Вслепую, — ответила я, кашлянув. — Сколько знаков, не знаю, но быстро.
— Очень хорошо. Вон там, — Бестужев показал за свою спину, — есть кофемашина. Посмотрите на неё. Сможете мне делать на ней кофе?
Моё удивление усилилось.
— Конечно. — Я не выдержала и поинтересовалась: — А что, она какая-то очень сложная?
— Я до вас пробовал двух девушек, они не справлялись, — ответил Бестужев так же серьёзно, без улыбки. Хотя ситуация, на мой взгляд, была комичная. — Видите ли, я люблю кофе в зёрнах, который нужно молоть прямо перед тем, как делать напиток. Кофемолка у меня отдельно. Вон она, рядом стоит. И весы кухонные. Сначала надо отмерить на весах ровно четырнадцать граммов зёрен, потом смолоть их, сварить кофе, взбить молоко…
— Нарисовать взбитым молоком сердечко… — не выдержала и пошутила я и нисколько не удивилась, когда Бестужев серьёзно произнёс:
— Можно без сердечек. Просто кофе. Я пью такой раз в день, как раз перед тем, как сажусь работать. Мне казалось, ничего сложного, но ваши предшественницы не справлялись. Вы справитесь?
— Надеюсь.
— Хорошо, — он величественно кивнул. — Третий вопрос… Я работаю шесть дней в неделю, с девяти до двух, отдыхаю только по воскресеньям. Вас устраивает?
— Я буду нужна вам с девяти до двух? — уточнила я, не веря своему счастью.
— Да, — подтвердил Бестужев, но тут же признался: — Но это не точно. Видите ли, творчество — процесс непредсказуемый. Поэтому… Иногда я заканчиваю раньше, иногда — чуть позже. Сразу после этого я сажусь обедать, а вы можете уходить.
Шикарные условия. И мне полчаса до дома! Теперь я буду чаще видеть Машу!
— Меня устраивает, — выдохнула я, скрестив под столом пальцы. — Более чем.
— Замечательно. Как у вас с английским?
— Как у всех — читаю и перевожу со словарём, — пошутила я и даже застыла, когда этот манекен улыбнулся уголками губ. Ого! — В общем и целом у меня средний уровень. Могу перевести что-то простое, деловое письмо сочинить, по телефону ответить.
— Вполне достаточно. Английский бывает нужен, но редко — я на всякий случай спросил. У вас дети есть?
От резкой смены темы я даже слегка вздрогнула.
— М-м-м… Да, есть. Девочка, семь лет.
— Я почему спрашиваю, — Бестужев вздохнул, поднял руку и взъерошил волосы. Вот откуда этот беспорядок на голове! — Девушек с детьми детсадовского возраста я не беру — болеют часто, а мне без помощницы тяжело. Постарайтесь, пожалуйста, пореже брать больничные.
— Не переживайте, я вообще не помню, когда последний раз брала больничный, — ответила я честно. — У меня хорошее здоровье, да и Маша редко болеет. Тьфу-тьфу, конечно… Но вот с начала учебного года ни разу не было пока.
— Очень хорошо, — глаза у Бестужева радостно заблестели. — Значит, вы мне подходите. Если хотите, к работе можем приступить сегодня же.
— Сегодня?.. — я опешила.
— Ну да, — он пожал плечами. — Давайте я объясню, что нужно делать, заодно покажу, как пользоваться кофемашиной. Вы будете кофе?
— Буду, — ответила я, глядя на него с открытым ртом. Это что же, Бестужев мне сейчас станет кофе варить?! САМ?!
Я сплю и попала в рай, наверное. Хотя… нет, стоп!
— Подождите! — воскликнула я, и мужчина, уже приподнявшись с табуретки, сел обратно и вопросительно посмотрел на меня. — А-а-а… зарплата у меня какая будет?
— Да, — он вновь взъерошил волосы, назвал сумму — и от счастья я едва не заплакала. Больше моей зарплаты в редакции! Да он шутит! — Но есть нюанс.
— Какой? — я насторожилась.
— Это всё будет неофициально. Никаких записей в трудовой книжке, никаких договоров. Просто два раза в месяц деньги на карточку, и всё.
Тьфу! А я уж думала!
— Меня устраивает!
4
Нина
То, что Бестужев — сложный человек, я поняла давно, но, насколько он сложный, по-настоящему — только сейчас.
Сразу после того, как я сказала, что меня всё устраивает, Бестужев, налив кофе и мне, и себе, пошёл вглубь квартиры — показывать моё рабочее место. И привёл меня в шикарный кабинет, где всё вокруг было деревянным — шкафы, мебель, пол и даже потолок. Как будто мы с ним очутились внутри музыкальной шкатулки. А ещё здесь оказалось столько книг, что я в буквальном смысле открыла от изумления рот, — все шкафы были забиты ими под завязку. Старые и новые, спрятанные за тонким стеклом, они манили меня и притягивали взгляд настолько, что я даже не сразу заметила всё остальное.
Остальным были два стола в разных концах кабинета: один — побольше и возле окна, другой — поменьше и ближе к двери. Тот, что поменьше, стоял так, что было видно экран монитора, а вот второй — наоборот. И оба были завалены бумагами.
— Будьте осторожнее с кофе, — предупредил Бестужев, показывая на стол поменьше. — Не залейте ничего. Вот ваше рабочее место. Садитесь, сейчас буду всё показывать.
Я послушно опустилась в компьютерное кресло и с трудом удержалась от того, чтобы не начать кататься в нём по полу. Всегда любила это развлечение, особенно когда нервничала.
— Первое, — произнёс Бестужев, склоняясь надо мной так, что я сразу вжалась в спинку, пытаясь стать как можно незаметнее. Но с моими объёмами, особенно в области груди, это проблематично. Однако мужчина смотрел сейчас не на неё, а куда-то на стол. Вытащил из-под кипы бумаг мобильный телефон — обычный смартфон — и продолжил: — Вот телефон. Вы отвечаете на все звонки, но, если он завибрирует — звук на нём отключён, — выходите в коридор, разговорами меня беспокоить не нужно. Отвечать на все звонки без исключения. Если это спам, кладёте трубку и добавляете номер
