Дженнифер не дала мне договорить.
– Вы британка?
– Да. Я…
– Боже мой! Значит, я была права! – Она прижала руку к груди. – У меня на такие вещи нюх. Когда я увидела, что вы беседуете с Риком Спенсером, сразу предположила: вы и есть та самая журналистка. Мне рассказывала Бонни. У вас собственная колонка в лондонской «Тайме», верно? Безмерно рада с вами познакомиться. Не слышали новостей о подружке Джонатана? – хихикнув, поинтересовалась она. – Понимаете, я ненадолго уезжала из Штатов, потому не в курсе последних событий. Сам-то он молчит как рыба об лед – вот все и сгорают от любопытства, так ведь?
Я приоткрыла было рот, намереваясь внести ясность, но не успела и пикнуть.
– Она тоже из Англии, правильно? – ликующе произнесла Дженнифер. – Я на днях была у Синди, бывшей Джонатановой жены, – может, она заглянет позже, если найдет время. По ее словам, он встречается с блондинкой, Милочкой или Очаровашкой – у нее какое-то странное имя Девица явно намного моложе его, словом, сошелся с первой встречной – слишком страдает из– за развода. Вообще-то чего-то подобного и следовало ожидать, они ведь столько лет прожили с Синди!
Дженнифер скорчила рожу, выражая всем своим видом: «сплетничать нехорошо, однако…», и прикоснулась к моей руке. У меня все сжалось внутри. Я понимала, надо быстрее прекратить разговор, пока речь не зашла о более пикантных подробностях, но язык будто одеревенел.
– Синди знает: он страдает по их с Бренда– ном вине. Любой утонул бы в горе. Ситуация, конечно, ужасная, но чего в жизни не случается? Понимаете, о чем я? Судьбу не проведешь. Их малыш – он просто ангел. Паркер. Отличное имя, правда? Так бы и съела эту прелесть! Не в прямом смысле, конечно. Ха-ха! Глаза точь-в– точь как у Синди. Ну ладно, мне надо потолковать с Джоном, передать ему кое-что от Синди. Не знаете, девицу он с собой не привел? – Дженнифер вытянула шею и осмотрела толпу поверх моего плеча. – Блондинок не вижу. Она сразу бросилась бы в глаза, верно?
Болтушка трещала без передышки, потому, наверное, и не заметила, что разговоры вокруг внезапно стихли. Бывает, так жаждешь заполучить свежую сплетню, что не слышишь никого, лишь собственный голос. Я в отличие от нее молчала уже целую вечность. И прекрасно понимала, почему все умолкли.
Смешно. Всякий, кого ни спроси, заявит: в жизни не прислушиваюсь к чужим беседам.
– Вы что, знакомы с ней? – спросила Дженнифер, заметив наконец выражение моего лица. – Черт! По-моему, я наболтала лишнего…
– Мелисса! – Ко мне подошла Бонни с подносом, нагруженным угощениями. – Хочу лично показать тебе: правда, прелесть? Джонатан съел уже целых три.
Она сунула мне под нос тарелочку с йоркширскими пудингами.
Я не вымолвила ни слова. Молчали и человек семь, что стояли теперь вокруг. Меня затошнило.
– Только не говори, что сидишь на диете! – воскликнула Бонни, неверно истолковав мое безмолвие. – Джонатан любит тебя такой, какая ты есть. Знаю с его слов! Он не нарадуется, ведь, встречаясь с тобой, может заказывать, что душе угодно, и не терзаться угрызениями совести.
Я почти услышала, как в голове Дженнифер звякнула догадка. Ее лицо исказилось от смущения, глаза сделались стеклянными.
Будь я Милочкой или же Габи, устроила бы сцену и гордо удалилась бы. Но балом правила не я и не Дженнифер, а Бонни, и ей хотелось, чтобы вечер удался. Я не желала портить праздник. И должна была показать, как мы, англичане, умеем выходить из щекотливых положений. Даже если в самый раз залиться слезами и со всех ног убежать.
– Ненавижу, когда дамы являются в гости и не притрагиваются к еде! Зачем тогда вообще приезжать? – заявила я, беря с тарелки пудинг и быстро соображая, что бы неожиданное выкинуть. – Кто мне подскажет: правда, что по воскресеньям в нью-йоркских магазинах для туристов все бесплатно? Я где-то об этом читала.
Тотчас человек семь принялись хором меня уверять, что быть такого не может. Другие стали перечислять магазины, где цены столь низкие, что вещи берешь почти задаром.
Дженнифер растворилась в толпе, пробормотав нечто невнятное о листке с рекламой чудо– распродажи, что лежал у нее в сумке.
Слезы отчаяния жгли мне глаза, но я не давала им волю: вскидывала брови и оживленно кивала, надеясь, что Джонатан не видел моего позора. В какое-то мгновение мне вдруг подумалось: жаль, что, по его мнению, на вечеринках я как рыба в воде. И что он оставил меня одну-одине– шеньку в толпе чужих.
В эту минуту мне на плечо легла чья-то рука, и шею согрело теплое дыхание.
– Прости, больше не мог стоять в стороне. Смотрю на тебя сзади и все задаюсь вопросом: какого черта им можно любоваться твоей улыбкой, а мне нельзя? – тихонько пробормотал Джонатан. – Итак, теперь вы понимаете, почему я так долго не мог уехать из Лондона? – спросил он, улыбаясь друзьям вокруг.
Разговор вошел в прежнюю колею, и я вздохнула с облегчением. Теперь на моем бедре лежала рука Джонатана, а люди смотрели на меня совсем иначе. Все равно мне требовалась минутка уединения. Поэтому, в двух словах поделившись впечатлениями о нью-йоркском общественном транспорте, я попросила меня извинить и наконец, покинула зал. На ходу взяв стаканчик шампанского, дабы взбодриться, а в последнюю минуту, благо меня никто уже не видел, – еще один.
Когда я споласкивала запястья холодной водой, стоя в мраморной ванной Хегелей, сердце билось по-прежнему часто. Глядя на свое отражение в огромном, неярко освещенном зеркале, я печально раздумывала, как на моем месте поступила бы Милочка. По-моему, в парике я выходила из идиотских ситуаций более достойно.
Нет. Парик тут ни при чем. Главное, как ни крути, умение владеть собой. К тому же, напомнила себе я, проводя рукой по темным волосам, над которыми битый час корпел стилист, Джонатан выбрал Мелиссу, не Милочку. Разумеется, друзья принимают в штыки его новую девушку. Другого и не следовало ожидать. Надо просто убедить их, что я ему отличная пара.
Легко сказать. С моих губ слетел вздох. Мы в столь шикарной квартире, вокруг толпа людей, что знают Джонатана гораздо лучше, чем я…
Слова Дженнифер до сих пор звенели в ушах. Неужели все они так считают? Что я первая, кто подвернулся ему под руку, и он лишь утешается со мной, пока тоскует по Синди?
Боже! Вот бы тут очутился Нельсон или Габи! Чтобы поддержать меня…
Я достала из сумки мобильный, но тут же вернула его на место. Габи уже видит десятый сон, а Нельсон… Нельзя дергать его по таким пустякам.
Я глубоко вздохнула, сказала себе: покажи им, чего стоишь. Повернулась на высоких каблуках и уверенно зашагала по паркетному полу коридора.
