факультет. Вектор был дружественной страной из-за родственных связей двух князей, поэтому ему удалось получить лучшее образование, и уже в двадцать пять он вступил в гильдию лекарей. Потом десять лет занимался изучением заклинаний магии Воздуха. Был также замечен князем острова за свои способности к врачеванию и управлению одной из стихий.
Зен о себе не рассказывал, обронил, что силен в магии Огня и хороший боец на мечах. Может, оттого что мало выпил, может, потому, что был занят разглядыванием жены трактирщика, которая время от времени выходила в зал с подносами. Красивая женщина, фигуристая, но из уважения к усатому трактирщику к ней никто не подкатывал.
О себе я ничего не рассказывала, слушала, делала большие удивленные глаза, и кивала головой. Пьяный человек становится счастливым, когда кто-то с пониманием начинает слушать его пламенные речи. Так и произошло с Йером. Когда я пожаловалась ему, как мне было плохо в теле эльфа, как меня сводили с ума чужие эмоции, и посочувствовала, как Йеру, бедному, живется плохо в полуэльфийском теле со способностью к эмпатии. После того, как я назвала его за это героем, полукровка обнял меня за плечи. Он быстро забыл о своей подозрительности ко мне, и мы вместе с ним начали распевать старые эльфийские песни. Как оказалось, он был мягким и отходчивым человеком, который быстро прощал обиды. В общем, контакт за кружкой эйко с Йером был налажен.
Гай же относился к той породе людей, которых я искренне уважала за силу воли. Даже пьяный он продолжал сидеть с каменным лицом, ни разу не улыбнувшись ни одной шутке Зена, легкий румянец на бронзовых скулах говорил о том, что он выпил. Необычный человек. Гордый и высокомерный потому, что если он признает в себе слабости, или другие комплексы, тот тут же опустит руки и проиграет не только самому себе, но и судьбе. Люди, подобные Гаю, имеют небольшой выбор — либо они сломаются под ударами судьбы, либо они сами ударом сломают свою судьбу. Таких боятся, принимая их холодность за эгоизм, что в корне не верно.
Характеры тех, с кем мне предстоит отправиться в опасный путь, стали ясны мне, когда мы прикончили уже пятую бутылку с эйко. Наступала полночь. Трактир гудел пьяными голосами и смехом, когда деревянные двери открылись, и на пороге застыл новый посетитель. Народ замолчал на секунду, а потом стены содрогнулись от смеха — в трактир зашел искандар. Перебирая четырьмя лапами, он удивленно смотрел по сторонам, словно спрашивая: 'а куда это я попал?'
— Что, зверюга, тоже выпить хочешь? — выкрикнул в общем ржании какой-то землепашец. — Эй, хозяин, налей-ка ему.
— Да ему ведра три надо выпить, чтобы догнать нас, — добавил один из компании брата трактирщика.
— Эй, кто вызвал экипаж? Он прибыл! — пошутил кто-то из землепашцев.
— О! Глянь, искандар! — с запозданием заметил его один из гоблинов, пихая собутыльника локтем.
Народ веселился, мои ребята тоже улыбались, а я напряглась, наблюдая за животным. Он пару раз мотнул головой, словно отгонял невидимых насекомых, нервно дернул хвостом, и, ощетинившись, поднял голову, издав долгий, протяжный вой, полный тоски. Я подскочила с места, протрезвев.
— Парни, его надо вывести! — в полной тишине зала сообщила я. — Придурки, вой искандара — плохая примета.
Народ, ошарашенный воем животного, сперва молчал, а потом раздались новые волны смеха.
— Глянь, как оголодал, аж воет, — восхищался говорливый землепашец.
— Не, это он поет! Ничего ты не понимаешь в искусстве!
— Дайте ему выпить!
— О! Слышал? Он теперь еще и воет!
Зен дернул меня за рукав одежды, с улыбкой спрашивая:
— Ты чего? Испугался?
Я не спускала взгляда с животного, молясь Высшим, чтобы он больше не выл. Трактирщик тем временем опомнился, подошел к незваному гостю, схватил за поводья и вывел наружу. Искандар не сопротивлялся, спокойно дал себя увести, и только когда он скрылся из виду, я села обратно на лавку, вытирая пот со лба.
Ребята со смешками наблюдали за мной, а я пояснила:
— Не слышали о такой примете? Если искандар воет, глядя на компанию из нескольких человек, то вскоре в этой компании кто-то умрет.
— Какой ты суеверный, — хмыкнул Зен. — На, выпей. Не верь ты в эти приметы! Они для слабых и тупых.
— Верно, — мягко согласился с ним Йер. — Он испугался, вот и взвыл. Здесь шумно, накурено. Зашел по ошибке, перепутал двери.
Гай присоединился к ним:
— Ребята правы, ты слишком мнителен.
Я дрожащими руками подняла кружку и выпила пару глотков. Примета была верной, проверенной мною в прошлом. Точно так же, как утренний туман предвещает ясный день, а облачный закат предвещает плохую погоду на день грядущий, искандар предсказывал смерть.
Я сидела, больше уже не распевая песни с лучником, судорожно оглядывалась и ждала. И дождалась. Со стороны трех путников раздался испуганный вскрик, стук упавшего стула и ругань на незнакомом языке. Метнулась тень к дверям, кто-то быстро выбежал, я даже не успела понять, кто.
Мы вскочили со своих мест, оглядываясь на крик. На столе, за которым сидело трое путников, было разлито кровавым пятном эйко. В этой луже лежала голова одного из странников, высунув синий язык. С закатанными глазами он продолжал держать кружку в руке, безжизненно опустившейся к полу. Двое его собутыльников стояли рядом, вынув клинки, они настороженно оглядывались вокруг.
Мы подошли к месту трагедии. Гай присел возле трупа, пальцем слегка коснулся жидкости в бокале, понюхал ее, и сообщил замершим в ожидании людям вокруг него:
— Яд жарта, парализует органы дыхательных путей. Большая доза, кто-то подсунул ему отраву.
Двое друзей погибшего переглянулись между собой, и в голос сообщили:
— Мы пили из одной бутылки.
Гай подошел к столу, не трогая бутылку, опрокинутую навзничь, он также пальцем провел по жидкости, вытекшей из него.
— Здесь нет яда. Должно быть, стенки кружки были им вымазаны.
Раздался дрожащий голос трактирщика:
— Я тут не причем! Это вообще не моя посуда!
— Он прав, — согласился с ним друг умершего, лысый, с правильной формой головы и большими, выразительными зелеными глазами. — Тиу всегда пил из своей кружки. Мы все пьем из своих кружек, принесенных с собой. Верно, Камая?
— Тихо, Сан. Это наше с тобой дело, — оборвал его второй друг умершего, невысокий, кучерявый, около сорока лет. — Мы заберем его с собой, пока стража не прибыла. А вы чего встали? Что, мертвых никогда не видели?
Мы смотрели, как двое путников в серых плащах поднимают мертвого друга со стола. Камая бросил трактирщику золотой, поблагодарив за еду. Мы расступились, освобождая дорогу, и не
