Ох, Машка. Дурочка ты! Это ж надо было так вляпаться. Он со своей Эммой помирится, и думать о тебе забудет! А ты? Ты сможешь забыть по второму кругу? А, собственно, почему нет? Однажды у меня уже получилось. Получится и теперь. У нас даже нормального секса не было. На этом месте я споткнулась. По-настоящему споткнулась, о дрова, которые бросила, когда услышала вопли. Пришлось включать свет и собирать раскиданные под ногами поленья. О том, чтобы затопить камин, речи уже не шло. Мне и без этого было слишком жарко.
Глава 3
Уснуть удалось лишь под утро. И так крутилась, и эдак. Накрывалась с головой, будто от проблем прячась, изжарившись, скидывала одеяло, отбрасывала в сторону, зажимала между ног, но и это не приносило мне облегчения.
Проснулась от рева мотора, донесшегося с улицы. Вскочила, путаясь все в том же проклятом одеяле. Едва не упала, подбежала к окну. То, что в спальне, аккурат смотрело на дорогу. Вовремя – успела увидеть мелькнувший за поворотом зад свекровой Тундры. На часах семь. Он припозднился. Может, потому и спешил, а? Ведь какого-то же черта он притопил так, словно за ним черти гнались? Или…
Я отступила к стене, прислонилась к ней гудящим затылком и, спрятав в ладонях пылающее лицо, потихоньку сползла на пол. Ужас. Кошмар. Стыдоба. Ладно… Все равно ничего уже не изменить. Пропащая я баба.
С фото на тумбочке смотрел Игорь. Я на ощупь открыла ящик и убрала его портрет. Вины перед покойным мужем я не чувствовала. Он умер, я жива. И даже год по-честному относила траур. А вот у Ивана на этот счет могли быть совершенно другие мысли. Все же отец. Как он со своей совестью будет справляться, на какие идти сделки? И будет ли? Может, сделает меня виноватой? Почему-то я совсем упустила из виду за этим «снишься», что он меня ведьмой называл. И сукой. И говорил, что приворожила. Когда его пальцы и язык были во мне, это добавляло остроты происходящему, и только. Сейчас… делало что-то страшное с моей и без того низкой самооценкой.
К счастью, я вовремя вспомнила о том, что мне тоже надо собираться на работу. Свекров дом стоял на отшибе деревни. До школы было далековато, поэтому, когда Игорь погиб, Иван Сергеевич настоял, чтобы я оставила себе его машину. Пафосный мерседес. Ездить на нем по деревне было смешно. Но Игорь в свое время выклянчил такую тачку вовсе не для этого. Ему нужно было соответствовать тем мажорам, с которыми он учился в университете… А мне мерседес зачем? Даже по наследству. В итоге сошлись на том, что машину я отдам свекру – тот часто бывал в столице на деловых переговорах, ему автомобиль такого класса была нужней, он же взамен мне купил машинку попроще. А водить меня еще муж научил.
Отогнав непрошенные воспоминания, взглянула на часы и подскочила! Время такое, что мне выходить пора, а я даже душ не приняла, потому что с вечера не смогла себя заставить смыть наши перемешавшиеся на моей коже запахи… Давая себе еще чуточку времени, которым, если так разобраться, я уже злоупотребила.
В итоге в школу я опоздала на целых десять минут. Хорошо, на дворе век технологий. Детишки не стали устраивать балаган, а чинно сидели каждый в своем телефоне. Пришлось быстренько нагонять материал. На второй большой перемене – педсовет, тоже думать особенно некогда. А там урок за уроком, и еще проверка самостоятельных, листочки с которыми мне совершенно не хотелось тащить домой. Да что там листочки… Мне и самой там как будто не стало места. Теперь уж окончательно. Вот почему я, нарезав два круга по деревне, свернула на трассу, ведущую к ближайшему городку.
Остановилась у заправки. Залила полный бак. На последние деньги купила латте с амаретто. А что? Сегодня обещали аванс. Могу шикануть. Да к тому же всегда можно свекру пожаловаться на безденежье, уж что-что, а об этом он справлялся с завидной регулярностью. Вроде как, а не помираете ли вы с голоду, дражайшая моя невестка? Ужасно неловко. Каждый раз краснела, отнекиваясь. Почему-то мне категорически не хотелось впадать от него в финансовую зависимость. Достаточно было уже того, что он нам с Игорем помогал. Вряд ли тот, работая у отца на подхвате, зарабатывал столько, сколько привык спускать.
Что ж так погано-то? Откинула мелированные волосы на спину. Уставилась в отражение глаз в зеркале заднего вида. Резюмировала, что выгляжу на все свои три десятка. И поделом. Хватит. Нужно что-то делать. Плыть по течению дальше не выйдет – река моей жизни свернула явно не туда.
Часики на руке показывали, что до закрытия банка еще целых полтора часа. Значит, я могла навести справки по ипотеке. Вдруг я попадаю под какую-нибудь программу? Грех этим не воспользоваться. Тем более сейчас, когда вопрос с имеющимся жильем подвис в воздухе. Во-первых, мне и самой там невмоготу, а во-вторых, Покровский вполне может попросить меня съехать. Чтобы не подвергаться соблазну, ага, если предположить, что все им сказанное в ту ночь было действительно адресовано мне.
Приняли меня быстро. В подробностях все объяснили. Так, что я даже набралась смелости и задала все появившиеся у меня по ходу встречи вопросы, не боясь показаться глупой. Да, низкая самооценка давала о себе знать и в таких ситуациях. К сожалению…
И все было хорошо вроде бы. До тех пор, как мой взгляд, оторвавшись от подсунутых мне листовок, не встретился с тяжелым взглядом Покровского, который глянул сначала на меня, потом на информационную табличку с наименованием отдела (филиал банка здесь был небольшим, и никаких отдельных кабинетов в нем не было) и скривился.
– Ну, тогда жду вашего решения, – как сквозь толщу воды донесся до меня голос сотрудника банка. Этим замечанием он явно давал мне понять, что сидеть здесь и дальше бессмысленно.
– Да-да, конечно, – пробормотала я, суетливо засовывая проспекты в сумку. – До встречи.
– Всего доброго.
Я вымученно улыбнулась и так, с приклеенной к губам улыбкой, двинулась навстречу неизбежному.
– Добрый вечер.
– Привет. А ты… – Иван Сергеевич дернул головой в направлении с любопытством глядящего на нас парня, – чего здесь?
– Консультировалась по кое-какому вопросу. А вы?
– А я мимо проезжал.
Мимо проезжал и остановился, увидев мою машину, – проносилось в моем мозгу. – А значит, что? Понять бы. Набралась смелости глянуть ему в глаза. Красивые вообще-то, теплого карего оттенка, но сейчас в красных безобразных прожилках, выдающих, что вчера он здорово приложился к бутылке.
Иван Сергеевич молча посторонился. Я поправила на плече ремешок сумки и пошла к выходу.
– Может, поужинаем? Здесь неплохой плов готовят, – указал на кафе, располагающееся на противоположной стороне улицы. – А Тамара Сергеевна еще не оклемалась.
Я могла напомнить про забитый едой холодильник, но побоялась, что он напомнит ему про годовщину смерти Игоря и еще больше усугубит вину. Поэтому внутренне дрожа, я просто пожала плечами.
– Давайте.
Несмотря на работающий в помещении кондиционер, мои щеки пылали. Интересно, он помнил? А если да? А если нет? Взгляд уперся в его распластанную на столе руку. Крупные пальцы. На среднем порез… Коротко постриженные ногти. Хоть он и был владельцем довольно большого аграрного бизнеса, тяжелой физической работы не чурался. И, может, поэтому очень долго выглядел моложе своего возраста. Только в последний год сдал.
– Нам два плова. Салат с овощами и… что попить у вас есть?
– Принести винную карту?
– Компота какого-нибудь принеси, – набычился свекор. Меня эта вспышка даже повеселила.
– А вы?
– А я латте выпью. С амаретто.
– На ночь? Не уснешь же, – заметил Иван Сергеевич.
– Да на меня кофе не действует, – отмахнулась я, проглотив слова о том, что он сам – гораздо большая причина для бессонницы, чем все энергетики, вместе взятые. Кому нужна такая неудобная правда? – Я отойду помыть руки.
В крохотной уборной еще и умылась. Вышла. И сразу под перекрестный допрос попала.
– Так что там в банке?
