не целой и невредимой, то хотя б живой.
Напрааааассснооо…
Он упал! Упал! С такого прыжка!!! С отличного трюка, который теперь могут не оценить!
У всех на глазах! А из-за чего? Из-за этого ходячего недоразумения???
Кто ей, вот этому существу в пышном необъятном сером свитере, вообще выдал разрешение пользоваться ногами??? У неё же прямоходящее перемещение хомосапиенса несет опасность для окружающих!
Он брезгливо морщился и отплевывался – не то от волос во рту, не то от общей гадостности случившегося.
Что может быть страшнее для бойца, трюкача и ловкача с прицелом на кино, чем неудачное приземление на глазах у зрителей! Оседлавшее случайно-проходящих.
– Ушибся? – кинулись неловко поднимать «сбитого летчика» растерянные свидетели и участники, но опоздали. Он подлетел как от батута, спеша распутаться, освободиться как от зловещей магической паутины от капкана рыжих волос.
Вскочивши на ноги, будто покрытие павильона обжигало (ту самую садняще ушибленную точку ниже драгоценного позвоночника), он взревел как оскаленный раненный волк:
– Ккакого черта посторонние на площадке?!
Перед его взглядом, будто заразившимся тут от самой атмосферы светящимися красными лучами-лазерами, медленно фокусировалось, материализовалось лицо девочки с рыжими растрепанными (кудрявыми?) волосами.
И даже не испуганное, вы подумайте! А обиженно сердитое! Будто не она только что поймала чемпиона практически «на ручки».
– Кейл! Ты в порядке? – подскочил к нему лысоватый белобрысый администратор Дэйв, – позвать врача?
Тот же вопрос был адресован и второй пострадавшей, но только молча… К чёрту этику, тут кто сильней, кто лучше махает ногами и дороже стоит, того и жалеть первым!
Он стряхнул с себя переживателя.
– Лучше охрану. При чем сдерживать придется меня!
Файтинг, знатная «пирушка» мордобойных разборок, ради которого они все тут, собственно, собрались, явно норовила начаться прямо сейчас.
– Ты точно в порядке? – косился на него знакомый по нескольким проектам, который никогда не видел его таким взбешенным. Которому, кстати, чудом не прилетело на его точке.
– Я неубиваемый. – рявкнул он сердито, – а вот её участь предрешена. Убрать немедленно лишних с площадки!
– Я не лишняя! – вспенилась выжившая. Даже слишком выжишая. На его личный вкус.
– Что вы здесь делаете, Лили? – едва сдерживался Дэвид, подменяя рациональностью сумму всех испугов – и за, и от. А так же стараясь сгладить все острые углы. И твердые приземления…
– Я… – она явно проглотила колючую растерянность, – я зарисовывала статуи, чтоб воссоздать по ним грим-маски некоторых героев… – Нигде не написано, что локация отдана на это время! Это санкционированное занимание площадки? Есть разрешение? – напустилась она на тех, кто и подумать не мог, что здесь в такой час мог быть кто-то еще.
Какие ещё разрешения? Им-то разрешения? Атака сбила с толку и пустившего будущих исполнителей администратора, и действующих героев будущего кадра.
– Давайте согласовывать посещения – со студией, коллеги! – отрикошетила она почти комично своим деловито-приказным оборзевшим от адреналина тоном, развернулась, и уплыла на в своем сером шерстяном парашюте.
Её даже пристукнуть не успели, и развесить тут трофеем вместо каменных поверженных демонов.
Теперь его душил истерический смех, норовящий обрушиться на окружающих, по которым он теперь водил как прицелом ошалевшим взглядом.
Что? Разрешения? Это кто сказал? Та, из-за которой он чуть не убился и больно ударилась его репутация? Та, кто сама чуть не подвела его под грех – он же чудом её не прибил! Спасибо что у него не тяжелый вес, и столкновение прошло в касание, а не всей массой! Поблагодарить не хочет вообще, что он увернулся в падении? Сама б так попробовала!
Да кто она вообще такая??? Да он её…
Самое занятное, что если разобраться и нажаловаться в студию, то она как-бы даже…
Ой, кто там прав, не будем закапываться в бюрократию, верно? И дискриминировать Героев Эпика!
– Ну вот и познакомились. Вам ведь ещё работать… – развернулся администратор эпично, чтоб успеть унести ноги.
Его волновало одно: Все поднялись. И ушли. Своими ногами. Ух, Вроде, обошлось…
8. Счастье привалило
Было темно. И очень свежо.
На неё со всех сторон смотрели «каменные» чудища, вполне правдоподобные! С их скульптором Дэнни, старым другом Гэрри, она познакомилась на днях. И они тут-же обрели для неё новые характеры, несмотря на свою видимую враждебность и кровожадость. Они всей своей службой «братьев Гримм» даже помогали декораторам некоторых гипсовых чертят разукрашивать. Но все это было днем, а теперь был уже не день…
Павильон был похож на пещеру. С высокими испещренными сводами и странной акустикой. Она просто шла по нему, уткнувшись в набросок и палитру, в своих больших наушниках. Которые теперь вдребезги, и этот монстр оттирает со щеки румяна, которыми она накладывала свои странные тени.
Честно говоря, зловещая локация с искаженными демоническими оскалами и страшноватой подсветкой (она честно думала, что тут сейчас только технические службы!) навивала ей странное чувство покоя, и часто манила её сюда – послушать Сару Брайтман, подумать о Бытии, странным образом ощутить себя в безопасности. Занять руки рисованием, затеряться, потренировать смелость и умение абстрагироваться от окружающего. Или даже подружиться с недружелюбным… миром вокруг. Было тут что-то завораживающее – пространство сказок, пускай и не самых добрых.
Она не придала значения ни голосам вокруг, ни фигурам в полумраке. Мало ли, рабочие, персонал. Разве могла она представить, что они решат сваливаться ей на голову?
Она опустила голову в альбом, шагнула… а поднять уже не успела. Он в немыслимой позе и гравитационном положении «валетиком» сбил её с ног, или оттолкнул в сторону – она не могла точно вспомнить, и в инерции накрыл её, всячески защищая себя и её от столкновения между сбой и с суровой действительностью в виде резинового (к счастью!) напольного покрытия. Это чтоб всем этим ниндзям было проще толкаться, чтоб их подбрасывало И пружинило.
Вот и напружинило. Она пискнуть не успела – её просто вихрем закрутила стихия. Парень был быстр, ловок, заточен внешне для совсем других миров, и оччччень зол. Она даже не успела понять, ушиблась ли! Его свирепое лицо было страшнее и опасней любых немягких неодушевленных предметов.
Сам сбил её, и на неё-же злится, ну не прелестно ли??!!!
Да, он совсем не выглядел мягче гипсовых (почти гранитных!) скульптур. Или человечнее. Просто чуть шустрее…
Потом он начал чёт на неё кричать. Она начала кричать в ответ, борясь с подступающими слезами, будто это был экзамен, краш-тест на возможность работать в этом проекте в этих суровых условиях: не заплакать! Сохранить железобетонный рационализм! Потом она гордо удалилась, гадая, удалось ли уйти с достоинством, и не в силах
