Он полазил в комнате еще с час. Уже вернулся Иван, свежий и одетый, Максим успел заменить халат на джинсы и футболку, да и Андрей позволил себе накинуть халат, и по-прежнему судорожно держал фотоаппарат, вслушиваясь во всё. Он тихо поражался, что ему позволяют все эту снимать, слушать и конспектировать. Святые люди! Или, может они забыли, что у них в гостях «Звездные сплетни», со всеми вытекающими отсюда последствиями?
Следователь поднял голову на старшего Семенова.
— Так, значит, вчера у вас был полный дом людей? — задумчиво протянул он.
Иван кивнул.
— А недоброжелатели были?
Семенов скривил губы в бледном подобии ухмылки.
— Видите ли, я политик…
— Ясно. Ну что ж, судя по всему, собаку усыпили, а потом зарезали. Животное подпускало к себе незнакомцев?
— Никогда, — Иван передернул плечами, — Барса дрессировали в лучших охранных школах. Эта собака защищала мою жену не один раз, когда меня не было рядом. Я ни за что не поверю, что она взяла что-то из руку чужака. И подпустить к себе она никого не могла…
Следователь снял резиновые перчатки с рук, и тяжело вздохнул.
— Ну что ж, учитывая тот факт, что вы фигура значимая в государстве, Иван Сергеевич, а, следовательно, для государства важна и ваша собака. Будем искать убийц…
Семенов хмуро перехватил собравшегося уже уходить следователя.
— Вы, должно быть не понимаете, — выдохнул он нервно, — человек, который зарезал собаку, был в моей спальне ночью. Он беспрепятственно зарезал животное где-то и притащил сюда, в мою кровать! Что если бы он на этом не остановился, и зарезал нас с женой во сне?
Следователь убрал руку Ивана, которая сжимала его плечо, и воззрился на политика, пустым, холодным взглядом.
— Если бы он этого хотел, он бы сделал, — спокойно произнес он, — ну а раз вы еще живы, значит, вы нужны ему живыми, вот и вся логика. Так что держитесь, Иван Сергеевич.
И следователь ушел, не оглядываясь. С тяжелым вздохом, вошла, наконец, уборщица, и принялась за работу. Андрей, Макс и Иван покинули спальню.
Максим смотрел на отца, пытаясь понять, что твориться в его голове, но, конечно же, угадать ничего не мог.
— Кто это мог сделать? — осторожно спросил он.
Иван перевел на сына пустой взгляд.
— Я не знаю, — не внятно буркнул Семенов, и двинулся в кабинет, где оставил Ольгу.
Женщина сидела за своим рабочим столом. Ее пустой, лишенный эмоций взгляд, скользнул по вошедшему мужу, и снова воззрился в никуда.
— Оля?
— Нас могли зарезать как свиней в своей собственной кровати, — сказала она.
— Но ведь не зарезали…
— Ты предлагаешь отправлять хвалы богу за это? А что если он просто напугался чего-то и сбежал? Что если он вернется за нами?
— Сомневаюсь, — Иван привлек жену к себе.
— Кто это мог сделать, Ваня? И зачем? Я боюсь…
— Не бойся, — тут же отозвался он, — мы удвоили охрану, вставим новый замок в дверь спальни и заменим сигнализацию на более мощную. Не бойся. Больше никто не посмеет влезть в наш дом.
— Я как подумаю, что ты можешь уехать, и я снова останусь одна, но на этот раз по-настоящему одна, понимаешь?
— У нас во дворе целый штаб охраны. Прошу тебя, брось этот фарс…
— Пока до этого штаба добежишь, ведь убьют!
— Не так уж он и далеко. Милая, так или иначе, приватность нам нужна. Еще не хватало, чтобы охранники в окна подсматривали…
— А что если это один из них?
— Прекрати. Это уже паранойя. Конечно, это не они…
— Ты в этом так уверен? — Оля настороженно взглянула в лицо мужа, — Иногда мне кажется, что ты знаешь, кто это сделал…
И она была права. Сомнение закралось в его душу. Уж очень страстно Анжела вчера угрожала. Зачем кому-то класть ему в постель мертвую собаку? Роднина походила на сумасшедшую вчера. Что если это она? Что если он спал с женщиной, которая на столько безумна?
Часть 8. Оборотная сторона
35.
Дом Семеновых содрогнулся от жуткого утреннего происшествия. Каждый, из венценосной семьи принял эту угрозу на свой счет.
Ольга ходила не в себе, Иван курил в два раза больше. Максим изучал все вокруг подозрительно, нет-нет, ожидая подвоха. Ксюша, выставила мольберт на крыше, заперлась от Вики, и принялась выплескивать все свои переживания на картину. Виктория в это утро казалась немного медлительной и задумчивой. Вчера она больше не вернулась к Олегу, и от Макса ушла прямиком в свою комнату. Даша лежала в постели, не в силах открыть глаз, вокруг крутился Андрей, разрываясь между чисто человеческим желанием помочь девушке, и не подпускать к ней мужа, и пойти и нахвататься «горяченького» материала от семеновских гостей, что живо обсуждали утреннее происшествие в левом крыле.
Лена тоже казалась подавленной в это утро. Что если это был знак для неё? Что если кто-то из безумных поклонников все же добрался до нее?
Рязанов, который вообще с трудом переносил вид крови, не мог есть. Его тошнило уже от витающих по дому аппетитных запахов завтрака для гостей. Кроме того, ему не давала покоя мысль, а уж не Настя кого-нибудь подговорила подкинуть им труп?
Маша, качественно накачавшись валерьянки, явилась в отцовский кабинет, где ее уже ждал Скворцов. Парочка хмуро обсудила происшедшее, и принялись за работу, хотя обоим было не по себе.
Кажется, только на Наташу происшествие не произвело абсолютно никакого впечатления. Она лежала в постели, наблюдая, как медленно одевается Кирилл, и мучалась сомнениями. Что она делает не так? Почему он так холоден? Почему отказал ей сегодня ночью? Неужели, ее догадки — правда, и у него кто-то появился?!
Наумов молча застегивал рубашку, и, поймав внимательный взгляд Натальи в зеркале, произнес:
— Может, ты сходишь к родителям, и проведаешь их? На них лица нет…
Наташа села в кровати, и ее волосы рассыпались по плечам. Она сверлила спину мужа тоскливым, преданным взглядом.
— С ними все будет в порядке, — сказала она.
— Неужели ты так занята, что не можешь их навестить? — Кирилл оглянулся, и окинул Наташу насмешливым взглядом.
Семенова в шоке смотрела на ч у ж о г о Кирилла. Что стало с ним? Почему он так себя ведет.
— У тебя есть дела поважнее? — издевательски добавил он.
Наташа в два шага соскочила с кровати, подошла к Наумову, и загородив ему зеркало, кинула:
— У тебя есть любовница?
Кирилл опустил на женщину бесчувственный взгляд, и молча отодвинул ее от зеркала, как некий, ненужный предмет, продолжая завязывать галстук. Он не отвечал.
Глаза Натальи наполнились слезами.
Меж тем, Кирилл достал из шкафа так и не разобранную свою сумку, и быстро убрал в неё свою зубную щетку, бритву и прочие мелочи, которые распаковал только вчера.
— Что ты делаешь? — испуганно спросила Наташа, не веря своим глазам.
Кирилл поднял на неё прежний взгляд, словно только осознал, что Наташа здесь е с т ь. Он подошел к своей не названной невесте, взял ее за подбородок двумя пальцами, и, заглянув в ее глаза, полные слез, произнес:
— Прости, но я больше не люблю тебя. Я не хочу продолжать этот бессмысленный фарс. Я устал морочить тебе голову. Ты чудесная женщина, но… я не люблю тебя.
Какую-то секунду до Натальи просто доходили слова любимого человека. Они, подобно яду по венам, растекались по ее сознанию, образуя чудовищную, разрушительную форму маленькой смерти.
Семенова шарахнулась от Кирилла в сторону, оттолкнув его руку от своего лица, отошла в угол комнаты, и отвернулась к стене, прильнув к плоской сухой поверхности мокрым от слез лицом.
— Кто она? — чуть слышно спросила Наташа.
Кирилл тяжело вздохнул.
— Да нет никого, — устало сказал он.
— Я не верю тебе! — Наташа обернулась, и, сверкнув глазами, швырнула в Кирилла рамочкой с фотографией, на которой они были вместе изображены.
С глухим стуком рамка ударилась о стену, в метре от Кирилла, упала, и стекло над фото разбилось на маленькие кусочки.
