пятна света от фар автомобиля и слышится звук работающего двигателя.
Машина едет в сторону города.
Фары слепят, мешая и рядом со мной притормаживает автомобиль.
Дверь с пассажирской стороны приоткрывается.
Я даже о том, что пописать хотела, забываю, бросаясь к машине.
— До города не подбросите? — распахиваю дверь и залетаю туда а потом…
Отшатываюсь.
Потому что за рулем тот самый тип.
И он резво затягивает меня в салон за воротник куртки.
Одной рукой.
— Будем считать, что ты мозги проветрила и готова сотрудничать.
— Я не готова, я…
— Ну иди тогда, сопли морозить дальше.
Дверь не закрыта.
Но я уже задубела, а в салоне так тепло, так вкусно пахнет…
— Наверное, еще и мочевой вот-вот лопнет… — спокойно продолжает, и я…
Вспоминаю о нужде, взвыв мысленно: «Скотина! Зачем напомнил?!»
— Откуда ты знаешь?
— Это естественная реакция живого организма на физическую нагрузку. Хочешь обоссаться на морозе или все-таки мы будем сотрудничать?
Похоже, выбора нет. Ладно, пусть думает, что я с приветом.
— Будем сотрудничать. Есть нож? Я реально хочу в туалет, а тут узел…
— Держись крепче… — хмыкает.
Через миг его светлая макушка проносится мимо моего лица, тело окутывает жаром близости.
Дверь захлопнута. Машина лихо разворачивается и с оглушительным ревом несется по заснеженной дороге.
Мои глаза округляются так же стремительно, как быстро ползет вверх стрелка спидометра.
Мы разобьемся… Я не адреналищица. Меня вжимает в кресло от скорости и страха.
Такое же резкое торможение вызывает чувство, будто я уже… уже под себя сходила.
Глаза зажмурены, дыхание частое.
Наглая рука лезет куртку, в штаны.
— Эй!
Лезвие рассекает воздух.
— Беги… — ухмыляется кретин.
Я… Мы…
Аааа… Уже у дома!
Несусь обратно со скоростью гепарда, залетая в просторный санузел на первом этаже.
— Как хорошо, блиииин! — почти плачу, успев в самый последний момент.
***
Выхожу. Хам терпеливо ждет и улыбается во все тридцать два зуба.
— Ты так стонешь и покрикиваешь. Во время оргазма такая же шумная? Удовольствия от секса больше в разы, чем просто помочиться, когда сильно хочется.
— Нет.
— Тихая, что ли?
— Не думаю.
— В смысле?
— Я фригидная! — лгу, потому что мне как бы сравнивать не с чем.
Секса у меня еще не было.
— Фригидная чокнутая белка-мошенница. Что еще?
Эммм… Немного скелетов в шкафу и семейных секретов, но я делаю честные глаза и трясу головой:
— Ничего. Скорее всего, я стала жертвой мошенника.
Интересно, он мне поверил? Взгляд как будто теплеет...
Ника
В доме пахнет морозной свежестью.
Этот тип оставил распахнутыми настежь все, до единого, окна, пока крался следом за мной на машине.
Ногам сразу становится прохладно. Я переоделась обратно в пижаму, сажусь на кресло с ногами, укрывшись пледом, пока бугай закрывает окна.
Потом он знаком приглашает меня за собой.
— Документы с собой возьми.
Выбирает кухню.
Он усаживает меня за барную стойку и расправляет на столе мятые бумаги об аренде, читает внимательно.
Спрашивает. Выясняет подробности.
Переспрашивает.
Снова задает вопросы с самого начала.
Потом о том, что было в самом конце.
И так по кругу!
У меня уже язык заплетается.
— Ты хочешь меня на деталях словить? Не выйдет! Мне незачем врать! — выкрикиваю охрипшим, сухим голосом.
— Выпей теплой воды, — советует. — Не прохладной.
Я следую его совету, нервно оглядываясь через плечо.
Чувствую, он смотрит.
— Что? — огрызаюсь.
— А ты не маленькая.
— Какая родилась.
Бугай медленно скользит по моему телу взглядом вверх и вниз, вверх и вниз, даже как будто под пижаму проникает.
Его взгляд как холодные щупальца.
Я пытаюсь абстрагироваться. Но не выходит игнорировать интерес в его взгляде.
— Ноги длинные, — кивает удовлетворительно, трет подбородок.
Он начисто выбрит. До синевы.
Я опускаю взгляд вниз, потому что не в силах разглядывать его мощный подбородок и крепко сжатые губы. Почему-то внутри все мелко-мелко начинает дрожать.
— Это ты к чему?
— Просто факты констатирую. Кое-что я понял. Сядь.
Сердце падает вниз, рухнув в район желудка. Оно дрожит там словно испуганный птенец, и рвется вверх, до самого горла.
— Понял, кто это тип. Не Умаросян или как его там. Документы липовые. Но я понял, откуда у него доступ и ключи от дома.
— И? — осторожно спрашиваю. — Откуда?!
Внезапно я понимаю, что автоматически согласилась с доводами незнакомца, мол, это его дом.
— Я заказывал клининг. Крутился там один, черный… — размышляет. — Думаю, быстро понял, что бываю в доме редко, подсуетился. Подделал бумаги, якобы может распоряжаться имуществом по доверенности, и сбрил с тебя деньжат немало.
— Так, постой. А ты чем докажешь, что этот дом — твой?
Он игнорирует и быстро машет перед лицом выпиской какой-то, успеваю выхватить взглядом начальные буквы фамилии Осл… и больше ничего.
— Ментов, что ли, вызвать? — спрашивает лениво. — Приплетут тебе соучастие в мошенничестве…
Ментов мне только не хватало.
— Можно же решить вопрос мирно. Сам посуди, я немаленькие деньги отдала, а ты… Не разобравшись, машину мне испортил. Я жертва, а не преступник.
— Зачем тебе дом в глуши? — перебивает.
— А тебе?
— Я тишину люблю, — закуривает. — Был в поездке. Иногда возвращаюсь сюда. Побыть одному. Вопрос снят? Ты зачем сюда…
— Тоже… тишину люблю. Медитирую. У меня испытание духа, — несу заученные фразы.
Самая хорошая ложь — та, что правдивая.
Он кивает. Повисает тишина, в которой слышно, как шипит сигарета и размеренно дышит мужчина. Я вообще не дышу, я хватаю воздух поверхностно, как птичка.
— Дан.
Короткое слово звучит словно выстрел в тишине.
— Что?
— Зови меня Дан.
— От имени Даниил? Даня?
— Дан, — стреляет холодным взглядом. — Назовеш Даней, будешь грызть мерзлую землю.
— Хорошо, Дан. Что дальше?
Тянусь к своим документам, он небрежно накрывает их ладонью и прячет в карман.
— Пусть будут у меня.
— Сколько?
— Я решаю. Не пизди.
Напряжение стягивает нервы в узел.
Молчание длиной в несколько минут растягивается на целую вечность.
У меня мурашки размером с воробья. Не меньше. Я даже пошевелиться не могу, когда мужчина на меня начинает смотреть. Словно на допросе.
Контролирую дыхание, пульс…. Они срываются. Снова ловлю.
Он подсекает взглядом, и меня снова толкает в
