— Как ты? — вопрос может показаться стандартным и бессмысленным, но для нас он значит много.
Мы не виделись год, может два. Редкие встречи в станице не считаются. Учеба и взрослая жизнь раскидала нас по разным концам города. Моя сумасшедшая любовь к Илье убила все желания видеться с кем-либо еще, так что контакты с бывшими друзьями были почти порваны.
— Все отлично! Скоро женимся с Лёней! — Катя светилась счастьем.
— Это замечательно! — Я снова касаюсь ее рукой, будто боясь, что она исчезнет, — мы тоже женимся в сентябре!
— Вау! — Катя радостно смеется и снова меня обнимает.
Она обхватывает меня за плечо и вводит во двор, где громко играет музыка. Мы не успеваем обсудить подготовку к свадьбе, как ко мне стали подходить ребята. Здесь собралась вся старая компания, с которой было так много незабываемого времени проведено. Три лета подряд, пока я не провалилась с головой в отношения — сначала пытаясь забыть Сашу, но почти сразу влюбившись по уши в Илью по-настоящему. Ребята подходили ко мне, обнимая, целуя, кто-то втиснул мне в руку бутылку холодного Туборга, как будто вновь напоминая о днях нашей молодости. Я сделала глоток пенистого напитка и уткнулась взглядом в парня в углу двора. Он стоял, облокотившись о стол, в одной руке сигарета, в другой — бутылка пива как у меня. Я замерла на секунду, ловя его взгляд, потом медленно подошла:
— Привет.
— Привет, — произнес ровно, поднимая на меня голову.
Мы немного помолчали. Он докурил и кинул окурок в банку, стоявшую на столе.
— Рад тебя здесь видеть.
— Но не ждал, — я улыбнулась, продолжая смотреть ему в глаза.
— Не ждал.
Я делаю глоток из бутылки и прислоняюсь к столу рядом с ним.
— Как дела? — сдается первым Саша.
— Все отлично, — я поднимаю правую руку, растопырив пальцы, — вот, замуж скоро выхожу.
Я демонстрирую золотое колечко на безымянном с маленьким брильянтом.
— Поздравляю, — он делает снова глоток, — и как оно — почти замужняя жизнь?
Я думаю около минуты, размышляя: сказать правду или приукрасить?
- Это… Странно, резко, местами больно до дрожи, местами страшно до колик, местами ты отговариваешь себя от убийства, местами плачешь до икоты, — я снова поворачиваю лицо к нему, — но в промежутках… Оно того стоит.
Он усмехается и поворачивается ко мне.
— Звучит так, как будто я делаю все правильно.
Я коротко смеюсь:
— Значит, до сих пор одинок?
— Да, — Саша снова отворачивается, — но встречаюсь с девушкой.
— Рада за тебя, — стараюсь придать голосу радостный оттенок.
— Не переборщи с радостью, — Саша замечает мою реакцию и улыбается.
— Постараюсь, — делаю длинный глоток, — но она наверняка уникальна, раз ты влез в отношения.
- Не то чтобы уникальна, но неплохая это точно.
— Неплохих много, — улыбаюсь уже широко.
— Верно, — Саша наконец поворачивает голову ко мне, — а уникальных по пальцам посчитать.
Я тихо смеюсь, принимая нашу обычную игру. Он никогда не расскажет о своих чувствах ко мне или к кому-то другому, и я никогда не пойму, что он чувствует. Сейчас ничего не изменилось. Когда-то я готова была отдать все за еще один откровенный разговор с ним, но не сейчас. Сейчас я любила Илью. Но почему я никогда не прекращала думать о Саше?
***
Мы вышли на улицу из бара. Уже было около трех ночи. Коля, приятель Саши, ушел примерно час назад, а мы еще немного посидели, разговаривая обо всем и ни о чем.
Я выдохнула клубок пара вверх, поежившись от ночного холода, и сцепила руки в замок.
— Точно хочешь пойти пешком? — Саша кивнул на мои сморщенные дрожащие руки, — одета, ты конечно…
— Все нормально, — улыбнулась, дрожа, — сейчас пройдемся и согреюсь.
Не знаю почему я так упрямо настаивала на прогулке. Мы решили немного пройтись до улицы, откуда легче будет вызвать такси. Встреча была такой неожиданной, что я до сих пор не верила в ее реальность. Мы не виделись года четыре, с того лета в доме Катиных родителей. Если до этого, мы хотя бы поздравляли друг друга с днем рождения, то после моего сообщения о замужестве, общение прекратилось совсем. Но я не забывала его. Это было удивительно, потому что то, что между нами было, сложно назвать отношениями. Это были долгие разговоры, длинные ночные прогулки, жаркие споры и бесконечные обиды с моей стороны. Мое отношение к нему скакало от «да пошел бы ты» до «как же мне хочется всегда быть рядом». Это была игра, флирт, не переходящий границ. Это было короткое лето рядом без обещаний и долгие осень, зима и весна за 5000 километров от него, полные почти ежедневных переписок. Мы не говорили о личном, но я знала, что у него были девушки. Я же ни с кем не сближалась, но периодически, конечно, влюблялась в мальчиков.
Лишь встретив Илью, я подумала, что это настоящая любовь, а то, что было к Саше… Это не любовь, вот только что? Когда спустя время начала замечать его в лицах прохожих, встречать во снах и песнях, которые он любил слушать, замечать во всех проезжих мотоциклистов, я поняла, что это точно не любовь. Это что-то совершенно другое, то, что всегда будет со мной.
Я не думала, что увижу его снова, а теперь он здесь, рядом. Возможно, в самый подходящий момент в моей жизни.
Я повернула голову на Сашу. Я помнила его молодым парнем, вечно помятым, так часто курившим, что казалось, сигарета приросла к его пальцам. Он гонял на зеленом спортивном мотоцикле и мог говорить о нем часами. Сейчас он выглядел как взрослый мужчина. Отрастил щетину, держался прямо, даже, казалось, стал выше. Должно быть, ему сейчас тридцать один.
Я снова подула на руки. Саша на ходу достал из карман совей куртки кожаные мужские перчатки и протянул их мне.
— Держи.
— Не стоит, спасибо, — я попыталась отказать, но Саша меня перебил.
— Не начинай, просто возьми.
Я выдохнула, решив не спорить и взяла перчатки, начав натягивать их на руки.
— Кольцо оставила, чтобы отпугивать навязчивых кавалеров? — Саша кивнул головой на мои руки, — или не хочется отпускать?
Я быстро натянула перчатки и посмотрела перед собой.
— Это не обручальное. Я сама его купила.
— Так что? — Парень достал пачку сигарет, не обращая внимание на мое оправдание.
— Ни то, ни другое, — ответила слишком резко.
Он усмехнулся и сделал глубокую затяжку.
— Как скажешь.
Мы прошли еще квартал в молчании. Перчатки согревали. Я ругала себя за резкий тон и Сашу за его прямоту. Как же я отвыкла от этого.
— Так значит своя автомастерская? Все еще гоняешь? — я посмотрела на его профиль, — после перелома и, сколько там, трех сотрясений?
— Трех переломов и одного сотрясения, — он повернулся ко мне, — и еще чего-то, врачи понаписали, сам не поверил.
— И ничто тебя не остановит, — я скептически улыбнулась, — после первой аварии можно было бы и засомневаться в том, что это твое.
— Повезло, что я не сомневаюсь.
— И не меняешься.
— Какие перемены в твоей жизни принесли тебе счастье?
Саша остановился возле мусорки, затушил окурок, выкинул его и повернулся ко мне, кладя руки в карманы. Он улыбался, едва подняв уголки губ. Было в нем что-то дьявольское в этот момент — его слова или эта странная улыбка, а может пар, который он выдыхал и тот окутывал его, зависая в свете фонаря. Я не улыбалась, почувствовав внутри привычную пустоту. Он знал, куда ударить.
— Грязная игра, — я смотрела ему прямо в глаза.
— Просто никто не любит правду.
— Ты и правда не изменился.
Я покачала головой и повернулась, чтобы продолжить движение по пустой улице. Саша пошел рядом.
— Хотела бы, чтобы изменился?
— Нет, какое мне дело? — я смотрела вперед, пытаясь унять обиду.
— Верно, — он остановился и потянул меня за руку, тормозя, — не обижайся.
— Не обижай, не буду обижаться, — я смотрела под ноги.
— Ты тоже не изменилась, такая же нежная и ранимая девочка, — он мягко коснулся моего опущенного подбородка, заставив поднять голову.
