Так я пытаюсь объяснить.
Видимо, плохо получается.
– Тогда я не знала, что мы будем вместе. Даже не догадывалась об этом. Поэтому… Я поспорила с Леей.
Тишина.
Мы просто смотрели друг на друга.
По лицу Мирона было невозможно понять, как он отреагировал на такую новость.
Боже, как же сложно!
И стыдно.
– Сказала, что влюблю тебя в себя. Лея не поверила, посмеялась, меня это так зацепило, что я решила поспорить с ней.
– Что сделать? Поспорить?
Киваю.
В этот момент меня успокаивало и радовало только одно – Мирон не убрал свою руку.
– Глупо! Знаю! И мне очень стыдно за это. Но клянусь тебе, этот спор остался только на словах. Сказала и забыла. Нет, пару раз вспоминала, конечно, но я ничего не делала. Честно-честно. Ты мне веришь?
Вместо положительного ответа, на который я сейчас очень надеялась, поэтому и вцепилась в его пальцы, как за спасательный круг, Мирон отодвинулся от меня и отошел к окну.
34.
Я смотрю на очертания его фигуры и не знаю, что мне делать. Подойти? Извиниться? Зарыдать, размазывая сопли по щекам, надеясь, что получится его разжалобить? После разговора с тетей Наташей мне стало легче. Появилась надежда, что Мирон все поймет и за свой не самый умный поступок мне светит несколько шуток, прозвище дуреха, а потом столько обнимашек, сколько никогда еще не было. Именно об этом я и думала, когда засыпала. А сейчас все переигралось, и на смену спокойствию пришла паника.
– Это все? – его голос в темноте как гром в солнечную погоду. Громкий и неожиданный. – Спор и все?
Мирон развернулся ко мне, и, даже не видя его лица, я точно знала, что он пристально смотрит на меня.
– Мирон, я даже не помню, на что мы спорили! Кажется, мы не подумали об этом, – запричитала как под гипнозом. – Давай посмеемся. Ты умеешь смеяться. Я видела несколько раз. Давай? Прямо сейчас плюнем на все и забудем. Это же такая глупость. По мне же видно, что я сама в тебя влюбилась, а не из-за какого-то дурацкого спора с подругой.
Не реагирует.
– Ну скажи хоть что-нибудь.
Молчит.
Что, если он сейчас уйдет?
Что, если все закончится, не успев начаться?
– Пожалуйста, – жалобно протянула. – Мне и так сложно, а твое молчание…
Ну все, слезы уже на подходе.
– Значит, влюбилась?
Вибрацию его голоса я даже на расстоянии почувствовала.
А затем и самого парня рядом с собой, когда он быстрым шагом оказался возле меня, присев рядом.
– И из-за этого я весь вечер и полночи не мог тебя найти? Василиса, что у тебя в голове творится?
Я замерла, не зная, что ответить.
– Опять ты начала загоняться на пустом месте. Ну, поспорила. Главное, выиграла же. Победила. Я твой! Советую в следующий раз спорить хотя бы на деньги. В двойном плюсе будем.
Обхватив меня за талию, тянет к себе, а сам падает на подушку. Не успеваю понять, как мы оказываемся уже в горизонтальном положении, моя рука на его животе, а он сам откидывает мои волосы в сторону, носом прижимаясь к шее.
– Я и так в плюсе, – шепчу себе под нос, а потом резко подрываюсь, когда до меня доходит смысл его слов. – Подожди! Ты не злишься?
– Должен? – тянет меня обратно к себе. – Красотка поспорила на меня. Неудивительно, но приятно.
Пихаю его в бок.
Прям увидела, как самомнение раздулось.
Эх, и тут права была тетя Туся.
– Я переживала. Боялась, не представляя, как ты отреагируешь.
– Теперь успокоилась?
Не хочется, но я все-таки отодвигаюсь от Мирона, чтобы увидеть его лицо.
– А ты точно не злишься?
Несмотря на то, что я своими глазами видела, мне все равно нужно было услышать четкий ответ.
– Злюсь! – усмехается он. – Я в ярости. Ты в моей комнате, лежишь на моей кровати, и до сих пор в одежде. Почему я это терпеть должен? Исправь все! Немедленно!
На слове «злюсь» я уже задыхаться начала, а когда услышала продолжение, еще хуже стало.
Вот ведь…
Неужели я и правда покраснела? Опять?
– Мирон! – щипаю его за колено так, что синяк точно останется. – Я же серьезно!
– Кто сказал, что я шучу? – пробурчал так, будто я несу полный бред. – Вась, у меня и раньше не получалось на тебя злиться, а сейчас тем более не получится.
– Сейчас? Не получится? И не получалось?
– Не-а, – качает головой. – Хотелось думать, что от тебя надо избавиться, напугать, чтобы сама к отцу сбежала и от меня все отстали, но… Потом понял, что не хочу этого. Еще до того, как ты заболела, решил, что сначала узнаю тебя, а уж потом решу: выгонять или себе оставить. – Он смеется, когда я замахиваюсь для очередного щипка. – Мало того, что спорит на меня, так еще и избивает. И как такую можно отпустить?
– Не отпустишь? – осторожно спрашиваю у него.
– Нет. Пока искал, думал, с ума сойду. На звонки не отвечала, дома тебя не было, Гуляева вне зоны доступа. Я столько себе придумал. Пока не понял одно: когда найду, от себя не отпущу.
Мирон нежно поцеловал мою макушку, а мне от таких слов рыдать захотелось. Сердце так защемило, дышать перестала.
– Хорошо хоть матери додумался позвонить.
– Она рассказала, что я здесь?
– Не специально, – усмехнувшись, ответил Мирон, прижимая меня к себе. – Я предполагал, что она знает, где ты находишься. Когда сказал, что скоро приеду, она начала меня отговаривать. Меня! Убеждала приехать утром. А такого никогда не было. Я мог в любое время приехать домой, а тут… Несложно было сложить два и два. И вот ты тут…
– Я хотела утром тебе позвонить и рассказать.
– До утра я бы поседел, Мамаева. Знаешь, сложно жить, когда не знаешь, где находится твой любимый человек и что с ним произошло. Очень сложно.
Мирон договорил и замер. Я, кстати, вместе с ним. Эта возникшая пауза не была той, от которой мороз по коже. Эта пауза была окрыляющей. С ней и без слов можно все понять и сделать выводы. Например: если кто-то тебя бесит, не факт, что так будет всегда. Возможно, через какое-то время вы с этим человеком будете лежать в обнимку и дышать полной грудью. Ну, еще один вывод: Корнеев без меня не может.
Да-да.
Сам так сказал. Подушки и тумбочка не дадут соврать.
Ы-ы-ы-ы! Отец узнает, в обморок упадет. Теперь уж точно не получится дочь домой вернуть. Никто меня не отпустит.
Эх!
– Я не пряталась от тебя. Просто мне нужно было время, чтобы разобраться во всем. Убедиться, что моя голова и сердце не воюют друг против друга.
– Убедилась? – еле слышно переспросил он. – Не воюют?
– Не-а. Все спокойно, и все счастливы.
– Почти. Есть у нас с тобой еще одно дело.
Я открыла рот.
– Шторы, Василиса. Их срочно нужно повесить. Я не усну, пока они валяются в моей машине.
– Что? – смеюсь. – Какие шторы? Время…
Разворачиваю руку Мирона, чтобы посмотреть на часы.
– Еще даже семи нет. Подожди! Во сколько ты приехал?
– Около двух. А что?
– Но я проснулась…
– Да-а-а, ты заставила меня посидеть над тобой. Один раз чуть с кровати не спихнула. – Наклоняет голову так, что мы соприкасаемся лбами. – Если бы ты так мило не сопела, я бы тебя еще ночью разбудил.
Это получается, Мирон не спал всю ночь?
Был со мной рядом?
Ох.
– Почему вместе со мной не уснул?
Никто не забыл, что лицо Мирона было в сантиметре от моего? Так вот, судя по его взгляду, ответ мне не понравится. Или слишком сильно понравится. Я еще не поняла.
– Потому что сон – это последнее, о чем я думал, когда ты вертелась рядом со мной.
Поняла!
Ответ понравился.
Улыбаясь, сама потянулась к парню, но меня тормознули на полпути. За плечи так ухватились, мол, это ты чего, девка, удумала? Я не такой.
– Если мы здесь что-нибудь сломаем, а мы, как оказалось, мастера в этом, мать нам такого не простит.
Быстрый поцелуй в губы. Еле заметный. Еле ощутимый. Но мне хватило, чтобы в голове все помутнело.
