Они представились его друзьями.
– Ну, как сказать, откуда знаю. Мы росли в одном дворе. Два бедовых пацана, только у меня родители с кошельками, полными налички, а он всего сам добивался. Но Алекс всегда был с мозгами, пусть и думал частенько не головой, а членом. Мой папа его пристроил к себе в фирму на подработку, а потом Алекс уволился, начал своё дело. Познакомился с нужными людьми. Как видишь, теперь он дал мне рабочее место.
– Оно тебе не очень-то и было нужно, верно?
Я скорее почувствовала, чем увидела, как Максим пожал плечами. Глаза слипались. Всю ночь без сна, да ещё и с нервными потрясениями. Хочется провалиться в бесконечность, уткнуться в шею, что пахнет кофейной горечью.
– Раньше я думал поскорее от всего избавиться и свалить на острова, а теперь мне хочется что-то изменить. Разве плохое стремление? Незаменимого помощника я уже нашел, осталось с коллективом разобраться.
– Думаю, у тебя всё получится, о, великий руководитель, – серьезно кивнула я. – Разбуди меня, как приедем.
– Обязательно, – пообещал Максим, но что-то мне подсказывало, что он нагло врет.
…Утро настигло меня со всей внезапностью. Ударило пыльным мешком по голове, и я проснулась от сильной головной боли. Та стискивала виски, въедалась под веки, маршировала дробью по затылку. Я долго лежала с закрытыми глазами, а когда открыла их – не поняла, где нахожусь.
Просто, без дизайнерского изыска, но стильно. Комната была оформлена в черно-белых тонах. Графитовые обои, угольные занавески, светлая мебель, которую не всякий рискнет поставить, ибо пачкается же. Минимализм как он есть: никаких ненужных деталей, зато места столько, что в спальне можно отплясывать канкан.
Я ступила босыми ногами на пол, потянулась, хрустнув позвонками. Из коридора божественно пахло корицей. Это несколько насторожило. Где я нахожусь? Точно не в квартире холостяка, потому что в таких местах попросту не может пахнуть чем-либо, кроме яичницы или пельменей.
Оказалось, что я жестоко ошибалась.
Максим готовил завтрак! Такое вообще бывает в реальной жизни, чтобы мужчина готовил ради меня что-либо?!
Кирилл, конечно, тоже был не прочь что-нибудь сварганить, но делал это исключительно ради Марго. В нашу бытность он частенько повторял, что настоящие мужики за плитой не стоят.
Но теперь я рассматривала Скворцова, одетого в синие джинсы и такую же синюю, цвета моря перед штормом, футболку-поло, и понимала, – иногда мужчины изменяют принципам. Ему шла эта обстановка. Даже сковородка в руках, на которой он ловко переворачивал блинчики, не казалась какой-то лишней.
– Офигеть, – восхитилась я, плюхаясь за обеденный стол, за которым поместилась бы футбольная сборная.
Кухня больше напоминала столовую, такой гигантской она была. Меня, человека, который привык бочком протискиваться между плитой и холодильником, масштабы потрясали. Кухонный гарнитур (черно-белый, Максим не изменял своему вкусу) вытянулся по всей стене. Куча шкафчиков, полочек, какие-то приправы, выстроенные в рядок. Во всем виден рациональный подход. Ни единого сантиметра не занято абы как.
Скворцов обернулся на меня. Да, вид у него помятый после вчерашнего. Глаза вон какие красные от недосыпа.
– Доброе утро, помощник руководителя. – Максим вывалил мне на тарелку блинчик и ловким движением руки пульнул в мою сторону по столу бутылку с сиропом.
– Спал бы себе спокойно.
– Не хочется, – явно солгал Скворцов. – Буду тебя откармливать, а то несправедливо как-то. Вечно ты чай носишь.
– Это же распоряжение директора, – я уже уплетала за обе щеки блинчик и жмурилась от восторга.
Как же классно, когда тебя кормят! Есть в этом что-то интимное. Некое таинство, доступное только особенным отношениям.
Так. Стоять, Романова. Какие ещё особенные отношения? Вы с боссом шикарно проводите время, и он даже милостиво разрешил тебе погостить в его апартаментах. Обычный жест от друга или любовника. А блины Скворцов, быть может, себе жарит каждое утро. Любит он их… блины.
Надо перестать думать о чем-то большем. Ты уедешь сегодня-завтра из этого дома, поселишься где-нибудь в другом месте, где не будешь никому обязана.
Но почему тогда незваные мысли так назойливо лезут в голову? Почему хочется прикрыть веки и представить, что ты живешь у Максима не по нужде, а по приглашению?
После чашки крепкого кофе – настоящий молотый кофе, а не растворимая жижа, мамочки! – я почувствовала себя нормальным человеком. Головная боль растворилась в горчащем послевкусии. Кажется, начинаю понимать кофеманов.
Ну а потом мы изображали лодырей и валялись в гигантской гостиной Скворцова, смотря фильм. Причем на таком большом телевизоре, что он занимал собой всю стену. Чем не кинотеатр? Попкорна только не хватает и соседей, хрустящих чипсами.
Кстати, о соседях.
Когда на мобильном телефоне высветился звонок от мамы, я уже догадывалась: вряд ли она хочет справиться о моем здоровье.
– Арина, как можно?! – возмутилась мама в трубку. – Ты выселяешь из квартиры родную сестру?!
Да неужели. Марго пожаловалась родителям на негодяйку-Арину спустя сколько-сколько времени? Пять часов перетерпела? Героиня-то какая.
– Ага. Выселяю, – подтвердила я, отстранившись от Скворцова, чтобы он не слушал этого диалога. – После того, как она меня чуть ногами не выпихнула оттуда.
– Ты… ты… Невозможно! Родственники так не поступают! Вы должны помогать друг другу! Что за мелочные ссоры?
Я вскочила с дивана и отошла к окну. Ткнулась лбом в начищенное до блеска стекло. Там, снаружи, раскинулся город. Отсюда он казался совсем маленьким, незначительным. Все эти старые домики, деревья с плешивыми кронами. Осень скоро сметет всю зелень, раскидывает желтые листья по дорогам и обрушит на землю дожди.
Моё настроение тоже было дождливым, тягостным.
– Мама, давай начистоту. – Долгий выдох. – Когда бабушка заболела, кто за ней ухаживал? Кто спускал всю зарплату на лекарства, на бесконечные операции, на коммунальные платежи? После её смерти у меня остались миллионные долги. Разве я прошу кого-то из вас помогать мне их оплачивать? Что-то ни у кого не возникало желания по-родственному помочь. Даже не деньгами, нет. Общением, заботой. Я не говорю о тебе или отце, но Марго могла бы хоть раз отодрать зад от дивана и навестить умирающего человека. Или я неправа? Почему тогда стоило мне поцапаться с сестрой, как я оказалась
