или наоборот не произошло.
— С ним тебе было лучше да? — выдавливает яростно, сжимая пальцами обеих рук мои ключицы.
Ощущение складывается такое, что сейчас он сломает их. У меня тонкая кость. И мне уже кажется, что она хрустит.
— Это ты изменяешь мне. Трахаешься налево-направо. А потом возвращаешься домой, и раскладываешь меня где попало как шлюху. Чтобы потом обвинить во всех смертных грехах. Я ни в чем перед тобой не виновата! Ну случилось так, что ты у меня второй, а не первый. Мы не можем изменить этого!
— Я никого не трахал, пока ты не обвинила меня в этом! — рычит Глеб.
Поднимаясь на ноги, чуть качаюсь. Спрыгиваю с кровати. И покачиваясь иду к окну. Вглядываюсь в пожелтевшие листья деревьев за окном.
— Кажется, это наша с тобой последняя осень…
— Прекрати нагонять меланхолию, — рявкает муж и через секунду оказывается за моей спиной.
Медленно разворачиваюсь, и глядя в его наглые глаза шепчу:
— Я всё знаю.
— Об Инессе? Могу бросить, если попросишь хорошо…
Глеб делает мне очень больно. Душа болит так сильно, что нет сил даже плакать и сопротивляться тому, что с нами сейчас происходит.
— Нет. Я всё знаю о твоей другой семье… — выдавливаю признание, которое готовилась произнести уже сотню раз и не решалась.
— Что?.. — супруг отшатывается от меня. Глядит с ненавистью.
— Скажи, что это неправда! — внезапно повышаю голос.
— Не лезь в это! — цедит зло, отталкивает.
Поднимает одежду и исчезает с ней в ванной.
— Я уехал. Мне здесь не рады! — бурчит себе под нос, появляясь в комнате спустя пять долгих минут.
— Так и уйдешь, ничего не ответив? — спрашиваю, как можно мягче, чтобы не раздражать его.
Не глядя на меня, разъяренный Шилов идёт на выход. Через мгновение дверь закрывается с громким хлопком, и я остаюсь абсолютно одна.
Брошенная. Ненужная.
Вздыхаю, думая о том, правильно ли я поступила, что задала наконец-то вопрос, который разъедал меня ржавчиной уже несколько месяцев.
Слышу, как автомобиль выезжает за ворота, мягко шурша гравием.
Рыдая, сползаю по гладкой стенке на теплый пол.
— Ты нужен мне и нашему сыну, — шепчу, захлебываясь слезами.
Глеб
После замечательного секса настроение взлетает ввысь. Надеюсь, Алевтина соскучилась по родному мужу, оценила старания?
Но Алька всё портит, как всегда. Куксится. Не благодарит. Не целует. Встает и идет к окну.
— Я всё знаю, — говорит и обреченно глядит на меня.
— Что. Ты. Знаешь?
Умеет же стерва испортить настроение. Как ей это удается?
Поднимаюсь, нехотя подхожу к супруге. Она сейчас такая красивая, удовлетворенная, но у меня не возникает ни малейшего желания поцеловать ее в чуть припухшие губы, которые она продолжает нервно кусать.
Чувствую такую адскую злобу на супругу, что хочется реально положить ее красивое тело поперек своих колен и хорошенько приложиться ремнем к ее шикарной попе.
К сожалению, практики БДСМ мы не практикуем, а за то, что ударил сам себя никогда не прощу.
Хватаю подбородок супруги двумя пальцами и резко поднимаю ее лицо на себя:
— О чём ты можешь знать? Ты же дома безвылазно сидишь. Спряталась за ребенка и домашние хлопоты, никуда не выходишь. Когда в фитнес-клубе была в последний раз?
— Зачем? Я соблюдаю диету. У меня нет лишнего веса, — спорит со мной. И с сомнением осматривает свою худую фигуру.
— В том-то и дело, что ты так сильно исхудала, что пора начать набирать мышечную массу! — давлю на жену.
— Мы говорили не о моем весе, — тихий шепот Алевтины въедается мне в мозг, сверлит его. А серые глаза глядят на меня с таким презрением, будто я мусор.
— Понял. Речь об Инессе? Могу бросить, если попросишь хорошо… — усмехаюсь.
— Глеб, ты делаешь мне очень больно, — супруга театрально бьет себя в грудь.
— Значит, ты знаешь, каково это, когда здесь болит?..
Именно так, Аленькая, чувствуют себя люди, у которых из груди вырвали сердце с мясом.
Привыкай.
Венка на шее супруги напрягается и пульсирует, когда мои пальцы сжимают ее ключицы.
— Алевтина, что с нами происходит? Зачем разрушаешь наш крепкий брак? — спрашиваю тихо. Из последних сил пытаясь сохранить спокойствие.
— Глеб, — голос Али пронзительный и высокий. — Я всё знаю о твоей семье. О той — другой… — выдавливает признание.
— Что?.. — включаю глухого, непонятливого идиота.
— Уже несколько месяцев знаю…
— Вот как? — отшатываюсь от жены. Судорожно принимаю решение, стоит ли сейчас рассказать ей всю правду или сохранить в секрете.
Алевтина отступает на шаг, и я машинально надвигаюсь на нее. Впечатываю со всей дури в стену. Пристально изучаю ее красивое холеное лицо. Огромные, горящие ненавистью глаза.
То есть вот откуда все эти догадки про другую женщину. Мерзкие обидные слова о том, что я — изменщик и предатель.
Безумно хочется узнать, откуда она знает о другой семье, но не могу спросить. Не смею.
Я же выдам себя с головой.
— Скажи, что это неправда! — внезапно супруга повышает на меня голос. — Дай опровержение!
— Не лезь в это! Не трогай своими грязными руками… — цежу зло и сам же отталкиваю её от себя.
Поднимаю одежду, и исчезаю в ванной комнате.
Вот и всё. Дурак! — ругаю себя последними словами. Своей выходкой я подтвердил ее доводы, а ведь у нее даже доказательств не было.
Выхожу и не глядя в обвиняющие глаза бегу на выход. Как трусливый заяц — без объяснений.
— Я уехал. Мне здесь не рады! — бросаю в сторону, и мои слова ударяются о барьер, который жена выстроила между нами несколько месяцев назад.
Уже в гараже даю себе возможность расслабиться, и понимаю, что ноги подкашиваются, руки дрожат, не слушаются команд.
Внутри меня все обрывается.
Смертельно ненавижу себя за трусость. Надо было давно объясниться с супругой, рассказать правду десятилетней давности. Объяснить, что, да как. Она бы поверила.
— Слабак! — ору, и бью кулаком по рулю своего авто. Во мне сейчас вопит весь мир. А перед глазами проплывает вся моя счастливая жизнь с Алевтиной и Сашкой.
Я всё потерял.
Хуже того, чтобы победить жену, теперь придется идти до конца.
Как только вернусь, подам на развод.
А там не за горами раздел имущества. В мою пользу.
Определение места жительства сына. Со мной.
Не оставлю же я бизнес и ребенка Алевтине после всего, что случилось…
Мне пришлось потеть эти годы, пока я пахал на клан.
Мне приходилось глотать обиды и боль, пока она просто любила. Просто жила как принцесса, не зная, какая кровоточащая пропасть скрывается за всем этим показным великолепием.
Выезжаю в
