ты знаешь, на куски развалилась.
– Правда? Такая дорогая тачка? Надо рекламацию… – зудит назойливой мухой невестушка. Она правда не в курсе? Или такая актриса? Раньше то я за ней не замечал таких талантов.
– А что это с нукерами твоего папули? – хмыкаю, рассматривая красавцев, звериные морды которых ну никак не вяжутся с раскраской. – бульдог лютовал?
– Нет. А, это девчонка их. Мартышка дикая. Дочь отцова какого-то приятеля, – равнодушно машет рукой ледяная баба. Господи, и на этом я собирался жениться. Как в мультике известном про невесту скелетину в платье шикарном. Такое ощущение, что я спал как Илья Муромец, и вот теперь просыпаться начинаю. Осознавать, что ценности могут быть не только материальными. И… Я не хочу быть богом. Я хочу просто стать счастливым. И уж точно этого я не обрету в этом склепе с женой ведьмой, воняющей мерзкими тяжелыми духами и ее папашей Кощеем, который за завод готов душу продать дьяволу.
– А вот и зять мой, – разносится властный голос прямо над моей головой. – Документы привез?
– Нет, конечно, – скалюсь я, задрав лицо. Будьдог как на трибуне стоит возле перил лестницы, приобняв рукой за шейку мою дочь, глаза которой сейчас сияют совсем не страхом. В них горит огонь ярости. Моя девочка. Черт, у меня есть дочь. У меня дочь, а этот скот… – Девочку отпусти и поговорим.
Лавр Яров и Корюшка
– Не надо, дядя альпинист. Я сама могу за себя постоять. Вы прям нашли кого пугать тем, что мне шею свернете. Я этому хмырю до фонаря, как и мама моя. Если вы думаете, дяденька псих, что этот… Био донор отдаст вам то, что вам нужно за меня, то вы еще и дурачок. Я ему десять лет была не нужна, а сейчас вообще еще и мешаю, – хихикает девочка, хотя ей вроде же должно быть очень страшно? Или я плохо знаю современных детей? Скорее всего. Да нет, точно, я совсем не знаю, что творится в головах у теперешнего подрастающего поколения. Я то точно в десять лет палкой крапиву лупил у бабули во дворе да лазил по чужим садам за яблоками. Био донор, блин.
– Ты что несешь? Донор? Боже, откуда такие познания в десять то лет? – я аж забываю, что стою под прицелом сразу двух амбалов и Бульдога от такого нахальства мелкой наглой девчонки.
– От тети Поли, она тебя только так и называла. А, нет, еще говорила, что ты хмырь и муфлон винторогий.
– Да я вообще даже не знал о тебе, – хриплю, борясь с желанием надрать этой мерзавке уши. А она морщит свой нос кнопку, и сейчас страшно похожа на свою мать. Хотя нет, уши у нее точно мои, и ямочка на подбородке. А характер. Характер у нее такой дурной в кого, интересно знать?
– Можно подумать, если бы знал, то мы бы с тобой прямо папа с дочей были. За ручку бы в парк ходили есть казинаки и на лисапетах в походы бы ездили. Ага, как же.
– Может бы и ездили. Тебе то почем знать, какой я? Мама твоя если бы мне сказала…
– Ты же никого кроме себя любимого не любишь. Потому что муфлон. И потому что ты просто не умеешь любить, вот.
– Хватит. Санта Барбара блин. Еще немного и от ваших сопливых признаний я впаду в кому, как Сиси Кепфел, лет на десять, – злой окрик Бульдога заставляет меня замолчать. Кира болтается как тряпочный зайчишка в руках ошалевшего от ярости и вседозволенности урода, и я слепну от ужаса и чувства собственного бессилия. Я точно знаю, что если дернусь, то сделаю только хуже. – Документы гони и получишь личинку свою.
– Было бы неплохо, я про кому, если что, – фырчит Корюшка. Тут я с ней согласен на тысячу процентов.
– Документов нет у меня. Мама девочки отменила сделку. Нотариально. Я не имею никакого отношения к заводу. Отпусти ребенка, и поговорим, – я точно знаю, что нас не отпустят отсюда. И меня и малышку никто не пожалеет. Арсений ненавидит проигрывать. А сейчас он в полной заднице. Ему корячится такая неустойка от партнеров, за срыв сделки, что он просто загнан в угол.
– Папа, – Алиска, до этого молчаливо сидящая на диване, вдруг оживает. Равнодушие написанное на перекроенной мордашке, совсем ее не красит. – Ты мне что свадьбу решил сорвать? Вы совсем офонарели? Мы же гостей наприглашали, ресторан оплатили, у меня платье вот-вот прилетит из Милана. А вы тут игры патриотов развели? Лавр, дорогой, отдай ты папе, что он просит и поехали, поедим где-нибудь. Я страшно голодная. Съела бы лобстера, что ли, или фалафель. Что тебе эта сопливая девчонка?
Если честно, мне кажется, что даже Бульдог не сразу находится, что сказать. Смотрит на дочь молча, будто рассуждает о том, когда его кровиночка превратилась в такую ледяную хладнокровную сучару. Но мне кажется она родилась уже с этим геном. От осинки не родятся апельсинки.
– Ты еще не поняла, что ли? Эта девчонка дочь твоего ненаглядного жениха, – рычит чертов Бульдог. Амбалы напрягаются, слишком уж морда у Арсения налита кровью. – Думаете переиграли меня, суки? Хер вам. И жениться тебе на Алиске придется, дорогой зять, не хрен взять. Я тебя без штанов оставлю. А ребенку нужен отец богатый и…
– Ой, подумаешь. Дочь какая-то. Ничего милый, папой ты еще станешь. Осталось недолго.
Господи. Совсем что ли с ума сошли эти зажравшиеся Бульдог и Лисичка? Какой ребенок? Или она про Корюшку? Твою мать, тоже мне говорящие загадками.
– Фигу, он просто донор. Нет у меня папы. Забирайте сокровище себе, нам с мамой трус не нужен. Мы себе найдем подходящего. Я вот раньше то что думала, что альпинист он как бетмен, супер-пупер герой. Спаситель обиженных. Сейчас бы тут всех ухайдокал и дочу любимую спас. А этот стоит сиськи мнет. И не надо меня тут учить говорить правильно. Меня тетя Поля десять лет учила, пока ты тут на выдрах крашеных жениться собирался и дедушку моего обирал, как липку. Эти вон и то лучше, – кивает засранка на офигевших истуканов, – хотя тоже фуфлыжники. У них даже пестики ненастоящие. Ага. А вон тот, что слева покалеченный. Колено у него левое больное, я проверила. И то лучше тебя, дяденька альпинист. И умнее.
– Да заткнешься ты или нет? – Бульдог уже даже не рычит, а ревет. А я смотрю на мелкую нахалину, и не
