– У тебя хорошо получается. – Рэд поерзал.
Основанием позвоночника Хлоя ощутила твердость его эрекции.
– Я хочу увидеть твой член, – выпалила она и прикусила губу.
Рэд застонал. Прижался лицом к ее затылку:
– Моя очередь.
– Скажи мне.
– Я хочу увидетьтебя. Прямо здесь, в этом свете. Я хочу увидеть, как ты выглядишь, когда возбуждена настолько, что почти дрожишь.
Хлоя осознала, что он прав; она действительно дрожит.
– Ох!
– Я хочу сунуть руку тебе под юбку и почувствовать, какая ты горячая. Но я могу поспорить, ты не позволишь мне сделать этого на улице.
Хлоя втянула глоток холодного воздуха, чтобы потушить пожар внутри.
– Конечно нет, – соврала она.
– Я хочу узнать, насколько ты мокрая.
– Очень, – прошептала она.
Он накрыл своей ладонью ее и переплел их пальцы.
– Тогда потрогай себя сама, если мне нельзя.Этоты сможешь сделать на улице?
Когда она запустила руку себе под юбку, его рука последовала за ней. Но ей не пришлось долго указывать ему путь. Рэд перехватил инициативу, будто не мог сдержаться, – с твердой, непринужденной силой. Он медленно провел кончиками их переплетенных пальцев по внутренней стороне ее бедра. Хлоя подавила резкий вдох.
– Это нечестно, – выдохнула она.
– Да ну, – тихо ответил он. – Разве это не то, что называют креативным решением проблем?
Хлоя не смогла ничего ответить. У нее не осталось кислорода: гипнотические круги, которые он выводил на ее коже, совершенно лишали ее дыхания. В венах стало слишком много крови, клитор пульсировал от желания. Низ живота напрягся и вибрировал, тело стало жестким, каждый мускул туго натянулся. Хлоя была на грани перегрузки – самой приятной на свете.
Слух уловил неровный цокот каблуков. Радостные возгласы, слишком громкая болтовня: мимо по улице шла, спотыкаясь, компания пьяных женщин. Подруги, наверное, выбрались развеяться. В любой другой день Хлоя почувствовала бы укол зависти: раздражение на саму себя, что запрещала себе подобное, злость на мир, что он отвернулся от нее. Однако сегодня она испытала лишь досаду, потому что Рэд перестал рисовать на ее бедре медленные, вызывающие зависимость круги.
Она попыталась заставить его руку продолжить движение, и он рассмеялся:
– Ты всегда удивляешь меня, Хлоя.
– Они нас не видят.
– Какая ты сегодня плохая. – Голос у него был совсем хриплый. – Даже не знаю, почему я пытаюсь вести себя прилично.
– Так перестань пытаться. – Она устала притворяться скромной.
Рэд поймал мочку ее уха зубами, и Хлою пронзило чувственностью:
– Хорошо.
Грубые, коварные слова. Словно щелкнули выключателем. Его рука под юбкой выпустила ее руку. Без нее он был смелее. Стиснул ее бедро и прошептал – горячее дыхание на щеке:
– Я хочу раздвигать тебе ноги вот так, когда войду в тебя.
Хлоя закрыла глаза и представила это: как он нависает над ней, разводя ее ноги, погружаясь в нее глубже и глубже. Она заскулила, и этот звук как будто подстегнул его. Он прижал ладонь к ее киске, властно схватив ее через белье, и по ним одновременно прокатился одинаковый стон.
– Ты насквозь мокрая. Черт, ты… Хлоя…
– Пожалуйста, – выдохнула она, приподнимая бедра. – Пожалуйста.
Основание его ладони мучительно приятно давило на ее набухший клитор. Откуда он знал, где ее касаться, как ее касаться? Он – явно какой-то вульвомаг. Когда он подцепил пальцем край ее трусиков, ей захотелось закричать. Она с силой закусила губу. Вздрогнула, стараясь смолчать.
Предположительно чувствительность у Хлои была выше, чем у других. Хронические боли буквально преобразуют мозг до тех пор, пока ты не начнешь осознавать собственное тело сильнее, чем следует, пока не станешь чувствовать боль ярче, чем здоровый человек. Замкнутый круг. Только теперь Хлоя видела потенциальное преимущество: она и удовольствие должна чувствовать сильнее, чем нормальные люди.Должна.Потому что нормальной ситуация явно не была. Легкие свело, в ушах звенит, сердце трепыхается, вместо того чтобы биться, а киска влажная и припухлая – это не может быть обычным.
Но и Рэд тоже дрожал, тяжело дыша: его тело за ее спиной было напряженным. Так что, возможно, для общения с ним происходящее вполне обычно. Может, такова суть их отношений.
Он стиснул ее сильной рукой, будто стараясь удержать на месте, уберечь от всплеска желания, от которого ее организм угрожает вот-вот закоротить. Но Рэд был не в силах этому препятствовать, потому что сам же был тому причиной. С уверенностью, от которой замирало сердце, он раздвинул ее влажные складочки, открывая ее так, словно она принадлежала ему. Погрузил в нее палец и прорычал:
– Блин, я сейчас с ума сойду! Поцелуй меня. Нет. Не целуй. А то точно сойду.
Хлоя извернулась, откинула голову назад и прихватила губами его нижнюю губу. Ей хотелось проглотить его. Это был не совсем поцелуй, так? Рэд застонал и нащупал скользкими от ее возбуждения пальцами ноющий клитор. Он касался ее легко, почти не надавливая, – одни электрические импульсы. Она резко подалась бедрами ему навстречу, но он продолжил едва ощутимо водить пальцем вокруг набухшего бугорка, пока ее не опьянило удовольствие, пока дыхание не перехватило от желания.
Рэд оторвал свои губы от ее и припал к линии ее челюсти, горла. Его обычное спокойствие разбилось вдребезги, и заостренные осколки опасно поблескивали в тусклом свете.
– Повернись. Покажи мне свою грудь. Пожалуйста.
Хлое хотелось этого. Ужасно хотелось.В когоона превратилась? Очевидно, в такую женщину, которую волнуют грубые приказы и которая окончательно тает, когда за ними следуют грубые действия. Хлоя повернулась, встав на колени между его ног. Он непонятным образом продолжал ласкать ее, не прекращая эту восхитительную пытку. Дрожащими руками она распахнула одолженную у него куртку и спустила вниз переднюю часть платья. Рэд заурчал, а потом наклонил голову и зубами стащил вниз одну чашечку бесплотного лифчика.
На мгновение тугой сосок похолодило ночным воздухом, а потом накрыло теплым влажным ртом – приятный контраст, почти боль, которой Хлоя страстно желала. Разве не странно желать боли? Но эта боль была иного рода. Эта боль была хороша.
А потом она исчезла, и ей на смену пришли щупальца чистого наслаждения, с каждым новым ленивым движением языка все крепче обвивавшие ее конечности. Рэд посасывал ее грудь, ласкал ее клитор, и глубоко внутри нее зарождался тот исступленный трепет, дававший понять: она вот-вот кончит. Хлоя запустила пальцы ему в волосы – волосы, на вид напоминавшие огонь, а на ощупь – прохладный шелк.
– Продол…
Она не договорила, но он понял и так. И продолжил. А потом еще.
К счастью для них обоих, Хлоя всегда кончала тихо. Ей не хватило кислорода, чтобы вскрикнуть: вопли, нараставшие в груди, вышли наружу отчаянными вздохами. Ее тело затопила волна удовольствия, и она откинула голову назад. Рэд мягко прикусил ее сосок и в последний раз коснулся клитора, а потом хмыкнул в ответ на сдавленный звук протеста. К тому времени, как ее сердце перестало, как сумасшедшее, биться о грудную клетку, он уже возвращал на место ее трусики и натягивал бюстгальтер ей на грудь.
– Давай-ка, – тихо сказал Рэд, поправляя ей платье. – Ты замерзла.
Он застегнул на ней куртку, легонько стукнул по носу и помог подняться.
Замерзла ли она? Хлоя этого не заметила, но, видимо, так оно и было. Она была без перчаток. Нехорошо, когда пальцы коченеют.
Когда они спустились со ступенек и вышли на свет, взгляд Хлои зацепился за бугор, который встопорщился у него под джинсами. Это тоже явно было нехорошо. Перед оргазмом возбуждение придало ей смелости, но теперь слова приходилось выдавливать:
– Эм, Рэд… Мне кажется… ну, то есть очевидно, ты не… и если ты…
– Хлоя, милая. Пожалуйста, не говори, что хочешь мне помочь. Я изо всех сил стараюсь сдержаться и не трахнуть тебя в каком-нибудь проулке.
Хлоя прикусила губу и позволила ему взять себя за руку и повести к ближайшей стоянке такси. Висящий в воздухе туман охладил ее разгоряченные щеки, заставляя стекла очков запотеть.
