говорил?
Снова начала отчаянно обороняться, но по глазам, наполненным удовлетворением было ясно, всё сказанное лишь притворство. Она наверное, никогда не станет забитой молчуньей. И может в этом вся её прелесть. В том, что она способна выводить меня на эмоции, заводить с пол-оборота своей непокорностью. У Сони был твёрдый характер, и он определённо меня возбуждал, не меньше, чем её податливое тело.
— Ты колючка!
Наконец-то поставил Соню, легонько подтолкнув в душевую кабинку и прежде чем она смогла сбежать, упёрся руками в стену по обе стороны от её обнажённого тела.
— А ты тиран, — беззлобно бросила мне прямо в лицо. — Мириться с твоими странностями я уже почти привыкла. Но терпеть оскорбления других женщин… это уже слишком.
Я видел, как Соня распалялась от своих претензий. Просто кипела от злости и неприкрытой ревности. Раскрасневшиеся щёки и взмокший лоб после секса, сейчас приковывали моё внимание. А губы истерзанные моими же поцелуями то и дело кривились, когда Соня припоминала рыжих, до которых мне не было абсолютно никакого дела.
— Ты ревнуешь? Или хочешь доказать Вике, что ничем не хуже её? — намеренно поддел Соню, сразу же получив реакцию.
— Нет, — снова предприняла попытку высвободиться.
— Что нет? — наклонился так близко к Соне, что её призывно торчащие соски упёрлись мне в грудь. Я слегка потёрся о них, почувствовав как те подобрались и стали ещё твёрже. Соня старательно сдерживала дыхание, чтобы не дать себе застонать от близости. Волна возбуждения снова устремилась к паху. Эта девчонка делала из меня голодного нимфомана. Я не мог рядом с ней перестать думать о сексе, о том как внутри Сони влажно и тесно, и каково это раз за разом делать её своей.
Ещё секунда и моя выдержка бы лопнула, но у Сони была действенная схема. На нас обоих обрушились капли ледяного душа, охладившие и внутренний пыл, и само тело.
— Чёрт, холодно же!
Я не глядя потянулся к вентилю, закрыл выкрученный до упора кран с холодной водой и открутил другой. Но дрожь унять не вышло. Хотя непонятно по какой причине меня трясло.
— Тебе не мешало остыть, — слизывая с губ капли, прохрипела она, сама же чертовски замерзнув.
— А тебя не мешало бы за это наказать.
Жалобный девичий визг оттого что я резко развернул Соню к себе спиной, утонул в шуме воды. Первое время она ещё сопротивлялась, пытаясь вывернуться из моих скользких объятий, но выходило лишь шумно шлёпать ладошками по мокрой стене, к которой я её припечатывал. Но ощутив лёгкие массирующие поглаживание, она замерла.
— Что ты делаешь? — тихо отозвалась она и попробовала взглянуть на меня через плечо.
— Мою тебя, — скользнул намыленными ладонями по спине вниз до поясницы и лишь пальцами коснулся упругих ягодиц, как Соня прогнулась в спине, аппетитно оттопырив попку.
Я прекрасно понимал, что могу не сдержаться, если продолжу и дальше плавно касаться Сониного тела. Поэтому взяв мочалку, сперва намылил худощавые плечи, руки до самых запястий и вложил мочалку в её ладонь.
— Теперь ты…
Соня неуверенно повернулась ко мне лицом, в её глазах до сих пор не погас восторженный блеск и удовлетворённая полуулыбка едва заметно касалась губ.
— Я выгнал Вику, — бросил бесцветно, но внимательно заглянул в серо-голубые глаза.
В них отразилось удивление и крупица плохо скрываемого восторга.
— Выгнал? — переспросила, нарочито беспечно.
Прошлась мочалкой по моей груди. Спустилась к рёбрам и ещё ниже.
— Да-а, — застонал от блаженства, когда мыльные пальчики властно сжали возбуждённый член.
— А как же твой выбор? Званый вечер?
Её пальцы сильнее сжали член, прошлись по всей длине.
Я рывком прижал Соню к стене. Ладонью провёл по бедру вниз, подхватил под колено и поднял её ногу повыше. Прижался членом к её плоти и сразу ворвался внутрь, наслаждаясь её сладостным стоном.
— Я выбрал!
Глава 20
София
Пакеты с новой одеждой, коробки с обувью и всем необходимым для приготовления к ужину у Сабуровых, мне принесли в комнату ещё утром. Всё купленное было подарком, тщательно выбранным самим Феликсом. Мне даже показалось, что с какой-то особо токсичной ревностью Феликс отнёсся к прежним нарядам, которые были так же мне подарены, но не им, а его старшим братом.
Сабуров младший обновил весь мой гардероб, перед этим избавившись от купленного ранее. Он по своему вкусу подобрал всё — начиная от нижнего белья и заканчивая побрякушками, безумно дорогими побрякушками. Он даже властно заставил меня распрощаться с моими простенькими серьгами. Которые мне пришлось снять и спрятать во избежание скандала. Серьги были дороги мне, как подарок от брата и избавиться от них рука попросту не поднялась. Я спрятала собственное украшение в шкафчике туалетного столика, за которым сидела уже более часа в ожидании, когда надо мной закончат колдовать приглашённые мастера.
Маникюр, макияж, укладка, такой сияющей я ещё себя ни разу не видела, но всё равно внутренне не могла успокоиться, не чувствуя себя той, которая соответствует Сабуровым. Ведь наверняка меня будут критично оценивать.
— Не помешаю? — отозвался только что зашедший в комнату Герман.
Я встретилась с ним слегка затравленным взглядом в отражении зеркала и согласно закивала.
— Прекрасно выглядишь, — лёгкой поступью он прошёл вглубь комнаты, оставшись где-то у меня за спиной и вне зоны моей видимости.
— Благодарю, — раскраснелась я и лишь тональный крем скрыл румянец. А я нервно закусила губу, боясь, что краснеть до самых кончиков ушей сегодня вечером мне придётся часто.
Чего ожидать от ужина я не знала, в голове крутилось множество тревожных мыслей, замешанных на страхе. А Герман появился вовремя, словно понимал, что я нуждаюсь в поддержке.
— Мы закончили, Софья Алексеевна.
Девушки поспешно собрались, оставив на столике лишь косметику, которая мне могла бы понадобиться.
— Ты хочешь поговорить? Может быть, у тебя есть вопросы, касаемые нашей семьи? — прозорливо заметил Герман.
— Да, — судорожно выдохнула я, разворачиваясь к мужчине лицом.
Он присел на край кровати. Оценивающе пробежал взглядом
