кроссовки. — Давай договоримся, сдашь экзамены и зайдешь. Посидим, поболтаем спокойно. А то прилетела, книги схватила, даже кофе не допила. Сколько мы за год виделись, два раза?
— Да… кажется. Хорошо, обязательно приду.
Выйдя из дома, я поплелась к трамвайной остановке. Вообще-то старалась больше ходить пешком, из экономии, но сумка с толстенными томами «Медицинской биологии» оттягивала руку. И устала страшно. В летнюю сессию мы сдавали одиннадцать зачетов и три экзамена. Осталось два, последних. Хотелось просто лечь и спать, спать…
Ровно год назад мы окончили школу. Выпускной, «Алые паруса»… Как будто все это было в какой-то другой жизни. Очень и очень давно. Казалось, что мне не девятнадцать, а как минимум двадцать девять. Тогда будущее виделось сияющим, как фейерверк.
Я подала документы в четыре медицинских вуза: Первый, педиатричку, Мечникова и на медфак университета. И везде прошла, в первую волну. После долгих колебаний выбрала Первый, все-таки он котировался выше других. А вот Севка, несмотря на высокие баллы по ЕГЭ и олимпиады, неожиданно пролетел мимо бюджета Политеха. Пошел в ЛЭТИ на информационные системы и технологии.
Это были безумно счастливые два месяца. Позади экзамены, поступление. Свобода! Лето! Мы гуляли по городу, ездили на озера, на залив, ходили в клубы. А по ночам занимались любовью — у него дома или у меня. Мне не сразу удалось справиться со своими страхами, да и подстроиться друг под друга тоже удалось не сразу, но нежность и страсть искупали всё. Мы узнавали друг друга, с каждым днем все больше и больше. Вспоминали, как еще недавно друг друга ненавидели. Ну, тогда нам казалось, что ненавидим.
«Наверно, ты мне сразу понравилась, — говорил Севка, целуя меня. — Только я боялся себе в этом признаться».
«И ты мне», — отвечала я.
Нам казалось, что лето и безоблачное счастье будут вечными. Но пришла осень с холодными дождями, началась учеба — тяжелые, изматывающие будни.
Бесконечная зубрежка, огромные объемы, письменные работы, тесты. Анатомичка, где под залог студбилета выдавали черепа и кости, и оказывалось, что ямки и бугорки у них не совсем там, где должны быть согласно атласу. Бочки с формалином, откуда надо было выловить фрагменты конечностей и описать их. Потом целые трупы. И запах, запах… Как и многие другие, я начала курить, чтобы избавиться от него. По крайней мере, меня больше не раздражал запах табака от Севки.
Мы виделись реже, хорошо если раза два или три в неделю, урывками. А когда виделись, я засыпала с открытыми глазами. Какой там секс! Нет, мы не ссорились, однако недовольство друг другом все же проскакивало. Но когда решили жить вместе… точнее, когда Севка уговорил меня, все стало еще сложнее…
Когда я добралась до дома, Севка лежал на кровати и барабанил по клавиатуре ноутбука.
— Это ты? — спросил рассеянно.
— А ты ждал кого-то другого?
Заглянула на кухню — в раковине немытая с завтрака посуда.
— Сев, ну посуду-то мог помыть?
— А? Извини, забыл. После ужина помою.
— После ужина! Ну ты дома же. Неужели так трудно налить в кастрюлю воды и макароны бросить?
— Маша, у меня экзамены вообще-то.
— А у меня нет? — сагрило не на шутку. — Я хером груши околачиваю? У меня завтра экзамен, на минуточку.
— Да успокойся! — Севка повысил голос. — Давай пиццу закажем.
— Пиццу? Ты выиграл в покер?
— Маш, ты поругаться хочешь?
— Нет! — рявкнула я и ушла на кухню, едва сдержавшись, чтобы не хлопнуть дверью. Налила в кастрюлю воды, поставила на плиту.
Я спокойна. Я совершенно спокойна…
Сева
Блядь!!!
Пока мы выясняли, почему я не помыл долбаную посуду и не сварил сраные макароны, ноут ушел в перезагруз, не сохранив последние строки кода, над которым я бился полдня.
Спасибо, Маша. Спасибо, ноут. Я бы давно тебя сменил, если бы не попер на принцип. Ноут, конечно, не Машу. Насчет Маши таких мыслей не появлялось ни разу, даже когда она включала стерву. Достаточно было подумать, что и Сева, по определению, сволочь.
А ведь начиналось все так радужно и безоблачно. Безумно счастливое лето. Поступил, правда, не туда, куда хотел, но ЛЭТИ все равно был в списке резервных вариантов. Главное — что на бюджет. Квартира своя, сам себе хозяин. Деньги есть. Но прежде всего — Машка! С каждым днем я влюблялся в нее все сильнее. Просыпался утром счастливым от одной мысли, что увижу ее. А если ночью она была со мной, то еще счастливее оттого, что она рядом.
А потом началась осень…
Я как-то не сразу вошел в новый ритм, а вот Машку закрутило с первых же дней. Да так, что мы почти перестали видеться. Если летом каждый день, то теперь хорошо если пару раз в неделю. То у нее по вечерам были занятия в анатомичке, то ей надо было зубрить-зубрить-зубрить. Я слышал, что медики на первых курсах зубрят как проклятые, но не думал, что до такой степени. Или это был ее личный перфекционизм? Хотя у меня от одного взгляда на ее толстенные учебники с картинками сводило челюсти. Сколько же всего напихано в человека — и все это надо знать, причем еще и на латыни.
Мы перестали куда-то ходить. Если выпадало немного свободного времени, ехали домой — ко мне или к ней. Впрочем, особо оторваться все равно не получалось: Машка засыпала лежа, сидя и даже стоя. Пожалуй, лишь воскресные утра и остались для долгого вдумчивого секса. Вот из-за этого все и произошло.
Мы только-только вылезли из постели и сидели за завтраком, когда принесло маменьку. Она снималась в Питере и поэтому надолго зависла дома. Приезжала ко мне всегда без предупреждения. Я подозревал, специально. Проболтался как-то, что встречаюсь с девушкой, вот и хотела нас накрыть. И наконец поймала.
Конечно, мы могли притвориться мертвыми, но я решил, что нет смысла скрываться, пусть познакомятся. Постель заправлена, мы одеты — почему нет?
Но все получилось через задницу.
«Познакомься, мам, — сказал я. — Это моя девушка, Маша. Мы вместе в школе учились».
«Маша, — повторила она, вскинув брови. — Вместе учились в школе. Понятно… Ладно, не буду мешать».
И вышла с таким видом, словно застукала меня на проститутке.
«Что это было?» — обалдело спросила Машка.
«Забей!» — процедил я сквозь зубы.
Мне стоило промолчать. Сделать вид, что ничего не было. Но я сорвался
