неясны. Мои поступки, после которых судьба выбрала иной путь.
А‘уузу бил-ляяхи минаш-шайтоони рраджиим, бисмил-ляяхи ррахмаани ррахиим(Я удаляюсь от проклятого Сатаны, приближаясь к Всевышнему, и начинаю именем Всемилостивого, милость Которого безгранична и вечна).
Наверное, впервые за долгое время я сомневалась в своих словах, в своей искренности. Не повлиял на меня Сатана, когда я бежала к Хайе? Не совершила ли я грех? Вопросы риторичны.
Я свернула коврик, слегка похрамывая. Мне уже лучше, Назира перестала закрывать меня ото всех, и я могла медленно передвигаться по женской части дома. Сегодня я хотела пойти в комнату Хайи, но ее не оказалось там. Ее не было и на кухне, и в гостиной, даже во дворе.
— Они уехали с Назирой в торговый центр, — с сожалением произнес Джахид, листая книгу на планшете.
— Они второй день подряд туда ездят.
— Назира пытается поднять ей настроение, а папа не сопротивляется. Но я бы на его месте не пускал их.
— Почему?
Я села рядом с братом и на мгновение взглянула на экран планшета, в котором оказалась не книга, как я предполагала, а таблица с финансовыми отчетами по отцовским магазинам. Но брат тут же заблокировал экран, и я толком ничего не увидела, кроме ярко-красных строк.
— Тебе не стоит беспокоиться, Ами. Хайя быстро оправится, папа найдет ей нового мужа.
— Но не шейха.
— Шейх достанется тебе. И я бы надел абайю покрасивее.
— Зачем?
— Шейх Карим с эмиром здесь.
— Зачем он здесь?
Язык мой — враг мой. Лучше бы я не задавалась этим вопросом, на который я могла найти ответ в дальнем углу своего разума. Джахир укоризненно взглянул на меня, словно прочитал мои мысли и подтвердил их. Зачем я задавала подобные вопросы? Ответ очевиден: разум не смирился с тем, что моя жизнь меняется со скоростью полета в космос.
— Мне станет легче?
— Если ты последуешь воле отца и Аллаха, то станет.
Я бы тоже хотела верить, что мне действительно станет легче. Что мой проступок будет оправдан, что я не просто так упала тогда в объятья шейха Карима. И что моя семья простит меня…
Джахир обнял меня, и я позволила ненадолго окунуться в мужскую защиту, которой мне так не хватало. Шахир постоянно был рядом, как мой личный стражник, посланный Аллахом, отгоняющий от дьяволов в людском обличии.
Мы с братом резко встали, когда послышался звук открывающейся двери из папиного кабинета. Я мимолетом проверила, чтобы хиджаб оставался на месте. Прямо как в тот роковой день. И я хотела верить, что в этот раз моя жизнь не повернется с ног на голову.
Мужчина встает напротив меня и открывает большой синий футляр прямо перед моими глазами. Он стоял на большом расстоянии, но я все равно чувствовала знакомый аромат, которым пропиталась моя абайя несколько дней назад. Я не поднимала глаза на своего будущего мужа, они были устремлены лишь на колье в форме солнца с яркими и острыми лучами.
— Оно сделано на заказ лучшим мастером в Эмиратах, — произнес мужчина низким хриплым голосом. — Я помогу тебе надеть.
Я неуверенно взглянула сначала на брата, затем на отца. Он кивнул, и я позволила мужчине надеть на себя ожерелье. Тяжелое, больше ощущалось как удавка, а не как яркое солнце с переливающимися на свету лучами.
— Тебе идет, Амина.
Только в этот момент я осмелилась ненадолго поднять глаза на шейха. Морщинки вокруг его глаз стали заметнее, как те самые лучики на моем новом ожерелье, а блеск в радужках казался ярче, чем в роковой день, когда я впервые увидела его. Он слегка улыбался. Я бы хотела посмотреть, как он смеется.
Я снова не сдержалась, снова глядела дольше обычного и снова выпала из реальности. Я не заметила, как в зал вошли Назира с Хайей и смотрели на нас. Хайя сразу же взлетела наверх в комнату, когда я обратила на нее внимания, а Назира окинула меня презрительным взглядом.
Чувство вины перед сестрой окутало меня, а камень в груди вновь дал о себе знать.
— Увидимся завтра.
Шейх Карим поклонился и пошел к выходу, где стоял мой отец.
— Завтра? — спросила я неуверенно.
— Завтра. На нашей свадьбе.
От этих слов у меня перехватило дыхание. В голове прокручивались события из прошлого, от нашей первой встречи до этого момента. Он приподнял уголки губ в подобие улыбки, которой, казалось, он хотел забить гвозди в гроб под названием «Судьба Амины».
Казалось, за дни одиночества я смирилась с новой реальностью. Не смирилась.
Шейх Карим покинул дом, папа хотел закрыться в кабинете, но я пошла следом. Он выслушает меня, как всегда, поймет, что лучше для меня. Он всегда прислушивался ко мне. Возможно, не сразу соглашался, но учитывал мое мнение и мою здравую позицию.
— Папа, я не хочу замуж.
— Папа, я не хочу замуж.
Я не кричала, не поднимала голос, а четко произнесла свое требование. И он обязан выслушать меня, принять соответствующие меры, как предписал нам пророк Мухаммед. Я ждала хоть какой-то реакции от папы. От вопросов почему, до удивления в черных глазах, как полтора года назад, когда пожелала уехать в Лондон учиться. И то мы договорились, что Джахид займется расширением бизнеса отца на западе и останется со мной.
Может, нам снова получится договориться?
Однако он продолжил перебирать бумаги на столе из одной стопки в другую, добиваясь идеального порядка. Ни один мускул не шевельнулся на его старческом лице, покрытым множеством морщин у глаз, даже бровью не повел после моего заявления. Папа словно знал, что я приду к нему с этим заявлением.
— Ты плохо знаешь шейха Карима, — спокойно ответил отец, не отрываясь от бумаг.
— Я вообще его не знаю.
— Доверься своему отцу, милая. Он племянник самого эмира.
— Ты обещал, что я выйду замуж после того, как закончу магистратуру.
Папа глубоко вздохнул, но не поднял на меня глаза, продолжая перебирать бумаги на столе.
— После того, что ты натворила, я едва отвел нашу семью от позора. Ты должна быть благодарна, что выходишь замуж именно за его, а не за другого мужчину.
— Но он не мой мужчина.
— А кто твой мужчина?
Впервые за весь разговор папа поднял на меня взгляд, заставил меня замереть на месте. Черт! Папа не должен был догадаться о моей связи с Шахиром. Джахид обещал ничего не говорить, взяв с парня слово, что тот женится на мне.
— У тебя кто-то появился в Лондоне?
— Н-нет.
