги? Он с дуба там рухнул?
— Не знаю, — усмехаюсь я. — Зря я вернулась… Может, стоило согласиться на условия Алекса?
— С ума сошла, — фыркает подружка и быстро попрощается.
Немигающим взглядом я смотрю за окно, где уже сгущаются сумерки. Еще один день прошел впустую. Мне ничего не остается, как закрыть глаза и молиться. Надеяться, что чудовищная ошибка скоро разрешится и мне удастся спокойно поговорить с Вепрем. Убедить его выкрасть мою дочку с другого континента.
3.
Родион
— У меня дела, — с кривой ухмылкой сообщаю я. — А ты хочешь, чтобы я остался? — смеюсь хрипло и, прислонившись плечом к косяку двери, рассматриваю девицу жадным взглядом. — Если я останусь, то не дам тебе уснуть, — предупреждаю или все-таки угрожаю я.
— Нет, — пугается она, растерявшись.
— Я тоже, — фыркаю я. — Валера велел соблюдать предписания. Ешь, спи. Ну и молись. А вдруг поможет… — ухмыляюсь скривившись и быстро выхожу из спальни.
У меня нет иллюзий относительно этой бабы. Они все одинаковые. Смазливые и уродины. Состоявшиеся в бизнесе и охотницы за скальпами богатых мужиков. «У них у всех одна задача, — хмыкаю я себе под нос. — Забраться на голову, усесться там поудобней и, махая ногами, с утра до ночи жрать мозг маленькой кофейной ложечкой. Можно с мороженым, можно с мартини. Пить кровь и драть последние волосы на черепушке, дабы в случае чего сразу добраться до скальпа. А нам, мужикам, только и остается, как подстраиваться и терпеть. Ты же ее сам выбрал, твою мать!»
Я устало тру глаза, и, естественно, мои мысли плавно перетекают на Яну. Единственную и неповторимую. Я снова оказываюсь в зале прощаний местного кладбища. Смотрю на маленькую худенькую женщину-девочку, что лежит в гробе на постаменте. И понимаю, что жизнь моя закончилась. Ни одну другую женщину я не впущу в свое сердце, ни по какой другой не стану убиваться и рисковать жизнью. Страшная и нелепая болезнь превратила мою любимую в крошечную старушку. Стерла с ее лица все краски, оставив лишь восковую бледность и покой. Я вспоминаю, как, поцеловав жену в холодный лоб, оглядываюсь по сторонам. Вижу охапки цветов, слышу плач родственников, но никак не могу найти те самые десять корзин с тюльпанами и ландышами, что заказал накануне в небольшой флористической компании. Ей-богу, за день до похорон я был невменяем. Я маялся, не зная, чем заняться, и гнал от себя страхи. Я, здоровый и крепкий мужик, известный своим жестким характером, боялся признаться, что не смею даже подумать, как дальше жить без Яночки. Вот тогда-то в моей пустой башке и родилась абсолютно фантастическая идея. Подарить жене в последний раз ее любимые цветы. Тюльпаны и ландыши. Все известные в городе магазины отказались исполнять такой заказ. Сейчас, конечно, в любое время года можно купить понравившиеся цветы, но именно тогда, в конце ноября, ландышей в городе не оказалось, да и нужных ярко-красных тюльпанов тоже.
— Нет завоза, — признались мне знакомые флористы. Но я не унимался. Все искал что-то в интернете и как дурак надеялся на чудо. И оно произошло. На каком-то сайте мне удалось заказать для жены цветы. И когда через пять минут мне перезвонила деловая девица, я поинтересовался небрежно о сроках доставки.
— Завтра, в одиннадцать часов мы доставим заказ, — заверила она и что-то объяснила про надбавку за срочность. В тот момент мне было плевать. Я даже не дал себе труда подумать, что если у Тофика и Гоги, монополизировавших цветочный рынок в нашем городе, нет этих проклятых ландышей, то откуда они возьмутся в странной лавке под названием «Бель Вью»? Я перечислил деньги на карту некоей Майе Белецкой, достал из бара новую бутылку виски и до следующего утра напрочь забыл о заказе. Только у самого гроба всполошился. Ни одного цветка от «Бель Вью» в зале прощаний не было. Эта гадина забрала мои деньги и пропала. Но она просто не знала, с кем связалась. Мне потребовалось немало времени и сил, чтобы вычислить эту дрянь. Но все бесполезно. Мошенница Майя Белецкая как сквозь землю провалилась. Нет, она оплачивала какие-то счета через банк, снова дурила глупцов вроде меня, но поймать ее моим людям так и не удалось, пока эта стерва сама не пришла ко мне в клуб и не потребовала встречи. Наглая дрянь! Она еще пыталась обвести меня вокруг пальца. Прикинулась овцой! Теперь, когда злость немного поутихла, я собираюсь забрать у нее мои деньги. С процентами, конечно. Может быть, покувыркаюсь с ней в койке. Поучу уму-разуму. Я моментально представляю мягкую податливую девчонку, стонущую в моих объятиях. Снова чувствую, как мои пальцы скользят по ее ступне. Обводят ненароком гладкую розовую пяточку, бегут по высокому, будто у балерины, подъему. И ощущаю шевеление в штанах.
«Прекрасно, просто прекрасно! — злюсь я на самого себя. — Мне только не хватает приехать в клуб с гранатометом на изготовку! Вот народ порадуется!»
Откинув затылок на подголовник, я делаю глубокий вдох, лениво всматриваюсь в мелькающие за окном Рэнджа деревья и огни близлежащих поселков. Еще немного, и окрестности накроет беспроглядная тьма, рассекаемая всполохами горящих фар проносившихся мимо машин. Я тут редко катаюсь днем. Еду в клуб вечером и под утро возвращаюсь домой. Сегодня впервые за много месяцев мне не думается о работе. Честно говоря, хочется, чтобы строптивая Майя оказалась сейчас рядом со мной в машине. Я бы разложил ее на сидении, стянул трусики. Неожиданно меня осеняет, что я слишком много думаю об этой женщине. Мечтаю!
«Пересплю пару раз, и все пройдет», — мысленно отмахиваюсь я, понимая, что по-другому и быть не может. Со дня смерти жены через мою постель прошли десятки баб, но ни одна из них не зацепила, не заставила колотиться сердце. Там по-прежнему властвует Яна. И ее спальня в нашем доме так и оставалась нетронутой, будто моя жена вышла ненадолго и вот-вот вернется. В одной из дальних комнат дома я даже соорудил алтарь. Зажигаю свечи и сижу, глядя на портреты. Это моя маленькая тайна. Моя незаживающая, вечно саднящая рана. А для кого-то смех. Жесткий и кровожадный Вепрь проливает слезы над портретами жены. Знаю, что мужики не плачут. Я тоже не реву. Просто смотрю в блеклом свете свечи на жену. Разговариваю с ней. Я запретил близким разбирать Янины комнаты. Раздать ее шмотки? Да никогда! Каждая вещь до сих пор таит в себе запах моей любимой. Нет, с горем я давно справился. Просто скучаю.
