хотела казаться, решила через мою дочь подзаработать?
Что у этой женщины в голове?!
Прочищаю горло и произношу:
– Понятия не имею, откуда вы взяли весь этот бред, но я не знал, что вы были знакомы с моими родителями, и…
– Хах, – истерические нотки проскакивают в ее голосе, – рассказывай это кому-нибудь другому. Я прекрасно знаю твою семейку. Да вот только не пойму, чего это они не побоялись и отправили тебя в страну, в которой я могу тебя достать в любой дыре, где бы ты ни спрятался? А?
– Еще раз повторюсь, мои родители не отправляли меня сюда к вам, к Лили…
Неожиданно по лицу проходит острая боль.
– Мама! – слышу возмущенный голос моей девчонки.
Эта сумасшедшая маман ударила меня?!
– Не смей произносить имя моей дочери своим грязным ртом! Ты!.. Ты!.. – она сверлит меня ненавидящим взглядом и тычет в меня указательным пальцем, но почему-то дальше свою мысль не продолжает. – Зачем ты это сделал, Кир? Как ты мог меня предать?! – эта женщина падает передо мной на колени и плачет навзрыд.
– Вышли вон отсюда, – кричит Марк, и вся охрана поднимается по лестнице и покидает комнату, а Лили, сорвавшись с места, обнимает свою маму и, гладя ее по голове и плечам, тихим, успокаивающим голосом произносит:
– Мама, все хорошо, мама…
Марк подхватывает свою родительницу и укладывает ту на диван напротив меня.
Что тут, блин, происходит?!
Лилиана
Видеть маму в таком состоянии невозможно, и, как бы я ни думала, что ненавижу ее, сейчас от ее переживаний и истерики мое сердце обливается кровью. У нее явно была трагичная ситуация с отцом Дени, иначе она бы сейчас не пребывала в беспамятстве от сильнейшего психологического потрясения. Марк уложил ее на кровать, и она вдруг утихла, сжалась в комочек и тихонько горько плачет.
Мы дожидаемся, пока она заснет.
Ее телефон разрывается от звонков отца, но мы с Марком не решаемся поднять трубку.
Брат отводит Дени в сторону и требует объяснения ситуации. Но тот, кажется, тоже не понимает, что происходит.
– Я позвоню матери, – вдруг решительно произносит Дени.
– Нет, – не менее решительно останавливает его Марк, – когда она очнется, тогда и позвонишь.
Теперь уже я хватаю Марка и отвожу его в сторону от Дени.
– Почему отказываешься? Может, она бы нам рассказала, что с нашей мамой.
– Мы не знаем, что произошло у них в прошлом. Не хочу, чтобы эти двое знали, как до сих пор ломает мать от того, что произошло в их молодости. Позже. Звонок подождет пару часов, раз уже больше двадцати лет прошло.
Я соглашаюсь с Марком и в этом его порыве вижу, что он хочет защитить мать, вижу его любовь к ней и уважение. Что бы ни происходило в нашей семье и как бы родители к нам ни относились, все же мы, каждый по-своему, но любим их, несмотря ни на что. Мы, как и все дети, любим своих родителей, даже зная их недостатки.
Марк идет к маме, присаживается рядом с ней на диван и просто кладёт свою ладонь на ее плечо. И в этом его жесте я столько всего вижу, что готова захлебнуться от избытка собственных чувств.
– Лили, – неожиданно Дени оказывается со мной рядом и, беря за руку, отводит меня в дальний угол комнаты. Я же пытаюсь в это время стереть слезы с лица.
Вырываю руку и требовательно произношу:
– Что ты хотел?
– Почему ты так изменила свое поведение? Что произошло? Еще вчера ты была другой, настоящей…
– Еще вчера, как ты выразился, – с нескрываемой горечью в голосе произношу, – я не знала, что ты за человек и какую двойную игру затеял.
– О чем ты! Никакой игры нет, я полностью чист перед тобой и действую максимально открыто.
Его слова вводят в замешательство. Он как будто искренен. Ну не может же он так играть?! Нет! Может! Он же актер!
– Ты, Дени? Это я была честна с тобой, а вот ты нет…
– Ты была?! – вдруг взрывается он. – Да ты вообще мне ничего не говорила о себе! Ничего! Единственное, когда ты была открыта и честна, – это сегодня ночью, но, заметь, ты ни слова не сказала, обо всем говорили твое тело и твои движения. А чтобы хоть как-то разобраться, пришлось изворачиваться и пробовать разузнать все самому! Ты хоть знаешь, скольким людям мне пришлось позвонить, чтобы выйти на охранников твоего отца?! И сколько пришлось перерыть инфы, чтобы добраться до твоего женишка?!
О чем он говорит?..
– Да-да. Не смотри на меня такими глазами. Если бы ты все рассказала мне, я бы в такие крайности не заходил. Но, Лили! – Дени делает шаг ко мне и хватает за плечи. – Я тут ради тебя, у тебя не хватает смелости противостоять отцу, я тебе ее дам, слышишь! Я не позволю тебе выйти замуж по его указке! Ты сама должна определиться с кандидатом, но не он и не так, понимаешь?! И я приложу все свои силы и возможности, но воплощу все, что задумал!
– Что еще ты сделал, Дени? – проговариваю каждый слог, еле сдерживаясь.
Я девятнадцать лет прожила под гнетом родителей, а этот парень за одно утро перевернул все с ног на голову, и теперь все превратилось в хаос!
– Ничего такого. Я лишь встретился и поговорил с Русланом по-мужски. Объяснил, как обстоят дела, и попросил поддержки. Все же в этой стране у меня не так много возможностей. С дядей переговорил, он тоже пообещал помочь. И вот, следующая встреча предполагалась с твоим отцом. Но он меня обвел вокруг пальца, отправил охранника за мной, да еще и снабдив какой-то дрянью. Которая вырубила меня на пару часов так точно. И куда он мне ее вколол? – Дени осматривает себя, а я просто в шоке смотрю на него, как будто впервые вижу.
– Зачем ты вообще полез в это?! Для чего поехал к Руслану?
– Я тебя ему не отдам, Лили, – как само собой разумеющееся объясняет мне Дени. – Я для себя все решил: ты моя. И я добьюсь твоей свободы, а после мы уедем в Штаты и будем жить своей собственной нормальной жизнью.
– Я… я… не понимаю, зачем ты это все затеял?.. – бормочу я, не зная, что сказать ему в ответ. Он ошарашил меня своими словами. – Зачем? Дени, зачем ты это сделал?
Вдруг лицо Дени преображается и он, улыбнувшись, произносит:
– Кажется, я влюбился в тебя, и меня просто
