— очень уж хотела ответить я, но Север одним лишь взглядом напомнил об условиях сделки. А потом бросил так, словно я его прислуга: — Сделай что-нибудь на завтрак. — Уселся в кресло, вытянув длинные ноги, и принялся что-то печатать, периодически на меня поглядывая.
А я злостно поглядывала на него.
Его одежда была измята, волосы несколько растрёпаны, но в остальном он, как всегда несправедливо, выглядел гораздо более «свежим» после уборки последствий потопа и ночи на диване, чем я.
Открыв холодильник, я прикинула в уме, что можно сообразить по-быстрому и остановилась на омлете. Голых ног коснулось что-то мягкое и теплое. В противовес ему голос раздался за спиной резкий и раздраженный.
— Блэкджек? — воскликнул Север. — Ты кого прикончил?
Я обернулась в недоумении.
— Блэкджек? — против воли поморщилась. Что за имя такое идиотское? — Прости его, Снежок, — подняла я пушистика на руки, словно успокаивая. — У твоего хозяина просто не все дома.
— Какой еще Снежок? — возмутился Север, тоже вставая. Протянул руку, зажал морду кота пальцами, рассматривая красные разводы под подбородком. — Что с ним?
— О, не беспокойся, — махнула я свободной рукой. — Это всего лишь килька.
— Килька?
Проморгавшись, он уставился на меня совершенно потрясённый.
— Ну да. Мы со Снежком поддерживаем отечественного производителя.
Кажется, в Ледяном Царстве соскочили с осей пара шестерёнок, заставив его повелителя зависнуть. И чем серьезней он выглядел, тем больше мне хотелось смеяться.
Наконец Север пришел в себя:
— Но он не ест кильку. Этот гад вообще ничего не ест!
Я улыбнулась, поцеловала кота в мохнатую голову и поставила на пол.
— Мой опыт говорит об обратном.
Вытащив из сушилки чистую миску, я насыпала туда все то же, что собиралась приготовить для нас. Пару ломтиков огурца и кусочек ветчины. Поставила на пол и, пожелав приятного аппетита, погладила кота по голове. Снежок принялся уплетать за обе кошачьи щечки.
— Поверить не могу, ты умудрилась сломать даже кота, — простонал Северов.
— Я его починила, недоумок!
— Что за детский сад — придурок, идиот, недоумок? Ты вообще умеешь нормально разговаривать?
— С тобой?
Не став спорить, Север махнул рукой, и ушел в душ. А я, не испепеляемая ничьим взором, наконец принялась за завтрак. Пока взбивала яйца и нарезала ветчину с овощами и травами, даже успела замечтаться о том, что скоро все закончится. Я вернусь обратно, больше никто не станет меня доставать, и все наладится. Но мои мысли прервал телефонный звонок. Я прислушалась. Судя по тону, Север говорил с кем-то из друзей.
— Ты же понимаешь, почему ее нельзя везти туда. — Его слова размывались в звуках шумящей воды, но я расслышала: — Да, я знаю, это катастрофа. Но другого выхода нет.
Кран выключился. Хлопнула дверь. Я тут же метнулась обратно, словно ничего не слышала, схватила тарелку салата и поставила на стол.
— Ты сможешь передать с водителем что-нибудь из платьев Адель? — попросил Север. Окатил меня оценивающим взглядом с головы до ног, а потом, скривив губы, произнес: — Хотя нет. Они будут на ней по полу волочиться. — Все так же, не отнимая телефона от лица он подошел ближе, почти вплотную и положил ладонь на мою макушку, примеряя к себе. Я не доходила ему даже до края подбородка. Он произнес: — В лучшем случае сто шестьдесят.
— Сто шестьдесят два, — обиженно прошептала я снизу, в уме прикидывая рост Северова. Около ста девяноста точно.
— У тебя есть приличные вечерние платья? — на секунду оторвав смартфон от уха, с надеждой глядя мне в глаза, спросил он.
Боже, как же я любила разбивать его надежды.
Но в голову вдруг пришла мысль:
— Привези мне Лесю. У нее точно найдется все, что нужно. Она и собраться поможет.
Я знала, в эту секунду Северу плевать, что придется выполнить любую мою просьбу. Ему был нужен результат, и если Леся являлась средством для его достижения, значит быть ей здесь. И точка!
Он еще раз осмотрел меня с головы до ног и добавил: — Только туфли пусть берет на каблуке повыше, а потом протянул свой телефон, разрешая звонок подруге.
Как ни странно, Леся не удивилась, не возмутилась и не устроила Северу, как полагается в этих случаях, солидарно-дружеский разнос. Она пришла в восторг.
— А он не сказал зачем? — ошарашенно допрашивала она меня, в торопях бросая свои платья и туфли, благо у нас оказался один размер, в чемодан.
— Что-то случилось с Адель. Она не может поехать, — вздохнула я, лавируя по кухне с зажатым плечом телефоном и сковородой в руке.
— А ты не думала, что он мог тебе наврать?
Я обернулась, и вскинула на Северова взгляд исподтишка.
— Ты ведь его знаешь, — добавила подруга.
Я его действительно знала. В том и было дело, что поступок этот совершенно с его характером не вязался. Север всегда смотрел на меня как на что-то не стоящее его внимания. Но мне оно и не было нужно.
— Признайся честно, Солнце, зачем ты это делаешь?
Все, о чем я думала в этот момент, как помочь Пашке. Пусть он и не был прав. Пусть совершил огромную ошибку. Но разве я имела право судить? Когда на одной чаше весов жизнь твоей матери, как много ты сам готов поставить на вторую? Я не имела права выдавать его секрет даже подруге, но не успела придумать оправдания, а лишь попросила:
— Обещаю, что расскажу тебе потом. А пока... Ни один человек не должен об этом узнать. Ты меня слышишь, Лесь?
Конечно, причин сохранять секретность ради Севера у меня не было, но после случившегося мне не хотелось его подводить. Как будто мне открылась часть его жизни, которая недоступна многим, а вместе с ней пришло осознание ответственности. Теперь все происходящее я воспринимала как
