— Ты не видел мою сумочку?
— Отнес ее на кухню. Пойдем, — поманил меня пальцем хозяин квартиры и скрылся в комнате.
Как было бы проще сбежать в самом начале! Хотя чего мне бояться? Осталось привести себя в порядок, найти потерянные вещи и уйти. А там вернется прежняя жизнь, в которой нет места миллионерам.
Но установки действовали плохо. Да, я пыталась казаться спокойной, но внутренне постоянно была напряжена. Даже когда зашла в кухню и увидела мужчину за плитой, почему-то испугалась. И Морзе, с чавканьем поедающий корм из миски, лишь усугубил ситуацию.
— Чай будешь?
— Нет. Я пойду. У меня вправду сегодня самолет, а еще перед ним много дел. Где сумочка?
— Так, сядь! — с притворным спокойствием произнес Рома и оказался рядом, тут же подтолкнув меня к стулу. Вскоре он занял место напротив, видимо, с намерением меня разубедить. Подпер голову рукой, посмотрел с незнакомой мне суровостью и сказал: — Слушаю.
— Что именно?
— Ну, давай. Начинай выговаривать претензии, называй меня кобелем. Если нужно, могу дать пару конфет, — с серьезным видом говорил мужчина.
Я поднялась, однако он положил руки на мои плечи и вновь заставил сесть.
— Расскажи, что не так и зачем уезжать?
— Там у меня работа, жизнь. Если не слышал, то я переехала в другой город.
— Не вижу проблемы. Это не настолько веская причина, чтобы отказаться от будущего со мной.
— Рома, мы же взрослые люди. Хватить молоть чушь, — поморщилась я и снова попыталась подняться. Безуспешно!
— То есть ты считаешь, что все сказанное этим утром и… ночью — ложь? Тебе нужны другие доказательства. Если хочешь, я могу!
— Ничего не надо, — поспешила я заверить и посмотрела на свои пальцы, которые уже теребили край юбки. — Просто дай мне уйти. Я исчезну.
— Снова?!
— Так надо, Рома.
Мужчина отрицательно покачал головой и пододвинулся ко мне, сжав мои ладони в своих. Он не понимал. Наверное, вновь наговорить гадостей, называя это чистой правдой, было бы проще. Но я не могла. У меня язык не поворачивался, особенно после его признания в любви, от которого до сих пор звенело в ушах.
— Все дело во мне.
— Что, правда?! — начал злиться миллионер. — Так расскажи же, в чем именно! Мне не терпится узнать, почему моя девочка не понимает простой истины. Ты не уйдешь! А если сбежишь, то я хоть на краю света тебя найду. Ей-богу! И твой Никита не поможет. Черт, Ласточка!
Он поморщился, поджал губы.
— Вика…
Я передернула плечами от побежавшего по телу холода. От него волоски на руках встали дыбом, в ногах появилась легкая дрожь, а в груди — тяжесть. И чем сильнее я осознавала, что привычной ложью не отделаться, тем сильнее волновалась.
— Мой папа умер в тюрьме, — резко выпалила я, подняв голову. — Рома, убери от меня руки, а то я за себя не ручаюсь. Может, ты и не помнишь, дело-то было четыре года назад, но именно из-за тебя он попал туда.
Миллионер в непонимании прищурился.
— Ты ничего не путаешь?
— А что тут путать? Ходоров Роман Георгиевич в десять утра сбил пешехода на своей красной Ауди. Хочешь, могу назвать точный адрес, номер машины, а главное — человека, на которого свалили вину за эту аварию?
— Ммм, ты точно что-то путаешь. Я в жизни никого не сбивал! Мы можем попросить Роберта разобраться в этой ситуации. Нет, мы точно попросим, ибо мне не нравится, что моя девушка обвиняет меня в смерти своего отца!
— Я вообще-то не твоя девушка.
Рома не отреагировал на мое заявление. Он потянулся к телефону и вышел в другую комнату. Я же осталась сидеть за столом нервно грызть ногти. Было странно вывалить на миллионера весь негатив, скопившийся по отношению к нему, но получить в ответ непонимание. Нет, я подозревала, что он не помнил. Вот только удивление Ходорова-младшего мне показалось искренним.
Тем временем возле моих ног сел Морзе. Он поднял на меня глаза и неотрывно смотрел, как делал постоянно еще в приюте. Я не удержалась. Переместилась со стула на пол и начала гладить пса, чувствуя, как от этой простой ласки капля за каплей уходит напряжение. Но его накопилось слишком много и к возвращению миллионера не уменьшилось даже наполовину.
— Не хочешь пройтись? Его нужно выгулять, а нам — подышать свежим воздухом.
И почему не могу просто сказать «нет» и уйти? Ведь он не станет удерживать силой. Нужно настроиться более решительно и высказаться…
— Вика, пожалуйста.
Мое имя, произнесенное Ромой, производило на меня странный эффект. Уже в который раз я будто таяла. Все выстроенные барьеры рушились, оставляя меня перед ним беззащитной. Поэтому я не смогла отказать и, поднявшись с колен, отправилась с мужчиной на прогулку, а после согласилась на чашечку чая, даже пообещала дождаться ответного звонка Роберта.
Ходоров-младший завел разговор о своей работе по поиску и продаже антикварных вещей. Он рассказывал с таким воодушевлением, что нельзя было не порадоваться. Видимо, человек нашел свое призвание, к тому же прибыльное. О Морзе Рома почему-то отказался говорить, пообещав в скором времени сделать мне сюрприз. Наверное, я была бы заинтригована, если бы не мое намерение все же покинуть его и вернуться в Санкт-Петербург. Правда, с каждым взглядом, улыбкой, словом, действием оно постепенно таяло. И я не хотела задумываться почему.
На миг мне представилось, что это не последний наш совместный день. И стало так грустно. Полгода я спокойно жила без Ромы, а теперь не хотела вновь чувствовать одиночество, тоску, видеть холодную квартиру и приходить туда, просто чтобы переночевать. Зачем себя обманывать? Мне не нравилась моя новая жизнь, скучная, серая, пустая. Да, нагрузки меньше, вот только удовольствия никакого. Сейчас же…
— Мой дедушка как-то говорил: только лишившись чего-то, ты начинаешь осознавать его истинную ценность, — произнес миллионер, придвинув ко мне кружку с уже остывшим чаем. — Скажи честно, ты скучаешь по своему Никите так же, как когда-то по мне? Кто он для тебя? Только не говори, что у вас через неделю свадьба, а то красть невесту не в моих принципах. Но ради тебя готов пойти даже на эту жертву.
В кои-то веки я собралась сказать правду, но зазвонил телефон. Рома ответил, молча выслушал собеседника, глядя прямо на меня, а после недовольно покачал головой. Они разговаривали о моем отце? Я даже встала со стула, настолько хотела узнать подробности, которые и без того были известны.
— Что ж, — вздохнул мужчина, положив трубку. — Наверное, на слово ты не поверишь, но все-таки скажу: твой отец виноват сам.
— Нет.
— Да, — вздохнул он и за локоть притянул меня к себе. Обнял, оставаясь сидеть на стуле. — Роберт скоро отправит видео и некоторые бумаги. Говорю же, я в жизни никого не сбивал. Пьяным за руль не садился — для этого у меня всегда был водитель. Машину свою никому не давал. И я не настолько отбитый, чтобы не помнить убийство человека.
— Нет, — замотала я головой, не желая верить. Обвинять того, кого уже нет в живых — подлость.
Но Рома упорно доказывал обратное. Вскоре он показал видео, распечатал копии заключений, которые использовались в суде. Я даже увидела фотографии, где папа был на месте преступления. Сперва мне не хотелось верить, ведь отец не мог сделать ничего подобного, но после появились смутные подозрения… Уговоры мамы не держать зла на Ходорова, заверения папы, что миллионерам раз плюнуть переложить подсудное дело на другого, и то, что никто из родни не знал имени виновника.
Я долго сидела и смотрела на одну фотографию. Неужели все ложь и мои же родители мне врали?
— Ласточка, посмотри на меня, — присел рядом на корточки Рома. — Тебе нужно отвлечься. Я не представляю, что ты сейчас чувствуешь, но вижу, что тебе сложно.
— Мне нужно к маме! — выпалила я и сорвалась с места.
Правда, поехала туда не одна. Миллионер не согласился расстаться со мной, поэтому наше появление в отчем доме оказалось в крайней степени неожиданностью. Мама в своей привычной манере начала хлопотать. Но стоило сообщить об одном очень важном разговоре, как села на диван в зале и молчаливо выслушала мою рваную, полную возмущений речь.
