равнодушной с другим — медленно начинает взрывать мне мозг.
Общая тема для разговора у нас пока только одна — этот офис и работа. Поэтому Миша начинает расспрашивать что-то у Артура и, кажется, я одна понимаю, что он сейчас делает.
Выпадая из разговора, делаю глоток кофе и, разворачиваясь к Артуру, пробегая взглядом по Марку. Хоть он и спокоен внешне, но прикушенная нижняя губа и выразительные скулы выдают его напряжение. Я скоро, как Миша, стану людей считывать по мимике. Никифоров пьет один кофе и рассматривает поверх ободка кружки Артура.
Мне хочется улыбнуться, потому что мой друг ведет себя естественно, не обращая внимания на стрелы, летящие в него.
Кружка напротив громко приземляется на блюдце, а следом ножки стула отъезжают, создавая звенящий гул, и уже через секунду над столом возвышается начальник, заставляя только силой мысли всех притихнуть.
— Давайте до половины посидите и закругляйтесь, у нас еще много работы. У вас, Алиса, завтра презентация. — Никифоров не ждет одобрения, а просто разворачивается и покидает стол. Оставив недоеденным кусок торта. Не провожаю его взглядом и разворачиваюсь ко всем.
— Фух, слушайте, если еще провести пару дней рождения, то он вообще смягчится. Ненадолго его хватило. — шутит Леня. А мне становится обидно за Марка. Он ведь не такой. Он умеет веселиться и радоваться. По крайней мере, раньше умел. Хотя это его выбор — быть сейчас таким.
— Да, надо его в клуб затянуть какой-нибудь, чтоб расслабился.
Яркими бликами светомузыки в памяти воскрешаются воспоминания нашей второй встречи. В том клубе. Наш танец, после которого я сбежала, оставив его в одиночестве со своим неосуществимым на тот вечер желанием.
— Ну, у него есть жена, думаю не нам решать, куда ему ходить, а куда нет, — напоминает всем Аркадий.
Даже с его уходом расслабиться у меня все равно не получается, потому что время, не задумываясь, приближается к моему завтрашнему распятию. Праздник праздником, но завтрашнее выступление никто не отменял. Хотелось бы уже поскорее отстреляться, а потом праздновать.
— Я сейчас вернусь, — киваю Артуру и подхожу к кассиру, чтобы рассчитаться. — Сколько с нас?
— А…так рассчитались уже. — Оборачиваюсь на ребят, чтобы понять, когда они успели, ведь никто не знал заранее. — Молодой человек минут десять назад. С вами сидел, — поясняет кассир.
— Ах, да, точно, забыла, — подстраиваюсь под ситуацию, чтобы не выглядеть глупо, и натягиваю улыбку. — Я просто хотела уточнить, все ли в порядке?
— Конечно.
— Благодарю, — улыбаюсь и возвращаюсь к столу. — Ну что, теперь за работу?
Все поднимаются, а я задерживаюсь с Артуром, предупредить, что сегодня мы не встретимся. Я пока не уверена, что стоит его знакомить с тетей. Хватит и того, что она знакома с Марком.
Я забираю свою шоколадку и поднимаюсь вслед за всеми наверх.
Марк
Я делаю огромное усилие над собой ради нее. Сегодня надо переделать еще столько дел, съездить на две встречи, чтобы освободить вечер и завтрашний день. Но и не разрешить ей этот маленький праздник с тортом не могу. Хочется видеть ее счастливой.
Как же мне нравится эта ее простота и естественность. Хоть она и пытается соответствовать канонам бизнес-леди, но быть стервой у нее получается не очень. Немного обиженной — да, но злой — нет.
Как мне вообще удалось соблазнить ее тогда? Подарками и деньгами до нее точно не достучишься. В какой момент она сдалась? Прокручиваю в голове наше прошлое, чтобы понять, когда это произошло? Мы смотрели фильмы, кормили котов, ездили к ней на дачу, я хотел взять ее силой, а она написала на меня заявление в полицию. Каждое событие и новый шаг просто вытекал из другого. Я завоевывал и добивался, она позволяла себя завоевывать. Не говорила “нет”, но и не говорила “да”. Сейчас же — что бы не делал, все мимо. Цветы, белье, даже согласие выпить кофе в рабочее время, — кажется, для нее это не было чем-то особенным, хотя и неожиданным.
Как только мы встречаемся глазами, она тут же их отводит, не давая понять, о чем думает. А порой делает вид, что меня просто нет.
Что стоило бы затащить ее в какой-то угол и соблазнить? Ровным счетом ничего. Только я не знал последствий и теперь мне было, что терять. Второй раз напором у меня вряд ли получится, остается только сделать так, чтобы она сама этого захотела.
Леонид, как всегда, шутил и веселился. Действительно, должен же кто-то разряжать обстановку, потому что смеющегося начальника они и представить не могут, да еще в роли тамады. Я и сам уже забыл, когда в последний раз веселился.
Важный звонок прерывает мою вовлеченность в празднование. Я начинаю разговор, но украдкой наблюдаю за ней. Хочется верить, что мне не кажется, и Алиса расслабляется и даже шутит. Значит, все-таки я еще воздействую на нее как-то. Знать бы — положительно или отрицательно… Я вполуха слушаю собеседника и одновременно слежу за разговором за столом, снова уловив самое важное. Вечером она будет в Одинцово.
Чтобы я ей не подарил, чувствую, что в тот же миг, как она узнает от кого, подарок окажется выброшенным или в окно, или в мусорку или выставлен на продажу в Авито. Это должно быть что-то, от чего она не сможет избавиться и проигнорировать.
Слежу за ее взглядом и полуулыбкой, замечая следом Львиное Сердце в дверях. Только мне захотелось его выгнать, а ей наоборот — пригласить к нам.
Он так близко к ней. Опускает свою ладонь на ее поясницу и притягивает к себе, целуя. Какого… происходит?! Они же только сходили на свидание и она уже позволяет ему себя лапать? Хочется толкнуть этот стол ногой и прекратить чаепитие. А лучше, усадить ее в машину и увезти к себе на квартиру и никому не показывать.
Я сам оттолкнул ее.
За ребрами больно, когда вижу, как они идут в нашу сторону. Она держит его за руку и выглядит счастливой. Садятся напротив меня. Он, как специально, ведет себя так непринужденно и естественно, будто нормально прийти на день рождение с шоколадкой, но она, кажется, относится к этому с умилением. Ей и не надо больше. Всегда такой была.
Наблюдаю за ними. Как смотрит на него. Как, глядя ему в глаза, дарит свои улыбки. Как ухаживает за ним, отрезая торт. Такие мелочи, за которые сейчас бы все отдал.
Да что в нем вообще такого? Мне не нравится он по определению. Слишком правильный
